олгие месяцы, - невольно на ум приходят слова Славки Семибратова из повести "Трое с площади Карронад". "Обидно же: из-за взрослых дураков такие, как Динька, головой рискуют. Один тормоза не закрепил, другой еще что-нибудь не так... А потом приезжает мать, спрашивает: "Где мой Динька?" - "Ах, извините, его нет, он подвиг совершил..." Весело?"
Центральное произведение цикла, давшее ему название, - пять повестей, объединенных под общих названием "Мушкетер и Фея" и писавшихся на протяжении шестнадцати лет. Любая из них может читаться как отдельное произведение, но все вместе они образуют вещь, уникальную для Крапивина по временной протяженности, рассказывающую о становлении характера - от малыша до подростка. Мы встретимся с главным героем, Женей Воробьевым по прозвищу Джонни, еще в дошкольном возрасте, - а расстанемся спустя несколько лет, в пятом классе.
Для ребенка пять лет - это огромный срок, почти половина жизни. На протяжении этих лет он может измениться очень сильно. Каждая из пяти повестей построена вокруг достаточно важного для жизни героя события - некоторой конфликтной ситуации, выходя из которой, Джонни становится в чем-то взрослее. Вместе с героем растут, становятся все более многообразными и его связи с миром, все больше лирических моментов появляется в повестях.
И именно из уст мушкетера (не случайно именно таков его карнавальный костюм) Джонни, защищающего собственную честь перед лицом своей Феи - Кати Зарецкой - мы услышим стихи, которые можно в полной мере отнести ко всем мушкетерам Владислава Крапивина.
Не нужны ни локоны до плеч.
Ни большая шляпа и ни шпоры
Лишь бы мушкетер умел беречь
Боевое званье мушкетера...
Мушкетер известен не плащом
И не шпагой, острой, как иголка.
Мушкетеры могут быть хоть в чем:
В запыленных кедах и футболках...
У всех произведений Крапивина, вошедших в настоящий цикл, есть одна особенность - внутреннее благополучие. Герои этих книг Крапивина - просто жили. Учились в школе, ссорились и мирились с друзьями, возвращались в дома, где их любили и ждали. И, конечно же, играли. Но игры у этих ребят не простые, они из тех, которые впоследствии могут дать серьезное увлечение на всю жизнь и даже определить путь этой жизни. И из детей, играющих в подобные игры, вырастали обычно творческие, самостоятельные личности. И даже конфликты, возникающие в этих книгах, носят нестрашный, житейский характер.
Но время неумолимо шло, в обществе происходили перемены - и далеко не всегда к лучшему. И вот уже маленькие мушкетеры вынуждены сражаться с несправедливостью и злом, пытаясь сохранить собственное достоинство, защитить себя и своих друзей от черствости и равнодушия людей. Людей, за которыми легко угадывается тень той самой давящей Системы, которой не нужны были слишком уж самостоятельно мыслящие личности. Эти произведения уже знакомы читателю, они вошли в предыдущий изданный цикл - "Острова и капитаны".
Система, в конце концов, рухнула... Но обрушили ее не герои Крапивина его мушкетеры, в основном, брались за шпагу с целью самообороны и не признавали разрушающего "добра с кулаками". Она рухнула под собственной тяжестью, и под ее обломками погребло слишком многое - в том числе и почти все то хорошее и положительное, что было в обществе.
В наши дни детство уже нельзя лицемерно назвать "счастливым" - слишком много проблем у современных детей. Социальное расслоение в обществе, беспризорность и ненужность детей, общая заброшенность, сверстники, решившие показать свою "крутизну" на более слабых и младших... Замечательный писатель Радий Погодин когда-то говорил, что он не сможет писать о том, как пятиклассник повалил второклассника и бьёт его ногами, хотя и знает, что такие вещи могут быть.
Но то, что еще пару десятилетий назад было диким, из ряда вон выходящим случаем - сегодня, увы, встречается все чаще и чаще. Владислав Крапивин тоже не может писать о таком - и именно поэтому лирические герои Крапивина в его последних произведениях обычно обитают в сказке.
Ряд критиков считает, что это уход от окружающей действительности. Мы с этим не согласны. Если следовать их логике, то и Януш Корчак детям варшавского гетто должен был рассказывать не сказки, а правдивые истории о той ненормальной жизни, которая была вокруг. Но нет смысла рассказывать добрую историю об окружающем мире, когда на самом деле все обстоит по-другому, стоит лишь выглянуть в окно... Наверное, было бы замечательно, если бы детским писателям никогда не приходилось писать грустных сказок. Если бы все злоключения и горести оказались не страшнее, чем приключения юного мушкетера или, на худой конец, чем беды Юрки Журавина.
Но писателю - если он настоящий писатель - приходится быть честным с читателем, даже с читателем маленьким. И у Владислава Крапивина есть произведения тяжелые и горькие, порой просто страшные. Не слишком-то радостен мир "Сказок о рыбаках и рыбках", "Помоги мне в пути", "Взрыва генерального штаба", "Полосатого жирафа Алика". Ну а роман "Лужайки, где пляшут скворечники" самим автором назван вещью для взрослых.
И это, конечно, не вина писателя, а лишь один из симптомов нашего времени. Не могут быть веселы, беззаботны и счастливы дети в книгах, когда их так часто ждет горе в нашем мире. Даже у веселой сказочницы Астрид Линдгрен, живущей в благополучной Швеции, есть горькие сказки. Российскому писателю еще труднее. По книгам Владислава Крапивина, написанным в последнее десятилетие, все сильнее и сильнее заметны боль и тревога за мир детства, утративший самое главное - защиту и любовь взрослого мира.
Но если писатель не может, не кривя душой, поместить счастливых героев в наш мир, у него остается еще одна возможность - придумать новый мир. Правильный, настоящий, такой каким он должен быть. Такой мир и появляется на страницах новой книги Крапивина "Мальчик девочку искал".
Конечно же, дело вовсе не в том, что этот придуманный мир держат на себе три мудрых кита, что вся его экономика основана на выращивании специальных (хочется вставить умное "не сказочное" слово - генетически измененных тыкв): и для еды, и для машин-тыквокатов, и для фейерверков, и, даже, для военных целей. Это-то как раз не главное. Гораздо важнее, что в мире этом выращивание военных тыкв давным-давно заброшено (ведь все давно поняли, что куда лучше дружить, торговать и ездить друг к другу в гости, чем забрасывать друг друга взрывающимися тыквами). Учителям (да и родителям) строго-настрого запрещено наказывать детей. Есть, правда, Всеобщая Добрая Тетушка, к которой отправляют для наказания серьезно провинившихся мальчишек и девчонок, но... Впрочем, забегать вперед нехорошо, и мы этого делать не станем. Только скажем, что в этой сказке нет вообще ни одного плохого героя! Совсем! Была, правда, Большая Черная Пустота, которой, наверное, хотелось бы стать этим самым плохим героем. Но не очень-то у нее получилось.
Удивительное дело, ведь в любой сказке должен быть Враг. Такой страшный Враг, что его пишут с большой буквы. Ну как поймешь, что герои - хорошие, если они не будут сражаться с Врагом? И откуда возьмутся приключения и тайны? Некоторые ведь, даже, говорят, что без плохих людей и в жизни не обойтись, хорошим станет нечем заниматься.
А вот никуда не денешься - в этой сказке есть и приключения, и тайны, и много хороших людей (и совсем даже не людей) - но совсем нет плохих. Суровый император тайком играет с мальчишками, страшный Шароглот оказался очень даже полезным (как, впрочем, и бывшая Большая Черная Пустота), а Всеобщая Тетушка... нет, про нее мы обещали ничего не рассказывать.
И всего-то проблем у главного героя сказки, Августа, что угораздило его влюбиться. И не в соседскую девчонку, за что, конечно, будут дразнить, но с кем не бывает - а в девочку со смешным именем Звенит из совсем другого мира. Если бы это была не сказка, а научная фантастика, то мы бы сказали, что это параллельный мир. Но все происходит именно в сказке, и поэтому другой мир стоит не на спинах китов, а на гигантской черепахе. А это куда серьезнее. Расходящиеся параллельные миры можно связать веревочкой, которая никогда не порвется, об этом Владислав Крапивин рассказал еще в "Ночи большого прилива". Между двумя сказочными материками веревочку никак не протянуть, потому что хотя и там, и там живут добрые и хорошие взрослые, но друг друга они слегка побаиваются. И не догадываются, что если мальчику и девочке обязательно надо снова встретиться, то они сумеют что-нибудь придумать.
Конечно, это получится далеко не сразу. И читателям придется поволноваться, хоть мы и знаем, что в сказках все всегда кончается хорошо. Но перед тем, как Август все-таки найдет Звенит, приключений его ждет немало. Иногда - чуточку страшных, иногда - забавных, а иногда - просто неожиданных. Для этого вовсе не потребовалось, чтобы Император мечтал завоевать чужую страну, учителя были злыми, киты упрямыми, дети вредными, а Шароглоты глотали людей по-настоящему. А это значит, что и в нашем, не сказочном мире, можно прекрасно обойтись без плохих людей, войны и настоящих слез.
И, наверное, Владислав Петрович про это напишет еще не один раз. Во-первых, на его небосклоне полным-полно места для новых добрых звезд и целых созвездий. А во-вторых, в конце книги про мальчика, все-таки нашедшего девочку, он это обещал. "Про слонов - это совершенно другая повесть. Впрочем, и она кончилась благополучно".
Как и должна кончаться любая история про мальчишек и девчонок - и сказочная, и настоящая.
Мытищи - Москва, 2001 год