За такими мыслями я добрался до «World of India». С легким замиранием сердца оглядел террасу – вроде бы ребят там не было. Пошел дальше.
«В мире все конечно и имеет свое логическое завершение, – думал я, отмеряя дальше шагами метры индийских дорог, – и всех нас встретит смерть. А потом… будет жизнь другая и новая. И кому-то останется место в истории. Но уж точно не мне. Но мне будет тогда уже все равно. И потому сейчас тоже должно быть все равно. А смысл жизни, наверное, заключается в борьбе со скукой, или чем я, по сути, занимаюсь все время?»
За такими мыслями я свернул в темный проулок, освещенный покосившимся фонарем, выполнявшим скорее функцию создателя тьмы, ведь пространство за пределами желтого круга, падающего от него вниз, казалось еще чернее, чем обычная ночь. Дорогу мне перебежала огромная крыса, величиной с кошку. Я притопнул ей вслед, чтоб у грызуна не возникло желания вернуться и попробовать меня на вкус. Я тут самый страшный хищник из нас двоих. Хотя, нет. Скорее крыса. Но она не понимает этого, не догадывается, сколько бесполезных хлопот доставит мне одним лишь своим укусом.
Интересно, а часто ли я бываю такой вот крысой, которую боится кто-нибудь покрупнее?
Пройдя дальше, увидел какое-то светлое пятно, серенькой тенью выделяющееся на фоне всего остального.
– Закурить не найдется? – спросило меня это пятно, когда я проходил мимо.
– На, держи.
– Э-э-э, Макс?
– Да, а ты кто?
– Не узнал? – голос пятна явственно заплетался.
– Богатым значит будешь. Тут темно как у негра подмыхой, я свои пальцы не сильно наблюдаю, не то что тебя.
– А я тебя по голосу узнал, Макс.
– Прекрасно, – кажется, я начинал понимать, посетила меня такая догадка и тут же где-то внутри, в районе солнечного сплетения, болезненно разорвался ледяной шарик страха, а локти поползли защищать ребра.
– Я Витя. Помнишь еще, может, такого?
– А, Витек, дарова, – ответил я, про себя с сожалением поняв, что мои догадки оказались верны. – Ты чего тут вообще делаешь? Ночь на дворе!
– Тебя жду, хе-хе, – недобро просмеялся Витек, – а ты?
– Гуляю. А как ты понял, что я буду тут проходить?
– Чуйка, чуечка, знаешь такую?
– Угу, – промямлил я. Тон у Вити был очень нездоровый, и под влиянием страха мне вполне поверилось, что он действительно предугадал, где я пойду, может даже, следил за мной от ресторана, и, увидев, что поворачиваю на эту темную улицу, какими-то обходными путями забежал вперед, чтобы подкараулить меня. Зачем? Да тут и к гадалке не ходи. Алена по-любому разболтала ему про меня, и то, что у нас было. Чтобы задеть за живое во время новой ссоры. Или Витек сам догадался. В любом случае, он очень зол и меня сейчас будет бить. Больно.
– Ты к морю идешь?
– Типа того, – как можно беззаботнее ответил я.
– Пойдем тогда.
– Угу, – как будто у меня есть какой-то выбор. Сердце мое ушло в пятки. Витя точно все знает. Была мысль попробовать сбежать, да только бегаю я медленно. Хожу быстро, быстрее всех, но бег – это не мое.
– Хочешь рому? – Витя ткнул меня бутылкой.
– Давай, – а про себя подумал, что пьяные люди, говорят, с девятого этажа падают и с ними ничего не случается. Может, и я сейчас напьюсь, и удары Витька мне вреда не причинят. Бред, конечно, но вдруг.
– Ну че, как твои дела?
– Отлично, знаешь ли… были, а как дальше будут – не знаю, время покажет, а твои? У тебя что-то случилось?
– Не-е-е-е, все путем, – хлопнул меня Витек крепко по плечу, – хорошо тут, да?
– Да-а-а.
– Вот и я говорю. Но не все это понимают. Для кого-то тут, ну это, знаешь, ну-у фу-у-у, там, грязно, неухожено. Но они не туда смотрят. А ты туда, я это сразу понял. Скоро улетаешь?
– Послезавтра.
– Эх, не завидую я тебе, мы-то тут еще неделю побудем.
Мы пришли на пляж.
– Ну что? Куда тебе дальше идти? – спросил меня Витек.
– Да я ж гуляю, можно и тут посидеть, море послушать.
– Не, пойдем туда, – Витек сделал паузу; мои глаза уже привыкли к темноте, и я видел, что тот озирается, будто выглядывает кого-то. Он что, парней на расправу со мной позвал? Может, тогда стоило попробовать убежать, когда мы были только вдвоем. – Поближе к пальмам, – заключил он, завершив оглядывания, и направился в указанном им направлении.
По витиному голосу я слышал, что он на взводе. Самое такое опасное состояние: алкоголь плюс нервы. Знавал пару таких людей. Когда трезвые или хотя бы спокойные – милейшие люди. Но стоит им накатить и разнервничаться – никогда не знаешь, когда дружеская улыбка сменится кулаком, идущим в твой нос. Я уже понял, к чему дело идет, и не хотел более тянуть кота за хвост, а потому решил взять быка за рога и привести все к ожидаемой концовке.
– Ты из-за Алены такой смурной?
– Чего? Я бодр и весел как никогда! И почему ты про Алену вспомнил?
– А о ком еще должен был вспомнить? Я вижу, что тебя что-то гнетет. Все проблемы из-за женщин, как мы знаем, а Алене ты уделял больше всего внимания, и явно видно, что она тебе не безразлична. Вот я и решил, что у тебя что-то разладилось с Аленой.
– Да, все так, – разом погрустнел, сбросив с себя напускную веселость и опустив голову, ответил Витя. Лица его не видел, но догадывался, что оно не сильно изменилось, потому что алкоголь снижает мимическую активность. Витек же медленно открутил пробку от бутылки, и, запрокинув затылок, сделал хороший смачный глоток.
– Будешь? – он протянул мне ром.
– Давай.
Я тоже выпил.
– Понимаешь, Макс. Есть такие женщины роковые. Ты без них никак. Но и с ними никак. И ты болтаешься не там и не здесь.
– Пока не понял.
– Ну, вот возьми, например, Аленку. Огонь-баба. Просто огонь! Мы же встречались с ней! Даже пробовали жить вместе!
– Ого, а так сразу и не скажешь.
– Эх-х-х, а потом я ее бросил. Потому что она, ну, ты знаешь, она подавляет тебя. Не в смысле тапком бьет, а авторитетом давит. Ты с ней рядом себя пацаном начинаешь ощущать. И характер у нее переменчив, как ветер. И ты живешь с ней, как на минном поле. И никогда не знаешь, будет ли сегодня адом или раем.
– Но ты ее любишь?
– Да! – пауза, – да! – Витя ударил кулаком в землю, точнее, в песок.
– А ты пробовал с ней поговорить? Объяснить, что тебя не устраивает?
– Пробовал. Но когда уже все прошло.
– И?
– И она мне все наши прошлые конфликты, какие я припомнил, разложила по полочкам. Как я должен был себя повести и что сказать, чтобы все было мирно. И знаешь… знаешь, все так стройно да гладко вышло. Но я-то помню, что там все иначе было!
– А вернуть ее ты не пробовал?
– Было такое дело, да, пробовал, – закачал головой Витек, – но она сказала, что настоящие мужики так не поступают. А ей тряпка рядом не нужна.
– У-у-ух, круто она тебя в оборот взяла, давай еще рома выпьем, – я втянулся в Витькин рассказ и даже как-то перестал гадать, в какой момент он решит перейти к той части, где он меня начинает бить.
– Давай! У меня еще бутылка с собой, если что. А вот курева нет.
– Ну, курева у меня собой целая пачка, так что у нас полный комплект для задушевной беседы.
Мы выпили и закусили дымом сигареты, хотя индийский ром можно и не закусывать.
– Так ты мне тогда скажи, зачем ты с Аленкой продолжаешь общаться?
– Че? – удивился Витя.
– Ну, ты сказал, что ты ее бросил, она теперь тебя отшивает. Ты через это страдаешь. Так зачем тебе эти грабли? Проще было бы перестать с ней общаться. Нелегко это, сам знаю, но потом, со временем, это прошло бы. Не бесследно, но прошло.
– Я пробовал. Но тогда она начинает меня искать.
– А когда находит, то динамит.
– Ага.
– Женщины…
– Женщины…
– С ними всегда так сложно…
– Прости, Макс, что я тебя прервал, дай мне сигаретку еще и продолжай.
– На, держи. Норм. Так вот, у меня как получается: я хочу быть со всеми в ладах, стараюсь со всеми дружить, а в итоге остаюсь каким-то чмом, никому не нужным.
– Что значит «со всеми в ладах»?
– Ну, то и значит.
– Ну, так ты и ведешь себя, уж прости, тогда, как чмо.
– А что такого чмошного в том, чтобы жить со всеми в ладах и дерьма никому не желать?! – теперь уже заводиться начал я.
– Потому что есть здоровая конкуренция. Это только у придурошных учительниц в жизни побеждала дружба во время соревнований. А нормальному мужику вкус победы слаще водки и мяса.
– Значит нужно подкладывать всем дерьмо?
– Ты с луны, что ли, свалился? Все знают, как себя надо вести. И дерьмо подкладывают только чмошники.
– Офигеть. Подкладываешь кому-то – чмошник, не подкладываешь – тоже чмошник.
– Ага, – заржал Витек, – и раз ты не видишь разницы, то угадай, кто ты?
– Дай выпить.
– А держи! И ты это, пойми сначала, что ты хочешь и кто ты по жизни. Где твое место. А там разберешься, с кем дружить, а кого стороной обходить. Вчекай, что ты хочешь?
– Вчекать? Понять то есть?
– Ага.
– Как у тебя с Аленой?
– Ну, например, да.
– Витя, вот скажи мне, только честно. Почему ты сидел там, в том переулке?
– Честно?
– Да.
– Алена пошла на пляж этой дорогой, минут за десять до тебя.
Ох ты ж ешкин-матарешкин. Зря я спросил.
– Ну и я решил, что у нее хахаль какой завелся тут. И я решил подождать, последить, может, кого встречу.
Я молчал.
– А тут смотрю – ты идешь. Ну и меня че-т торкнуло.
Я молчал.
– Думаю, а ну его, эту слежку, ром у меня есть, а вот и компания какая-никакая нарисовалась.
Я ошалело молчал.
Мы выпили по глотку рома.
– А что было б, если б ты нашел алениного парня?
– У нее только один парень! Это я!
– Это понятно, только она не сильно с этим согласна.
– Да мне плевать, с чем она там согласна. Никто мою Аленку и пальцем не смеет тронуть!
– Даже если она всю жизнь будет тебя вот так отшивать?
– Ваще плевать. Либо я, либо никто!