— Парни решили немного попинать мяч, пока вы бегали. И кто-то из них не рассчитал свою силу. Как раз, ты и Матвей бежали ровно по траектории мяча. Скорее всего, — Тарас немного поправил меня на руках, ближе к своей груди, — Мэт это заметил и решил смягчить удар. Но как я понимаю, от неожиданности, вы запутались в своих ногах и, после столкновения спины Мэта с мячом, от удара и путанницы с ногами, вы повалились на землю.
— Да тебе просто в детективу нужно идти! — улыбаюсь ему.
— Я просто в это мгновение как раз наблюдал за тем, как мяч летит к Мэту. Но из-за того, что ты с ним разговаривала, я не сразу же тебя узнал.
— Значит, богатой буду.
— Ага, — лучезарно улыбается Тарас и вносит меня в коридор. Мэт уже оторвался на достаточное расстояние, а друг тем временем не торопился идти быстрее. Кабинет первой помощи и дежурного врача находился в другом корпусе, поэтому, мы медленно, но верно туда шли.
— Зачем ты пошла в черлидерши?
— Я хочу поддержать Лилию, — говорю я, осознавая, что уже раз сто повторила это всем. — Она для меня стала отдушиной…
— Но ведь есть другие секции в универе, — задумчиво произносит Тарас, аккуратно открывая дверь одной рукой. Прохладный ветер ударяет в лицо, но Тарас словно не замечает это, продолжает следовать по маршруту к доктору. — К примеру, клуб любителей биологии. Или Наноинженерия…
— Почему ты сам пошел в регби?
Тарас ехидно улыбается, а после переводит взгляд на меня. В его глазах виднеется искра доброты и заботы. От этого вновь, чувствую, как внутри становится теплее и приятней.
— Потому что я люблю футбол, забыла?
— Нет, это я помню, — отвечаю ему, вспоминая, насколько сильно он любит этот вид спорта.
Остальную часть пути мы шли молча, не потому, что нам не было о чем-то поговорить, просто, мы и молча могли понять друг друга с полуслова. Однако, когда Тарас открыл дверь основного корпуса, я случайно задела ногой дверную коробку, от чего вскрикнула.
— Что такое? — испуганно спросил Тарас.
— Я… задела ногой дверной косяк, — говорю ему, морщась от боли.
Тарас не останавливается, а лишь прибавляет шагу. Достигнув медицинского кабинета, он открывает дверь и вносит меня в него. В кабинете очень светло и пахнет нашатырем. Доктор сидит за столом, в белом халате и что-то усердно пишет на бумажках. А после, я замечаю сидящего Матвея на скамейке.
— А у вас что? — спрашивает доктор.
— Мы с ней вместе были на стадионе, — перебивает меня Матвей, отвернув голову. — Тоже пострадала.
— Ухаживайте ее вот сюда.
Тарас без, лишних слов, аккуратно опускает меня на скамью, стараясь на задеть правую ногу, которая болит.
— А вы свободны молодой человек. Подождите за дверью, — говорит врач.
Тарас немного медлит, а после, шепотом говорить: я рядом. Разворачивается и удаляется прочь.
— Ай, чертом принтер! — восклицает доктор и встав с места, устремляется за ширму. Мы с Матвеем обмениваемся холодными взглядами, а после, когда врач выходи из-за ширмы, он по учительски говорит:
— Никуда не уходите, я за бумагой.
И выйдя из кабинета, оставляет нас наедине с Матвеев.
Как только дверь захлопывается, я поднимаю свой взгляд на парня, а он, в свою очередь, поднимается с кушетки и в два шага, оказывается около меня.
Интересно, что ему нужно еще?
Глава 8. Матвей
Глава 8. Матвей
Я смотрю на Леру невозмутимым взглядом. Эта маленькая девочка, прям таки вжимается в себя от страха. В голове мелькает мысль: чего ты боишься, милая? Её глаза выдают наружу все, что она таит внутри: страх, непонимание, любопытство. Я усмехаюсь, складывая руки на груди, продолжая буравить взглядом.
— Что ещё? — не выдерживает она, спрашивая таким голосом, словно, в чем-то виновата. Я лишь усмехаюсь в ответ, и наклоняюсь вперёд. Наши лица ровняются, и, мне чудится, словно я слышу неровный пульс Леры.
— Да так, — роняю слова так спокойной, что от своей же игры захватывает дух. — Хотел удостовериться, что с тобой все в порядке.
— Спасибо, — с удивлением отвечает Лера. — А ты…
— Нормально, — перебиваю её, и кинув напоследок оценивающий взгляд, развернувшись, иду к кушетки. Расположившись на ней, складываю руки на груди и продолжаю пялиться на Леру. Я вижу, как той неуютно под натиском моего взгляда. Она ежится, не знает куда посмотреть, и, изредка кидает на меня свой взгляд.
— Что-то не так? — вновь не выдержав, спрашивает она.
Я ничего не отвечаю, лишь продолжаю буравить её своим взглядом. От этой игры мне становится веселее: боль, что пронзает правую лопатку немного притупляется, как и мысли об этом. Лера поджимает губы в плотную ниточку, и, сглотнув слюну, отводит взгляд в сторону.
— С такой травмой ты ещё долго не сможешь участвовать в команде, — наконец выдаю я, продолжая наблюдать, — вывих щиколотки очень плохая травма.
— Я знаю, — говорит она.
— И откуда же?
— Я не раз вывихнула её, — опускает взгляд Лера и разглядывает свои руки. — И знаю, насколько это противная травма.
— Хммм, — отвечаю ей многообещающей, будто бы меня это заботит. Хотя… наверное и заботит, раз я пытаюсь привлечь её внимание. Но что-то мне подсказывает, что Лера — девушка не простая.
— Мне Тарас сказал, что ты принял на себя удар, — не выдерживает она и спрашивает. Я уже думал, что никогда не дождусь этого, а нет, ошибался. Стараюсь не выдать радостную улыбку на лице, и, сделав глубокий вдох, со всей серьезностью отвечаю:
— Да, я спас тебя.
— Спасибо, — говорит она так тихо, что я едва ли различаю буквы в словах.
— Будешь мне должна.
— Что?
— Я не банк - милосердия.
— Да ну?
Делаю паузу, чтобы позлить её ещё сильней. Девушка переводит на меня свой грозный взгляд и я замечаю за собой, что мне нравится её злить. Всякой чепухой, выводить из себя на ровном месте. Её образ, когда она злиться, импонирует мне: эти прищуренные глаза, поджатые губы в тонкую трубочку, слегка сбитое дыхание через нос… ух! Я бы продолжал её злить, однако, наш разговор прерывает доктор, который входит в кабинет.
— Бумага, — тараторит он про себя, держа в руках пачку. — Пу-рум-пум-пум.
Мы с Лерой откидываем доктора любопытным взглядом. Тот же, дойдя до стола, кладет ее на него, и, поднимает свои глаза на нас. Доктору на вид лет пятидесяти: высокий мужчина, что держит себя в форме. Серые глаза, что глубоко посажены, смотрят на нас с Лерой из-за толстых линз очков, что сидят на носе картошке.
— Так-с, — говорит доктор. — Что у вас?
Он хочет подойти ко мне, но, я решаю переиграть эту партию. И переиграть её куда более ироничней, чем казалось бы Лере.
Я поворачиваюсь к Доктору и говорю серьезным голосом:
— У нас случился несчастный случай, и, Лера вывихнула лодыжку.
Доктор внимательно смотрится на меня, а потом перевод взгляд на Леру.
— Давай-ка посмотрю, — говорит тот и подходит к Лере. Та, ни слова не роняя, снимает ботинок и морщится от боли, которая по видимому, пронзает ее ногу. Я внимательно наблюдаю за тем, как доктор осматривает Леру. Мне же, в свою очередь, ничего не остается, как просто “плевать в потолок”. Замечаю, что девушка волнуется, и мне это льстит. Льстит до такой степени, что сводит скулы. Доктор внимательно осматривает ее ногу, а после говорит:
— Обычное растяжение, через пару дней должно пройти.
Лера поджимает губы в плотную ниточку и тихо вздыхает. Она искоса смотрит на меня, а я в свое время, облизываю пересохшие губы. Девушка смущается и отводит разом взгляд.
Воу, воу, воу, крошка. Это что сейчас было? Не уж то ли, я тебе интересен? Ты не показывала этого, пока мы бежали с тобой. Не тогда, когда я лежал на тебе..
И тут мои мысли пронзает воспоминания того случая.
Этот гребанный случай, который разом спутал все мои чувства к ней.
Стоп, я сказал только что чувства? Не может быть…
Мэт.. соберись…
Делаю глубокий вдох, чтобы облегчить мысли, но… не могу оторваться чертов взгляд от Леры. Н Е М О Г У. Черт, да что б тебя!
Чувствую, как потеют ладони, а перед глазами вспыхивает ее лицо: такое беззаботное, испуганное. Вспоминаю блеск недопонимания в ее глазах, будто бы она совершенно должна быть не здесь, и не в это время. На долю секунды у меня сбивается дыхание, я чувствую, что не хватает воздуха от мимолетных картин, что плывут перед глазами.
“Соберись, Мэт!” — командую себе, но ничего не выходит. Звуки все заглушаются, а перед глазами лишь она — Лера. Чувствую сухость во рту и пересилив себя, отвожу взгляд в сторону. Спина по прежнему болит, да так, что хочется лезть на стену, однако… Не могу показывать это перед девчонками. Да и не только перед ними… Мне отец тренировал, как человека, что не знает боли. Того, кто может вытерпеть все. Даже не смотря на то, что у меня есть все, что я пожелаю — этого качества я не могу никак убавить в себе.
“Мужчины не плачут” — вспоминаю слова отца, когда был маленький и напоролся пяткой на гвоздь. “Мужчина никогда не должен показывать, что он слаб. Особенно, на людях. Ты это понял?”. От воспоминаний того, насколько мы часто проводили время с отцом меня прошибает холодный пот. И его слова, которые я запомнил, еще сильней дают мне понять, что я выдержу все. Спина заживет, и я о ней не вспомню, а вот слезы мужчины — заполнят многие. И вряд ли я смогу отмыться от этого дерьма. Как представлю, что меня полощет весь институт становится противно. От самого себя. Поэтому, делаю глубоких вдох, который не унимает физическую боль, а только ее прибавляет, а после, тихонько выдыхаю.
И пока мы находимся в кабинете доктора, он умело накладывает тугую повязку на ее ногу. А я не могу пересилить себя не смотреть на Леру, хотя бы, искоса.
Хотя бы одним глазком.
“Мда, Мэт… сильно тебя девочка задела” — веду внутренний монолог сам с собой, чтобы хоть как то себя развлечь.
— Ну вот и все, — наконец-то говорит доктор, и отходит от Леры. — Идти сама сможешь?