Я выпила вторую чашку кофе: черного, как деготь, и накормила Леди Ди. Потом оделась, причесала волосы и посмотрела на себя в зеркало. Бледное лицо, под глазами – синие тени. Я потерла их руками. Теперь под глазами стала видна краснота. Я замазала круги тональным кремом – стало лучше.
Кошка вертелась под ногами. Я стянула с вешалки куртку и намотала в два слоя шарф. Толстый шарф грубой вязки. Я сама связала его: это был мой любимый шарф – трехцветный, яркий. Розово-сине-бирюзовый. Триколор, называл его Дымчатый.
В довершение я одела ботинки на толстой подошве. Дымчатый часто предлагал мне купить шубу или полушубок и сапоги на каблуке, но я отказывалась.
– Почему ты ходишь, как пугало, – иногда сердился он.
– Потому что мне так нравится.
– А мне – нет.
– В шубе я буду выглядеть нелепо.
– Ты же не пробовала?
– И не хочу, – огрызалась я.
– Странная женщина, – бормотал Володя, пожимая плечами. – Все бабы клянчат у мужиков шубы, а тебе подавай облезлую куртку.
Я молчала. Дело было в том, что однажды я померила шубу. Зрелище вышло жалкое: шуба была сама по себе, я – сама по себе. Вроде селедки с сахаром. Может быть, кому-то и нравится, а мне – нет.
Я замоталась в шарф и, схватив в последний момент большую черную сумку, вышла из квартиры.
Ди метнулась к двери, но я ловко захлопнула ее перед самым носом кошки.
На улице ветер ударил мне в лицо снегом. Мело уже с утра. Сейчас порывы ветра усилились, и я шла до гаража вприпрыжку, часто поворачиваясь к ветру спиной.
Черный джип завелся не сразу, я сидела и ждала. Чтобы не терять времени, я снова позвонила мужу. Но «абонент был недоступен».
У меня был постоянный пропуск. Я показала его охраннику, и он кивнул, пропуская меня. Приемная Володи находилась на втором этаже. Я шла по ковролину в грубых башмаках и ощущала, как я не соответствую этому месту: по коридору должны порхать девушки на тонких каблучках-шпильках или женщины в изящных туфлях. Когда я распахнула дверь в приемную, Кира Андреевна, оторвавшись от компьютера, посмотрела на меня и не сразу сообразила: кто перед ней. Но через секунду в глазах мелькнуло узнавание, и она механически улыбнулась.
– Здравствуйте, Инна Викторовна!
– Добрый день! – пробормотала я.
Шарф по-прежнему был обмотан вокруг шеи и кололся, а с ботинок капала вода, но я стояла и смотрела на нее, пока она, спохватившись, не сказала:
– Раздевайтесь, пожалуйста. Вешалка в углу.
– Да я, собственно говоря, на секунду. – Здесь я запнулась, а потом выпалила: – Мой муж в командировке?
– Владимир Николаевич находится в командировке в Санкт-Петербурге, – отчеканила Кира Андреевна, не глядя на меня.
Я подумала, что теперь про меня в офисе будут слагать анекдоты. Жена не знает, где муж. Просто умора. Инна Викторовна Дымова, про которую скоро сочинят байки.
– Я знаю. Но…
– Что «но»?
– Я звоню ему на сотовый, а он не подходит.
Кира Андреевна пожала плечами, как будто бы это была типично семейная ситуация, которая ее никак не касалась. Впрочем, так оно и было.
– Ничего не могу сказать по этому поводу.
Наконец я присела на диван в приемной, и вокруг моих ботинок мгновенно образовалась лужица воды.
Зазвонил телефон.
– Простите! – бросила в пустоту Кира Андреевна.
Я сидела и лихорадочно обдумывала ситуацию. Самое разумное – встать и уйти. Мне дали ясно понять, что Дымчатый – в командировке. А все остальное – наши семейные разборки, которые не имеют никакого отношения к фирме.
– Марк у себя? – кивнула я на соседнюю дверь.
– Марк Игоревич будет через час, – сказала Кира Андреевна, сосредоточенно смотря на экран компьютера. – Не раньше, – прибавила она.
– Можно кофе? – неожиданно попросила я. Мне не хотелось идти домой; здесь я могла что-то узнать о Дымчатом. А дома меня никто не ждал, кроме Леди Ди. А я не могла быть долго в пустой квартире: меня охватывала нечеловеческая тоска. А здесь я сижу с Кирой Андреевной, хотя я для нее – пустое место.
– Одну минуту.
Она встала со стула, ловким движением достала из шкафчика чашку и включила электрический чайник.
И здесь еще издали я услышала громогласный веселый смех и голос Марка Калмановского, и увидела, как изменилась в лице Кира Андреевна. Она хотела обмануть меня и выпроводить из офиса, ей не хотелось, чтобы я торчала здесь и разговаривала с Марком. Я метнула на Киру Андреевну ледяной взгляд и выпрямилась.
– Марк Игоревич вернулся раньше, чем предполагал, – объяснила секретарь.
Я даже не удостоила ее ответа.
Марк распахнул дверь, и сразу все пространство заполнилось им: высокий блондин с красивым породистым лицом: нос с легкой горбинкой и светлые голубые глаза, чувственные губы, капризно изогнутые в вечной усмешке. Марк чем-то напоминал древнеримских патрициев, какими их изображали в исторических киносагах. Он был в распахнутой на груди длинной светло-бежевой дубленке. Там, где Марк, там всегда были женщины. Так было и сейчас. Его сопровождали две рыбки-прилипалы: одна совсем молоденькая, слишком молоденькая, чтобы знать о всех подводных камнях отношений с противоположным полом, и другая, грудастая, высокая, с бумагами в руках.
– Марк! Здесь документы, – она махала ими в воздухе. – Нужно срочно подписать.
– Я понял, но он мне говорит… – дальше следовала фраза, которая мне мало что объясняла, но обе дамы залились смехом. Молоденькая – высоким и тонким, как будто бы она задыхалась от щекотки, а вторая – громким, с раскатистыми руладами. Сам Марк смеялся глазами, cмеялся губами. Его смех был опасно-соблазнительным, таким опасным, что это почувствовала даже я – человек, на которого чары Марка абсолютно не действовали.
Вначале меня никто не заметил: я, сcутулившись, сидела в углу дивана и молчала. Внезапно взгляд Марка упал на меня, и Марк остановился посередине приемной, споткнувшись. Общее веселье смолкло, как по команде. Возникли неловкость и тяжелое молчание.
– А это Инна Викторовна дожидается вас, – обратилась к нему Кира Андреевна.
– Меня? – на секунду Марк удивился, а потом быстро оправился и сказал насмешливо-тягучим голосом: – Ну тогда прошу в кабинет.
Две прилипалы осматривали меня цепкими взглядами. Грудастая, очевидно, была наслышана о «серой мышке» – жене Дымова Владимира Николаевича, и в ее взгляде отразилась откровенная насмешка: я сидела в черной куртке, трехцветном шарфе и тяжелых ботинках, которые с удовольствием носят подростки. Вторая меня раньше не видела; она была новенькой, и в ее взгляде читалось любопытство, смешанное с презрением.
Я подняла вверх голову и встала.
– Вы… разденьтесь, Инна Викторовна, – предложил Марк. И не дожидаясь моего ответа, подскочил ко мне.
Я сняла куртку, которую Марк повесил на вешалку в углу.
– Прошу! – несколько грассируя, сказал Марк и распахнул дверь в свой кабинет.
Он шел сзади, на ходу скидывая дубленку.
– Как-то все это неожиданно, Инна! Что-то случилось? – самым любезным тоном осведомился он.
Я молчала. Честно говоря, не знала, с чего начать. Мой муж не отвечал на звонки полдня. Может быть, я сумасшедшая, что подняла эту панику и примчалась к нему в офис? Может быть, зря я подняла эту бучу? И как отнесется ко мне Марк, когда я изложу свои опасения? Как к чокнутой бабе? Тем более он меня и раньше недолюбливал…
– Сядьте! – учтиво сказал Марк, придвигая стул к своему столу. Я села, cцепив руки на коленях.
Он опустился в вертящееся кресло и слегка крутанулся в нем.
– Итак, что привело вас ко мне?
– Володя… не отвечает на мои звонки, – вырвалось у меня.
Брови Марка насмешливо взлетели вверх.
– Ну, Инна! Он занятый человек. Мало ли что… Он находится в Питере по важному делу: подписание многообещающего контракта. Вполне возможно, что он занят, и поэтому вырубил свой сотовый.
У Марка зазвонил телефон.
– Извините, – бросил он мне.
– Да… – услышала я… – Конечно, договорились – в пять.
Поговорив еще несколько минут, он повесил трубку и повернулся ко мне.
– Я не очень понял, Инна! В чем причина вашего беспокойства?
В глазах Марка я выглядела явной дурой. Это было видно по тому взгляду, которым он окидывал меня: начиная с моих грубых ботинок на тракторной подошве и кончая спутанными белесыми волосами. Любитель женщин и тонкий ценитель дамской красоты Марк Калмановский изо всех сил старался быть со мной любезным и галантным. Но боюсь, что получалось это у него плохо, как он ни старался.
– Просто Володя находится «вне зоны доступа», – отчеканила я. – Надеюсь, причина моего беспокойства понятна?
– Не совсем. Я же говорю: Володя – занятый человек, бизнесмен. У него дела…
– Но раньше я могла с ним связаться. Без проблем.
– Инна, – он запнулся. – Давайте договоримся так. Я попробую сам связаться с ним. И позвоню вам. Вечером.
– А почему не сейчас?
– Что – сейчас? – на лице Марка появилось раздраженное выражение.
– Попробуйте связаться с ним сейчас. При мне.
На лице хозяина кабинета возникло легкое замешательство. Он быстро поглядел на часы и улыбнулся.
– Боюсь, что это невозможно. Владимир сейчас находится на переговорах. Как раз в это время, – и для большей убедительности Марк постучал по часам.
Я по-прежнему сидела и смотрела на Марка. Я не хотела говорить ему о ночном звонке: это было наше, семейное. Но уходить вот так я не желала, хотя понимала, что чем больше сижу, тем больше Марк раздражается, не зная, что со мной делать. Не выпроваживать же меня из кабинета!..
В кабинет вплыла Кира Андреевна.
– Ваш кофе, – обратилась она ко мне. Передо мной мелькнула рука с аккуратно подстриженными ногтями.
– Спасибо.
Поставив чашку с кофе, она ушла, а Марк откинулся в кресле, cловно в изнеможении, и посмотрел на меня.
– Устал! – доверительно сообщил он мне. – Да еще погода бр-р… В Питере еще хуже… сплошные снежные заносы. – Он подался вперед. – Закажу-ка я тоже кофе.