Я взял пинту «Гиннесса», потому что, по словам Гэри, всегда так делал. Слишком велик выбор возможностей: я вполне мог предпочесть биттер, светлое пиво или минеральную воду с ломтиком лимона. Мог быть дважды женатым отцом семерых детей, олимпийским чемпионом по парусному спорту или пропащим уголовником.
Вопросы я решил задавать в хронологическом порядке, дабы мы не перескакивали с предмета на предмет и не упустили важных подробностей. В глубине души, вероятно, я надеялся узнавать правду о себе постепенно, и, если я полный неудачник, мне будет не так горько, ежели пойму, как дошел до жизни такой. Но попытки определиться с вехами из ранних лет успеха не имели.
– Итак. У меня есть братья или сестры?
– He-а. Ты единственный ребенок. Ой, я забыл прихватить закуску…
– Хорошо, а откуда я родом?
– Вообще-то ниоткуда. Или отовсюду – как посмотреть. Твой отец был военным, поэтому вы постоянно переезжали с места на место.
Вы жили в Западной Германии, на Кипре, в Малайзии… в Йоркшире. Что я пропустил? Гонконг, кажется. Или Шангри-Ла?
– Это мифическое место.
– Правда? Ну тогда, значит, не Шангри-Ла. Может, Шанхай? Я помню, ты говорил, что ни в одной школе не учился дольше года.
– Иди ты! Выходит, я легко приспосабливаюсь к обстоятельствам?
– Э-э, можно и так сказать… Чипсов, что ли, прихватить…
– Опытный путешественник.
– Опытный, ага. Перекати-поле.
– Сын солдата!
– Он в ВВС служил. Отец твой имел довольно высокий чин, но, думаю, был кем-то вроде бухгалтера. Беднягу пришиб инфаркт вскоре после смерти твоей мамы.
– Ох.
– Но я помню твоих стариков еще с тех пор, как мы были сопляками. Чудесная была пара.
Не имея никаких воспоминаний и переживаний, я воспринимал отца и мать эдакими абстрактными символами – просто имена на генеалогическом древе. Все, что Гэри рассказывал обо мне, вполне могло происходить с другим человеком в какой-нибудь выдуманной истории. На самом деле Гэри имел весьма смутное представление о моем детстве и событиях, предшествовавших нашему знакомству.
– Откуда мне знать, какие оценки ты получил на своих долбаных выпускных экзаменах? – недовольно проворчал он.
– Прости, я просто нервничаю по этому поводу И по всем остальным тоже. Так я учился в университете?
– Ну да, там мы и познакомились, – оживился Гэри. – Я изучал английскую и американскую историю. Перешел с английской…
– Прости, где было дело? Оксфорд? Кембридж?
– Бангор [3] . Я выбрал его, потому что туда собиралась одна роскошная девчонка из нашей школы, но она в результате оказалась где-то в Восточной Англии, так что ничего не вышло…
За следующие десять минут я узнал, что мы с Гэри жили в одном коттедже, вместе играли за футбольную команду колледжа и закончили с одинаковыми результатами, хотя я, в отличие от Гэри, не сдирал целиком свою дипломную работу у какого-то студента из Аберистуита [4] . Откровенно говоря, в один присест узнать столько о себе – непростое испытание.
Гэри вернулся от стойки с очередной пинтой, хотя я просил только половину, и посеревшими от времени маринованными яйцами в качестве закуски – наверное, больше у них ничего не осталось. Мне невыносимо хотелось задать один вопрос, и, пока Гэри топтался у стойки, я не мог оторвать глаз от светлого кольца на своем пальце. Но я был слишком на взводе, чтобы приступить к этому вопросу. Если у меня есть жена, я бы хотел для начала понять контекст, сопровождавший наше знакомство. Хотел узнать, кем я был, когда женился.
– Так ты чего, вообще не помнишь этот паб? – И Гэри упал на стул.
– Нет. А что? Мы бывали тут раньше?
– Ага… ты здесь крэком приторговывал, пока не началась вся эта заварушка с русской мафией…
– Ах, ну да, конечно, русская мафия. Они еще подбросили мне в постель кровавую свеколину, да? – И я горделиво приосанился, вызвав у Гэри довольный смешок. – Это бред. Понятия не имею, кто я такой и чем занимался. Но точно знаю, что не был наркодилером.
– Точняк, тяжелые наркотики – не твой профиль. Ты вечно переживал, можно ли дать детям «Терафлю».
Вот так я и узнал, что я, оказывается, отец. «Детям», – сказал Гэри. Во множественном числе. У меня есть дети.
– Да, точно – твои малютки! – подтвердил Гэри, когда я потребовал развернутой информации. – У тебя пара сорванцов. Мальчик и девочка. Джейми, ну ему пятнадцать или двенадцать, где-то типа того. И еще Дилли, она помладше, лет десяти, наверное. Хотя, пожалуй, уже одиннадцать. Оба ходят в школу. Но не в твою.
– Что значит «моя школа»?
– Школа, в которой ты горбатишься.
– Так я учитель? Погоди минутку, дай мне переварить. Вот поэтому я и хотел, чтобы ты рассказывал по порядку. Давай сначала о детях. – Я отогнал странное видение: облаченный в мантию, я стою у старомодной грифельной доски.
– Ну, дети как дети. Милые. Я даже крестный отец Джейми. Или Дилли? Не помню, но точно у одного из них я был крестным. Да нет, классные ребятишки. Ты можешь ими гордиться.
Но я не мог гордиться. Изо всех сил хотел, но не мог – они были для меня всего лишь абстрактным историческим фактом.
– Не возражаете, если мы тут присядем? – И, не дожидаясь ответа, какая-то дама с охапкой магазинных пакетов плюхнулась на свободный стул за нашим столиком. – Мег, давай сюда! Здесь есть два места!
Я – отец двух незнакомцев. Ничего примечательного, я ведь не моряк, у которого в каждом порту отпрыски, о которых он и не ведает. Эти дети меня прекрасно знают, надеюсь, даже любят.
– Меню захвати! – приказала тетка своей спутнице, вероятно дочери. – Я без очков не могу прочесть, что там на доске, а они вечно забывают положить меню на столик.
Лицо этой женщины я уже успел запомнить, но по-прежнему не представлял, как выглядят мои собственные дети.
– Какие они?
– В каком смысле?
– Мои дети, на кого они похожи?
Дамочка старательно притворялась, что не подслушивает.
– Ну, Джейми похож на тебя, бедолага. Весь такой из себя замкнутый и угрюмый, но, возможно, просто возраст виноват.
Я кивнул, но внутри все содрогнулось. Я отец и учитель – без всякого опыта общения с детьми.
– Он здорово вымахал в последнее время, стильный такой, в музыке рубит. Кажется, девушки у него пока нет, но, может, он просто скрывает.
– А моя дочь, Дилли? Это ее настоящее имя или какое-то сокращение? Или вообще семейное прозвище?
– Не знаю… ты всегда называл ее просто Дилли.
– Может, это от Дайли, – предположила соседка по столику.
– Простите?
– Имя вашей дочки, Дилли может быть сокращением от Дайли. Или еще есть имя Диллвин. Валлийское, кажется. Вы не валлиец, нет?
– Не знаю. Я валлиец?
– He-а, не думаю.
– Ну, я так, просто предположила.
– Спасибо. Вы очень помогли.
Известие об отцовстве внезапно представило ситуацию в гораздо более серьезном свете. Теперь моя личная ментальная катастрофа касалась не только меня, но целого семейства.
– Итак, что еще ты хочешь о них узнать? – Гэри, конечно же, обращался ко мне, но дамочка, видимо, решила, что спрашивает он и ее.
– Э-э, да ладно, – пробормотал я. – Это может подождать.
– В тюрьме сидели, да? – невозмутимо поинтересовалась соседка.
– Вроде того, – криво усмехнулся я.
– Он убийца.
Если Гэри надеялся отпугнуть даму, то ошибся – она лишь еще больше заинтересовалась.
– Мой муж бросил нас, когда Мег было два годика. И с тех пор мы о нем не слыхали. Если встретит на улице, он ее даже не узнает.
– Да уж…
– Ну, так что тебе еще рассказать? – вопросил Гэри. – Тори опять у власти. У всех есть мобильные телефоны и домашние компьютеры, «Вулворт» вышли из игры, и, это, Элтон Джон во всем признался; вот это был шок, скажу я тебе…
– Да, да, я в курсе. Я забыл исключительно то, что касается моей личной жизни. Помню, кто выигрывал Кубок по футболу в восьмидесятые и девяностые, знаю победителей рождественских хит-парадов. Но не помню ни одного имени своих близких, вообще ничего о них не знаю.
– Ха! Как все мужики, – констатировала со вздохом дамочка.
Дальнейшую беседу мы вели шепотом, а Гэри пришлось хотя бы частично систематизировать информацию. Мы отказались от идеи выстроить события моей жизни в хронологическом порядке, и я перешел к вопросу, который терзал меня с того момента, как мозг впервые нажал кнопку перезагрузки.
– Слушай, Гэри, если я отец двоих детей, – прошептал я, – то расскажи мне об их матери.
Последовала пауза, в течение которой слышно было только, что посетители заказывают у барной стойки.
– Э-э… она клевая, да. Господи, ну до чего мерзкие яйца! Надо было взять что-нибудь другое. Интересно, тут есть копченые колбаски…
– Нет, нет, погоди. Я хочу разобраться. Давай начнем с начала. Как ее зовут?
– Зовут как? Мэдди.
– Мэдди?
– Ну да, Мадлен.
– Мою жену зовут Мадлен! Красивое имя, правда? Мадлен и Воган! – Я будто пробовал имя на вкус, наслаждаясь, как оно подходит к моему. – Воган и Мэдди.
Вы ведь знаете Вогана, мужа Мадлен?
Даже такой маленькой детали оказалось достаточно, чтобы вселить надежду: этот факт станет краеугольным камнем, на котором я воссоздам свою жизнь.
– А где я с ней познакомился? И не говори, что заказал по почте из Таиланда.
– Вы встретились в университете, на первом курсе, не помнишь? История типа «Пока, мамочка, привет, женушка!». Сечешь, о чем я?
– Нет.
– Ну, вы были настолько поглощены друг другом, что всех остальных это несколько раздражало.
– Спасибо.
– Короче, после колледжа вы оба пару лет болтались без дела. И поскольку у вас не было ни малейшей идеи, чем бы заняться в жизни, то решили податься в преподы.
– Ух, я все-таки учитель! Но это ведь не просто работа, да? Это призвание! Учитель… – Я пригладил бородку, воображая себя Робином Уильямсом в «Обществе мертвых поэтов» или Сидни Пуатье в фильме «Учителю с любовью».