Я решил, что надо выпить и покурить, и, слегка пританцовывая, направился к выходу, обходя компании справа и слева.
За нашим столом шел жаркий спор между Лехой и Витьком, девушки же молча пили свои коктейли и слушали спорящих. Гаврюша пытался влезть в спор, но Леха его осаждал: подожди, Кирилл, скажешь позже.
– Нет, Витек, ты не прав. Я тебе говорю!
– Леха, ну а как иначе-то?
– Я тебе говорю, ты не прав. Подожди, Кирилл, не лезь пока.
– Если они так поступают, значит, я им должен ответить адекватно!
– Нет, Витек, они так поступают – это их слабость, ты-то взрослый мужик, должен понимать.
Я спросил у Тани суть спора, но Таня лишь пожала плечами. Я отправился к бару.
Когда вернулся, Леха с Витьком молча (ну а как еще) пили ром, Кирилл флиртовал с чуть осоловевшей Машей, Галя с обожанием смотрела на Леху, Таня индифферентно смотрела куда-то за пределы террасы. Я внимательно просканировал Таню с ног до головы: черное платье с закрытыми плечами (в такую-то жару) смягчало силуэт второго размера, рукава заканчивались, не доходя до локтей, контрастируя по цвету с бледной кожей худеньких рук. Талия присутствует, ножки довольно стройные, хотя не идеальные. Снова вверх: волосы длинные, темные, ниже плеч, прямые, только дурацкая челка, опускавшаяся на глаза, делала ее похожей на какую-то болонку. Может приударить за ней? Да не. Не вариант. Нутром чую, что мороки с ней будет много, а толку никакого: поцелуй в щечку в аэропорту – максимум. Может, Маша? Но с ней Гаврюша флиртует, да и вообще как-то не интересно. Галя – не вариант, она с Лехой. Алена? Логически то оно логично. Вроде и я ей малость приглянулся по первости, но что-то с ней не так, так что тоже нет. Да и вообще, зачем мне сейчас за кем-то приударять. Я ж решил напиться и отдохнуть, нафига мне все эти грабли?
Разглядывания-просчеты заняли у меня не больше пары секунд. Я подошел вплотную к столу (стол был высокий, для стояния возле него), поставил на столешницу стакан, достал из кармана подмятую пачку сигарет, закурил.
– А ты только что с танцпола? – вдруг переключила на меня свое внимание Маша, к явному неудовольствию Гаврюши.
– Да… – вяло ответил я, выпуская клуб дыма в сторону.
– И что? Там круто?
– Охрененно… Звук, свет – супер. Сходи – не пожалеешь.
– Ух ты! Пойдем танцевать, – Маша взяла меня за руку. Ее ладонь была какой-то слишком горячей и липко-неприятной.
– Вы идите; я докурю, допью и догоню, – аккуратно убрал руку я.
Кирилл, хоть и смотрел в сторону от нас, явно видел краем глаза все эти манипуляции.
– Ну не-е-е, – надула губки Маша, – ты у нас спец по клубам, проводи меня! – и снова попыталась взять меня за руку.
Я перехватил ее за запястье и еще раз чуть сильнее отстранил от себя:
– Я не спец, я так, любитель. Вон, Кирилл, смотри, скучает, думаю, он будет рад составить тебе компанию.
– Даже так, – немного растерянно, немного обиженно посмотрела на меня Маша, прищурив глаза, отступив на полшага назад, чуть не столкнувшись спиной с плечом Тани.
– Я хочу докурить и допить свой ром, что в этом плохого?
– Ок (большая жирная точка). – Маша подошла к Кириллу, взяла его за руку, обернулась в мою сторону, зыркнув глазами, и повела его в сторону танцпола. Кирилл тоже посмотрел на меня, и взгляд был его не очень добрым.
– Макс! Давай выпьем! – поднял в мою сторону стакан Леха.
– Давай, а за что?
– Не знаю – ты предложи.
– За встречу?
– Идет! Витек, – Леха кулаком дотянулся через стол до витькиного плеча, ты с нами?
– Да, давайте, – отвлекся от своей задумчивости Витя.
– Дамы? – поднял стакан я.
Мы чокнулись и выпили. Девушки и Витя чуть пригубили, мы с Лехой хлебнули до дна.
– Еще по одной? – мотнул головой в сторону бара Леха.
– Давай… – неуверенно ответил я. Вообще собирался пойти танцевать. Но и с Лехой хотелось чуть подольше пообщаться. Интересный тип все же.
– О чем вы спорили с Витьком?
– Когда?
– Когда я подошел, пару минут назад.
– Да там личное. Забей.
– Ок.
Разговора не вышло.
Вернувшись к столу, каждый залип на своем. Таня с Витьком на пейзажи улицы. Леха с легкой усмешкой разглядывал проходящих мимо людей, Галя следила за взглядом Лехи. Я разглядывал оставшуюся нашу компанию.
«Нет, все-таки лучше быть одному, – думал я. – Нет девушки – нет измен. Нет друзей – нет расхождения во вкусах и интересах. Мне определенно веселее и занятнее с самим собой. Я странник, путешествующий по страницам своих дней. Сегодня тут, завтра там. Случайные лица, случайные знакомые. Ты никому ничего не должен и от других ничего не ждешь. Лучшее состояние. Весь мир – дорога, и все мы на ней попутчики. С кем-то идем меньше, с кем-то дольше, но в конце концов все равно расстанемся.
Я достал телефон и, подключившись к местному Wi-Fi, начал проверять почту, ногой проминая мягкую доску пола. Скрипа доски не слышал, но чувствовал. Новых писем не было. Я решил проверить Вконтакт. Там было несколько сообщений от коллег, все с тем же содержанием: «Где ты?»
Ром мелкими глотками был доцежен. Я поднял глаза от телефона – все ушли, никого не было. Черт! Когда? Куда? Обидно! Оглянувшись, я увидел удаляющуюся спину Тани. Она шла одна.
И тут мое внимание привлекла другая картина: Олеся и ее компания. Олеся во главе. Они заходили в клуб. Двое парней из компании изображали скучающий интерес и шли вразвалочку, типа: везде-то мы были, все-то мы видели. Девушки были менее сдержаны в эмоциях и с любопытством разглядывали дубовую барную стойку, местных, туристов и все помещение вокруг. «Ну-с, пора мне потанцевать», – решил я, мысленно надвигая фантомную шляпу на глаза и направляясь в противоположную сторону. Слава богам, что на танцпол ведут два входа, которые находятся в разных концах галереи.
«Всегда мечтал о шляпе, кстати, надо бы прикупить одну и погонять в ней, пока отпуске», – подумал, открывая первые двери в красноватый полумрак коридора.
Когда я попал внутрь, танцевальное рубилово было в самом разгаре. Народу прибавилось, свободного места, несмотря на то, что танцпол был немаленьких размеров, стало мало. Огляделся, но тут зарядила очередь стробоскопов, полностью дезориентировав меня, и я не увидел никого из знакомых. Пристроившись к первой попавшейся компашке, кругу из девяти человек, я начал танцевать.
Вообще, народ на танцполе двигался в двух агрегатных состояниях: одиночки и компании. Одиночки вытворяли мыслимые и немыслимые пируэты и производили впечатление угашенных нариков своими порой удивительными, но достаточно часто, нелепыми движениями.
Вторая форма – компании. Они собирались и распадались, пересобирались, менялись. И всегда вставали кругом, образуя свободное пространство в центре. Иногда в центр выходил кто-то, кто, видимо, считал, что офигенно танцует. Иногда этого кого-то в центр просто выпихивали. Порой легким толчком, порой довольно грубым, типа «че очкуешь?»
И вот я присоединился к одному такому кругу и начал отщелкивать пальцами ритм, входя в транс, медленно, постепенно ускоряясь, вбирая в себя ритм. Переливаясь с ноги на ногу, делая плечами восьмерку, я мышца за мышцей разминал тело, в кульминационный момент включившись в общий танец, когда давление внутренней пружины достигло критического максимума. Меня больше не было. Был только ритм и музыка.
В центр вынырнула девушка в белом платье чуть выше колен. Она классно танцевала, изгибаясь всем телом, темные локоны ее волос вились причудливыми каштановыми кудряшками, дополняя ее рисунок движений, она была невысокой, но стройно-гармоничной, будто слитой воедино из морской пены, она была Терпсихорой во плоти, если возможно это, чтобы греческие богини танцевали под блаженными небесами Индии. Каждое ее движение было выверено, откалибровано, совершенно. Я даже замедлил свой танец, любуясь ее стройной фигуркой без малейшего изъяна, ее грацией, ее движениями.
Ритм замедлился, сменился, заиграл с новой силой.
В образовавшемся перерыве я оглядел своих случайных спутников: обычные люди, на лица которых, местами, наложила свою одухотворенную печать музыка. Кто-то пытается выложиться на полную, кто-то вяло дергает руками-ногами, изображая танец. Кто-то улыбается, неведомо как уловив в мечущемся свете бешено-фантастических прожекторов мой взгляд, или просто приветствуя высвободившихся своих внутренних демонов. Но все взгляды, все внимание, по большей части, было сосредоточено на девушке в белом платье. Она наша маленькая королева неудачников, которая выбрала сама себя, но перед кем склоняются все. Новое замедление ритма, и я снова вхожу в промежуточное состояние между «до» и «после». Новый виток ритма, ускоряюсь, раскрываюсь и тут чувствую чью-то выталкивающую меня пятерню на своей правой лопатке. Смотрю на неведомого доброхота, незнакомый мне персонаж, включившийся в мою жизнь, смотрит на меня, раскрывает улыбку и выталкивает сильнее вперед, так что не шагни я – упал бы.
На секунду застываю, оглядывая видимую мне в рамках ста восьмидесяти градусов аудиторию, везде встречаю одобрительные улыбки (давай, мол, позорься, чувак) и вот замедление в ритме, кульминация, ускорение. Ну что ж, раз меня выбрали, покажем РОК-Н-РОЛЛ, детка. Движения сами приходят в конечности и туловище, минуя медлительную черепную коробку. Руки, ноги, талия, плечи – в ход идет все. В некоторых местах я так вдавливаю каблук туфель в пол, что, кажется, будто доски сейчас треснут под эти ударом. Нельзя упасть в грязь лицом. Я ритм. Я музыка. Я дух этого мира. Я бог.
Замедление. Знакомый мотив трека из Prodigy.
Девушка в белом замечает меня, поворачивается, и мы начинаем танцевать вместе, копируя и дополняя движения друг друга. Вижу, что она устала, я тоже не в лучшей форме, но шоу должно продолжаться. И чем паршивее тебе, тем шире должна быть улыбка. Никто не должен видеть, как тебе хреново! Это высший кайф, высшее наслаждение, когда ты танцуешь, чувствуя как истощенные долгой гонкой мышцы начинают сдавать, но ты вливаешь в них какую-то потустороннюю, нереально-спиритическую энергию и продолжаешь движения. Краем глаза я вижу восторженно мерцающие в свете мечущихся прожекторов глаза остальных.