Павел Берснев
Мозг и религиозный опыт
Вступление
Религиоведение — наука, появившаяся сравнительно недавно. Эта дисциплина возникла лишь в начале XIX веке (т. н. «Вторая Тюбингенская школа»). Первоначально религиоведение занималось сравнительным анализом различных религий. Но по мере развития других дисциплин (психология, психиатрия, психоанализ социология, герменевтика и т. д.) возникали новые направления религиоведения — социология религии, психология религии, философия религии. Однако в связи с серьезным развитием естественных и точных наук, а также в связи с возникновением новых (например, кибернетика[1], синергетика[2], психофармакология[3]), предпринимаются новые истолкования религиозного феномена с использованием последних научных моделей. Так на Западе возникло целое научное направление, занимающееся исследованием религиозного опыта в связи с процессами, происходящими в теле человека, в особенности связанными с сердечно-сосудистой системой и мозгом. Ученые, которые пытаются понять, как ведет себя нервная система во время глубоких религиозных переживаний, даже окрестили такое направление науки «нейротеологией».
В отечественном религиоведении практически не освещалась роль центральной нервной системы (ЦНС) в религиозном опыте, если, конечно, не считать тенденциозных материалистических толкований данного вопроса. Использование данных нейрологии (нейропсихологии, нейрофизиологии, нейробиологии и т. д.), этологии, психофармакологии[4], электрофизиологии позволяет по-новому взглянуть на религиозные феномены, такие, например, как шаманские посвящения и способы вхождения в транс, мистерии и ритуалы перехода, йогические практики и другие психотехники. Недавно в отечественном религиоведении был осуществлен серьезный анализ религиозного опыта как особой психологической реальности (монография Е. А. Торчинова «Религии мира. Опыт запредельного»), где религиозные феномены были классифицированы в соответствии с выделенными С. Грофом базовыми пренатальными матрицами (о базовых пренатальных матрицах см. ниже). Акцент делался именно на психологической стороне религиозного опыта.
Интересно было бы также выяснить и то, какое отношение к религиозному опыту[5] играет человеческий мозг? Иными словами, существуют ли объективные[6] методы исследования субъективных переживаний? И что нам могут дать результаты таких объективных методов исследования для анализа религиозного опыта?
С одной стороны, несмотря на глубокие перемены в религиозной обстановке в нашей стране, в большинстве естественнонаучных учебников, освещающих физиологию высшей нервной деятельности, продолжает доминировать материалистическая позиция. Само собой разумеющимся считается восприятие мозга как эпифеномена высокоорганизованной материи, т. е. центральной нервной системы (ЦНС). С другой стороны в философии, религиоведении и прочих гуманитарных науках материалистическая позиция в настоящее время считается в целом изжившей себя (заодно со старой советской системой). Религиоведение и нейрология в России продолжают жить как бы в параллельных мирах и в целом предпочитают не сталкиваться между собой. Хотя правды ради следует отметить, что нейронаука со своей стороны делает попытки изучения религиозных феноменов. Об этом, например, свидетельствуют эксперименты и исследования, проводимые в Институт мозга человека РАН (ИМЧ РАН) — научном и практическом центре по исследованию мозга человека. В ИМЧ РАН проводится изучение мозговой физиологической организации мышления, эмоций, творчества и сознания. Для регистрации и анализа физиологических процессов в мозге и их корреляции с психическими процессами используется специально разработанный комплекс аппаратурно-программных средств.
Но к сожалению ученым, занимающимся точными и естественнонаучными науками, зачастую недостает знаний в области религиоведения, что приводит к односторонним, а порой и к неверным истолкованиям получаемых ими результатов. Религиоведы же, неискушенные в премудростях нейрологии, в основном предпочитают игнорировать проблему «Мозг — религиозный опыт».
Цель данной работы как раз и состоит в преодолении дистанции между гуманитарным и естественнонаучным подходом в разрешении проблемы сознания и в особенности — сознания религиозного. Сама по себе тема функционирования мозга и его связи с сознанием на сегодняшний день таит в себе массу белых пятен. Человечество освоило практически все территории земного шара, но освоение территории головного мозга пока дело будущего. В настоящее время человек остается для себя самой большой загадкой. По преданию, изречение «познай самого себя» было начертано на фронтоне храма Аполлона в Дельфах и принадлежало Фалесу. Человек на протяжении своей сознательной истории неоднократно предпринимал попытки самоосвоения, стараясь определить себя в бытии или, напротив, разрушить эти пределы.
Конечно, мы можем изучать мозг лишь как некое физическое явление в ряду других физических явлений. С другой стороны мы можем игнорировать роль мозга в процессе формирования нашего опыта, наших чувств и нашего мышления. Мы можем пускаться в пространные рассуждения о природе сущего, не обращая внимания на то, что сама речь, мышление и чувства тесно связаны с функционированием головного мозга.
Но если мы все же попытаемся интегрировать знания гуманитарных и естественнонаучных наук, сможем проанализировать имеющиеся у нас данные, возможно многое откроется нам в другом свете. В данной работе выражено стремление наметить такой интегральный подход к изучению целостного человека в его наивысших, т. е. религиозных состояниях, и разобраться какое к этому имеет отношение совершеннейшее из известных нам творений Природы — человеческий мозг. Такой подход в изучении религиозного феномена с привлечением достижений нейрологии можно назвать нейрологией или нейропсихологией религии.
Краткий обзор представлений прошлого о связи души и мозга
С древнейших времен душу связывали с различными «материальными носителями». Например, у греков словом «френ» обозначали грудобрюшную перегородку, диафрагму, но вместе с тем и дух, душу, ум. Скорее всего, причиной тому было наблюдение, что с прекращением дыхания из тела уходит и жизнь (следовательно, душа связывалась с частью тела, от которой зависело дыхание). Вполне понятным было также «одушевление» жизненно важных органов. Китайцы связывали с сознанием сердце[7]. А вот Алкмеон из Кротоне, близкий к пифагорейцем, основатель Кротонской медицинской школы, считал что «все ощущения соединяются некоторым образом в мозгу»; для него «мозг — переводчик разума». Мозг и психическую активность связывал между собой и Гиппократ. С помощью мозга, считал он, мы думаем, видим, слышим, отличаем уродливое от прекрасного, плохое от хорошего, приятное от неприятного. В отношении же сознания, полагал Гиппократ, мозг является передатчиком. По представлениям Гиппократа пневма, содержащаяся в воздухе, извлекается из него легкими; часть пневмы поступает прямо в мозг, а другая часть направляется в живот и легкие, а из легких добирается до сердца. Мозгу Гиппократ отводил роль железы, удаляющей из организма избыток жидкости (что «очевидно», например, при насморке).
О том, какую роль в отношении мышления и сознания играет мозг, задумывался и Платон. «Чем мы мыслим — кровью, воздухом или огнем? Или же ни тем, ни другим и ни третьим, а это наш мозг вызывает чувство слуха, и зрения, и обоняния, а из них возникают память и представление, а из памяти и представления, когда они приобретут устойчивость, возникает знание?» — устами Сократа размышляет Платон[8].
Аристотель не захотел помещать душу в мозг, считая его влажным, холодным, бескровным и нечувствительным телом, и смеялся над теми философами, которые считали мозг центром ощущений. По его представлениям мозг — лишь холодильник для слишком жаркого сердца. А сердце и есть седалище души, откуда последняя осуществляет управление телом.
Герофил, ученый и личный врач Птолемея II, снова «вернул» душу в мозг и даже указал ее точное местоположение — четвертый желудочек. Он первым обратил внимание на связь мозга с периферическими нервами. Последователь Герофила Эразистрат первым понял связь извилин поверхности больших полушарий мозга с умственными способностями животных и человека.
Клавдий Гален, предопределивший представления в области анатомии и физиологии на несколько столетий вперед, считал, что душа человека — это часть мировой души, первичной пневмы, которая вдыхается с воздухом и попадает в сердце. Там в пламени сердечного жара первичная пневма превращается в жизненную пневму, которая отвечает за единство всего организма. Попав с кровью в печень, жизненная пневма становится физической. В мозге же жизненная пневма превращается в психическую. Из мозга высшая психическая пневма поступает во все органы, осуществляя управление произвольными процессами и обеспечивая перенос ощущений в обратном направлении.
Увы, но догматизм, предрассудки, нетерпимость к иным точкам зрения надолго остановили развитие науки в средневековой Европе. Лишь ученые эпохи Возрождения сумели преодолеть многие взгляды средневековья. Однако вместе с тем представления о мозге практически не претерпели существенных изменений. Например, Андрей Везалий, обнаруживший 200 мест, где мнения Галена расходились с действительностью, полагал, что жизненный дух находится в желудочках мозга и, смешиваясь с воздухом, превращается в душу — «животный дух».
Даже в XVIII веке ученые рассуждали о мозге как о железе, вырабатывающей особый «драгоценный флюид», или «нервный сок». Продолжался активный поиск места, где обитает душа, Декарт, например, помещал душу в шишковидную железу (особый вырост между большими полушариями практически в центре мозга). Другие ученые и мыслители находили место для души в полосатом и мозолистом теле мозга, в белом веществе больших полушарий и т. д. Со временем разные аспекты психики стали отождествлять с различными зонами мозга. Так немецкий анатом И. Х. Майер предполагал, что кора гол