После обеда идем на пустырь за домом запускать ракету, которую Игорек смастерил сегодня утром. Топчемся рядом с ним, наблюдаем.
– У нас как раз есть время, – говорит он. – Все любопытные дворовые бабки сейчас прилипли к телевизорам, началась очередная серия их любимого сериала. Там сегодня дон Хуан должен Кармелите руку и сердце предложить… Но, я думаю, она его отвергнет, ведь у нее есть Педро-Антонио, а он куда симпатичней.
Минут двадцать он колдует над циллиндрической конструкцией из картона, привязанной к длинному пруту, воткнутому в землю.
– Эта фигня не хочет загораться! – грустно говорит Игорек. – Я целый день на нее убил! Весь базар вчера обегал в поисках селитры! После всех стараний запал просто обязан загореться. Но что-то не так…
– А может, ну ее? – с опаской говорит Кирилл. – В прошлый раз загорелось быстро, но все кончилось печально…
Игорек злится:
– В прошлый раз я еще неопытный был. И не знал, что запускать ракету с собственного балкона – неудачная идея. Да и вообще, тогда во всем были виноваты весы. Я просил родителей подарить мне на день рождения лабораторные весы. А они что? Подарили мне робота! Ну зачем мне робот, если у кухонных весов погрешность больше чем в двадцать грамм? Нет, робот, конечно, сгодился, он стал первым испытателем моей ракеты. Но из-за неточности кухонных весов с серой перебор вышел… Теперь нет больше у меня ни робота, ни ресниц, а у балкона – парапета. А матери с отцом не объяснишь, что во всем весы виноваты. Задница потом три дня болела от ремня.
Мы хихикаем.
– О, кажись, пошло дело! – Игорек отбегает в сторону. Мы следуем его примеру.
Некоторое время ничего не происходит. А потом с оглушительным свистом и шипением Rakete взмывает в воздух, оставляя за собой шлейф дыма. Но… траектория у нее совсем не прямая. Описав кривую дугу, Rakete ударяет прямехонько в любимицу всех бабуль местного двора – единственную целую лавочку в округе. Раздается взрыв, и гордость и любовь всего двора уже пылает, как костер в Вальпургиеву ночь.
– Вот черт. – Игорек чешет кудрявый затылок и смотрит на часы. – У нас есть пара минут, чтобы смыться. Думаю, Кармелита уже отшила дона Хуана.
В этот же день случается страшное – моя вторая встреча с Архипом лицом к лицу.
Это происходит на Brücke[29] у южных шахт, где мы с ребятами шатаемся без дела и без цели. Стая Архипа тоже выбрала это место для бесцельного времяпрепровождения. А может, они следили за нами… Это неважно.
Сбежать нам не удается. Нас окружают. Хитро улыбаясь, Архип подходит ко мне. Сзади него стоит Кит и хмуро смотрит на нас. Я спокойна. Гордо расправив плечи и задрав подбородок, я превращаюсь в величественную каменную статую. Архипу меня не сломать. Он ничего мне не сделает. Когда Кит рядом, я чувствую себя в безопасности. Я наивно верю, что он не позволит Архипу сделать со мной что-то плохое.
– Попалась, мокрица. – Светловолосый вожак стаи противно улыбается и хватает меня за плечи. Вертит перед моим лицом самодельным Messer[30] – ржавым куском железа, расплющенным под колесами товарного вагона и заточенным.
– Боишься? Где твои мама и папа? Где полиция? Где твой закон? Ха! Их нет здесь! Здесь есть только я. И никто тебя не спасет.
Здесь Кит. Ну же, Кит. Сделай выбор. Помоги.
Но Кит просто наблюдает с равнодушным лицом, он как будто смотрит скучную передачу по телевидению. Неужели он ничего не сделает?
– Ну же, мокрица! Заплачь! Заплачь, и я тебя отпущу!
Но я молчу.
Кит ничего не делает даже тогда, когда Архип проводит Messer по моей футболке. Еще и еще, рассекая ткань.
– Плачь, мокрица!
Вспышка острой боли – от ключицы до плеча будто обожгло огнем. Да, мне больно. И страшно. Но я по-прежнему не издаю ни звука.
Я слышу, как что-то кричат мои друзья. Наверное, они хотят вмешаться. Но их крики доносятся словно издалека. Сейчас я вижу только злую ухмылку Архипа. И равнодушный взгляд Кита. Кроме нас троих не существует никого.
Но краем глаза я все-таки замечаю, как Игорек незаметно достает что-то из кармана рюкзака у себя на плече.
Все смотрят на нас с Архипом, увлечены этой сценой и страшной игрой двух актеров, которые не замечают остальных участников спектакля.
Игорек прячет что-то у себя за спиной. А через мгновение раздается его звонкий крик:
– Гранатометчику! По головному танку! Огонь!
В центр толпы падает какой-то предмет. Через две секунды я слышу шипение, а потом все вокруг заволакивает дымом.
Я отталкиваю Архипа прочь от себя. Кто-то берет меня за руку и тянет к краю Brücke.
Мгновение, и вот мы все вчетвером стоим у края. Кирилл протягивает одну руку мне, вторую – Игорьку. Игорек хватается за него и Ваню. Размышлять и собираться с духом нет времени, нужно бежать, пока горит дымовая шашка. Растянувшись в цепочку и держась за руки, мы прыгаем вниз.
Ветер не дает ни вдохнуть, ни выдохнуть.
Я будто разрезаю небо.
Удар, и мы погружаемся в воду.
Наслаждаться купанием нет времени: я слышу голоса врагов. Они быстро спускаются с Brücke. Не желают упускать добычу.
Жестом Кирилл показывает: разделяемся прямо в воде. Я ныряю под железные перекрытия и выплываю к берегу по другую сторону Brücke.
– Сюда! – слышу я тихий голос Кита.
Он протягивает мне руку и помогает подняться на берег. Быстро снимает рубашку, надевает ее на меня.
Мы встречаемся взглядами. Я вижу в его глазах волнение и беспокойство. И… страх. Да. Ему страшно за меня.
– Беги в ту сторону, я их отвлеку, – говорит он.
Я киваю и ныряю в кусты.
Предполагаю, что друзья подумают о том, что я пойду домой после происшествия, и, сбежав, они последуют за мной. Поэтому я иду к граничному забору. Мост находится на юге-востоке Чертоги, я иду строго на север и оказываюсь у восточной части граничного забора, недалеко от того места, где мы раньше встречались с Китом. Я перелезаю через забор и прячу рубашку Кита под большой камень, иначе, если мальчишки увидят ее на мне, у них возникнут вопросы.
Возвращаюсь на сторону Чертоги и жду друзей. Проходит довольно много времени, прежде чем они появляются. По следам на их одежде и на лице ясно, что стая поймала их где-то на берегу и поколотила.
Мы идем к Киру, после такой передряги неплохо бы поесть. Собранных по карманам денег хватает на упаковку сосисок. Идем домой, по дороге обсуждая нашу сегодняшнюю неудачу.
– Он порезал тебя? Тебе больно? Вот говнюк…
Что же он не отстанет от нашей Хонюшки, – грустно качает головой Игорек.
Я его уверяю, что со мной все хорошо.
– Ох и садюга этот Брык… Таких еще поискать! Хорошо, что ты по другую сторону моста выплыла – они нас по эту ждали. Брык уже там был. Вот же садюга…
– Он мне чуть все пальцы не переломал. – Кирилл трясет в воздухе рукой.
– А мне пятку поджег! – добавляет Игорек.
– А мне цепью по спине перетянул так, что весь жир лопнул!
Ванино трагическое замечание почему-то всех смешит.
– У тебя спина, как у кабана! – восклицает Игорек. – Такую если даже тесаком резанешь, то скорее лезвие затупишь, чем царапину тебе сделаешь!
– А вот и нет!
– А вот и да!
– А помните, какой Брыков был несколько лет назад? – продолжает Кир. – Как избивал нас дохлыми крысами? Хорошо, что сейчас ему это неинтересно. А помните, как он откусил голову голубю? А помните?..
Я ухожу вперед. Слушать о другом Ките мне неприятно. Присоединяюсь к ребятам только тогда, когда Кирилл меняет тему.
– Да что уж говорить, мы сами лошары. Не смогли убежать, – злится он. – Все тренировки впустую… Надо увеличить нагрузку. С завтрашнего дня меняем режим! Тренироваться будем больше на полчаса!
До самого дома нашего сурового тренера мы стонем и возмущаемся.
На кухне снимаем пленку с сосисок, чистим кабачок и морковь.
Кирилл поручает мне ответственную задачу – нанизывать на спагетти нарезанные кусочками сосиски.
– Зачем? – удивляюсь я.
– Когда макароны сварятся, то они будут просто зачупато смотреться с надетыми на них сосисками. А вообще не спорь с шеф-поваром!
Он нарезает сосиски и подает мне кусочки.
– Смотри, эта сосиска похожа на Игорька. – Кирилл показывает мне самую маленькую, бракованную сосиску.
Я смеюсь.
– Ах, так? Тогда вот эта морковка похожа на тебя! – Игорек вырезает на морковке рожицу и показывает нам. – А вот этот чесночок похож на Хонюшку! – Он вырезает на зубчике чеснока улыбку. – Хм. А где у нас тут Ваня?
– Вот он! – Я беру из сумки на полу огромный кабачок и со стуком опускаю его на стол.
Кирилл с Игорьком хохочут. Тем временем я вырезаю на кабачке глазки и рот.
Все вместе осматриваем наши изделия.
– Прямо большая счастливая семья! – заключает Игорек.
Правда, нам приходится разрушить нашу продуктовую семью. Игорька кинуть в кипящую воду, а остальных ее членов порезать.
Вдруг за занавеской я замечаю что-то на балконе, на что никогда раньше не обращала внимания в этой квартире. Что-то очень знакомое…
Выхожу на балкон.
Боже мой! Это корова из проволоки, которая стояла на въезде в наш поселок восемь лет назад. Корова из детства!
– Кир, откуда она у тебя? – удивленно спрашиваю я, гладя проволочную голову.
– Ах, это… Познакомься с моей женой. Роднуля моя. Люблю ее. – Кирилл нежно обнимает корову за толстую шею.
Я делаю сердитый вид.
– Постой… Та к вы ее унесли? Это же воровство! Мне в детстве так нравилась эта корова – а вы ее украли!
– Да, знаю, я дикий мужчина, живу по традициям старинных времен, когда умыкание невест было в почете. Что поделаешь. Древнейший ритуал, предваряющий брак.
Кирилл хитро смотрит на меня и подкручивает пальцем воображаемые усы.
Я хихикаю.