– Жалко… – озадаченно сказал Джонни. И спохватился: – Ну, ничего. Зато вылечишься как надо. И там интересно, народу много. Это вроде пионерского лагеря.
Юрик, однако, не развеселился.
– А я в лагере ни разу не был… Джонни, мне что-то даже и не хочется. Дома, наверное, лучше. Я как-то привык…
И Джонни сразу понял: Юрик заранее боится, что будет скучать. По дому, по ребятам в классе, по своим кораблям. По маме и бабушке. И ведь в самом деле будет, никуда от этого не денешься. Такое почти с каждым бывает, кто уезжает надолго и впервые. И сам Джонни вроде не тихий мальчик, не плакса, а первые вечера в лагере, после отбоя… Да чего уж там…
Негромко и очень серьезно Джонни сказал:
– Надо перетерпеть, Юрик. Раз уж такое дело.
– Ага. Я буду… пере… терпливать. А может, еще и не получим путевку.
– Если поедешь, возьми с собой вахтенный журнал. Будешь и в санатории кораблики наклеивать.
– Ага, я буду…
Юрик сказал это так печально, что Джонни почувствовал себя виноватым.
Ему, Джонни, покидать родной дом не надо было. А помочь Юрику он не мог. И утешить ничем не мог… Хотя…
Он полез в карман.
– Юрик! Раз ты все про корабли собираешь, я тебе одну штуку подарю. Вот… – Джонни раскрыл кулак. На ладони лежала желтая, размером с пятак монетка.
Но это был не пятак, а британский полупенни 1957 года. (HALF PENNY – было написано по кругу. Значит, половинка пенса, английский грош). Летом на Джоннин день рождения монетку подарила Катька. Подарила и тут же спросила:
"Правда, я на нее похожа? " – и ткнула в крошечный профиль королевы Елизаветы.
Джонни совсем не хотелось в этот праздничный день ссориться. Но истина была дороже, и он осторожно сказал:
"М-м… У тебя нос кверху закорючкой, а у нее вон какой рубильник".
"Ну, подумаешь, нос. Зато шея похожа. И волосы… Особенно ленты".
Джонни с облегчением согласился, что ленты похожи. И сунул полупенни в карман. Так эта денежка и кочевала у него по карманам. Ни на что другое она не годилась: коллекции монет у Джонни не было, а сменять полупенни на что-нибудь интересное – как-то неловко. Подарок все-таки.
Но сейчас Джонни отдал монетку без раздумий. Ну и пусть подарок! Во-первых, он не главный, потому что Катька подарила еще книгу "Квентин Дорвард" из "Библиотеки приключений". Во-вторых, у него монетка все равно без дела, а Юрка обрадуется. В-третьих, пускай Катька дарит подарки Алхимику, а Джонни как-нибудь обойдется.
Юрик взял полупенни и даже дышать перестал. Конечно, не из-за королевы. На другой стороне был отчеканен старинный фрегат. Маленький, но такой… такой весь аккуратненький, четкий. Даже все ступеньки на вантах различимы, даже узор на вымпеле.
Юрик целую минуту смотрел на кораблик, улыбался и тихо качал монетку на ладони. Потом поднял на Джонни глаза. И глазами нерешительно спрашивал: "Это правда мне?.. А тебе не жалко? "
– Бери, бери, – сказал Джонни. – Я в них все равно не разбираюсь, а тебе пригодится.
– Это, кажется, "Золотая лань" Фрэнсиса Дрейка, – прошептал Юрик и погладил кораблик мизинцем. – Я на картинке видел.
– Вот и хорошо, что "Золотая лань"… Ладно, Юрка, я домой двинусь. Аннушка столько примеров задала решать! Это потому что самостоятельную работу в классе сорвали.
– А ты под пирамидой решай.
– Я и так… В журнале написано, что эти пирамиды во всех делах помогают.
– Надо мне тоже попробовать, – сказал Юрик.
Он опять натянул ватник и шапку, сунул ноги в калоши и проводил Джонни до дверей. Из сеней пахнуло холодом.
– Смотри опять не застудись, – ворчливо сказал Джонни.
– Ничего, я закутанный… Джонни…
– Что?
– Я забыл сказать… Спасибо за кораблик.
– Да ладно… – пробормотал Джонни и опять ощутил непонятную неловкость. Мельком глянул в лицо Юрика. Он привык смотреть на него сверху, но теперь Юркины глаза были почти вровень с Джонниными. Потому что Юрик стоял на пороге… Но нет, не на пороге он стоял: Джонни машинально посмотрел на Юркины калоши и увидел, что они на половицах. Рядом с Джонниными сапогами.
И наконец Джонни понял, почему Юрка сегодня кажется странным и чуточку незнакомым. Он очень вырос. Неужели за эти две недели? Или просто Джонни раньше не замечал?
"Когда люди болеют, они быстро растут, – подумал Джонни, – это все говорят".
Юрик сказал:
– Ты сейчас иди по этой улице до угла, там свернешь и сразу увидишь клуб строителей. А от него автобус прямо до Крепостной.
– Да ну его, этот автобус, он два раза в сутки ходит. Я пешком, напрямую…
– Тут переулки запутанные, а фонарей нет…
– По звездам дорогу найду, – усмехнулся Джонни.
Юрик вежливо засмеялся шутке.
– Да правда по звездам, – сказал Джонни. – Крепостной холм как раз на севере. По Полярной звезде доберусь.
– Ты все звезды знаешь?
– Да ну, "все"… Полярную, да еще Большую Медведицу, созвездие. Мне хватает… А Вовка Алхимик – он правда все созвездия сразу определяет. У него карта специальная есть… – Джонни и сам не знал, чего опять вспомнил Алхимика.
– А раньше еще звездные глобусы были. Старинные, – сказал Юрик. – Я видел в книге про Колумба.
– Они и сейчас есть, – возразил Джонни.
– Сейчас? По-моему, нету…
– Есть, – сказал Джонни. – Я сам видел в Москве. Там такой музей, называется "Выставка Морфлота", в старой церкви на Сретенке. В нем всего много: модели всякие, карты, приборы штурманские. И глобус тоже. Вот такой, не очень большой, в ящике. Желтый, а звезды на нем черные… Он для того, чтобы по звездам в море путь прокладывать…
У Юрика глаза сделались большие и темные.
– А еще что там есть? – спросил он шепотом.
– Еще?.. Ой, Юрка, там еще корабельная рубка есть! Как у тебя. Только настоящая, с ледокола.
– Я и не знал, что в Москве такой музей есть… Вот бы побывать.
– Поедешь в Москву и побываешь.
– Я туда редко езжу. Маме некогда, бабушка говорит, что болеет… Я последний раз был давно, еще в первом классе…
Что мог сказать Джонни? Он, конечно, сказал:
– Можем вдвоем съездить! Тебя отпустят?
Юрик просиял:
– Меня с тобой хоть куда отпустят!
– Мы там несколько дней можем прожить – вдохновился Джонни. – У Веры, у моей сестры двоюродной. Помнишь, в детском саду работала? Мы с ее мужем, с Валентином Эдуардовичем, знаешь какие друзья! Это тот, которому я прошлым летом нечаянно лысину покрасил. Помнишь?
Юрик радостно закивал. Как не помнить эту замечательную историю!
– Надо ему новый рецепт от облысения отвезти, – деловито сказал Джонни. – Древнегреческий. Вода, вскипяченная с семенами редьки. Я в одной газете вычитал…
– А когда поедем?
– Вернешься из санатория, и поедем. Дело нехитрое.
– Я в санатории буду дни считать, – серьезно сказал Юрик.
– Лучше не считай. Тогда они быстрее побегут, – посоветовал Джонни. – Ладно, Юрик, я пошел.
… Грязь окаменела от холода, снежная пыль на земляных комках серебрилась, когда из окон падал свет. И на дороге, в застывших колеях, блестела остекленевшая вода. Иногда в этих узких зеркальцах отражался месяц. Он светил Джонни в левую щеку. А впереди, под волнистым облаком, Джонни разыскал Полярную звезду. И улыбнулся. И подумал: "Почему это я не хотел идти к Юрику? Вон как хорошо все получилось".
Ближе к югу…
Как-то в начале декабря, после уроков, директор окликнул Джонни на улице, недалеко от школы:
– Воробьев! Придержи свой стремительный бег! Есть разговор…
– Ой, здрасте, Борис Иванович! – обрадовался Джонни.
– Здравствуй… Что-то давно не заходишь. Так и застряли мы на ничьей.
– Евдокия Герасимовна сердится, – со вздохом сказал Джонни. – Да и вы заняты все время. Комиссии какие-то…
– И ты занят сверх головы, я смотрю…
– Угу.
– Джонни… – задумчиво сказал Борис Иванович. (Взрослые никогда не называли так Воробьева, считали это имя несерьезным, но директор иногда называл. Только не часто и один на один). – Джонни… Дал бы ты мне доработать до конца полугодия…
– А что случилось? – перепугался Джонни. По-настоящему перепугался.
– Комиссии, про которые ты говоришь, ходят в школу не просто так. Ты не маленький, должен понимать. Они все смотрят и задают всякие вопросы. В том числе и такие: "Почему, уважаемый Борис Иванович, ваши младшие школьники по всему городу лазают на мусорных кучах и собирают всякую ржавую дрянь? "
– Это же операция "Горыныч"!
– Вот именно. Под руководством Евгения Воробьева, известного и другими скандальными операциями.
– Люди банки собирают, что тут такого? – обиделся Джон ни. – Из чего чешую Горынычу делать?
– Лазанье по свалкам – это антисанитарное явление, – деревянным голосом сказал директор.
– Как металлолом собирать – это пожалуйста, – огрызнулся Джонни. – Все комиссии только поздравляют и радуются. А как для Горыныча – сразу придираются…
– Придираются не к Горынычу, – сказал Борис Иванович.
– А к кому?
Борис Иванович усмехнулся.
– Ни к кому… Просто делают вполне справедливые замечания: "Почему в прошлом году школа нарушила план "Зарницы" и вместо состязаний на полосе препятствий устроила форменный бой? " "Почему дети в теплую погоду ходят в школу без установленной формы? " "Почему старшеклассники выпускают такие разухабистые стенгазеты и позволяют себе критиковать учебный процесс? " И кстати: "Что это за слухи об антинаучном эксперименте с пирамидами? "
– Теперь десять лет будут вспоминать, – буркнул Джонни.
– Будут, пока я директор… А тут еще твой Горыныч…
– Банки мы уже собрали, – успокоил Джонни. – На трех драконов хватит.
– Дело не только в банках. У вашего дракона три головы, и ты наверняка в каждую пасть вставишь огнедышащий аппарат…
– Ну…
– Вот именно что "ну". Давай сразу договоримся: чтобы никаких пиротехнических эффектов.
– Как это?
– "Так это". Чтобы ни пороха, ни селитры, ни секретных адских смесей…