Всеволодовича, подошедшего к жителям, вдруг заинтересовало то обстоятельство,что некоторые из мужчин несколько раз чистили этот пруд.
- Так-так, -заторопил он их. – А что-нибудь такого необычного, чего сегодня нигде неувидишь, не находили?
- Как не находили? –охотно отозвался один из мужчин. - Я лично подкову однажды достал!
- Да какое же это –необычное… - разочарованно вздохнул Владимир Всеволодович.
- А разве нет? –удивился мужчина. - Теперь даже в Покровке нет ни одной лошади, все наавтомобилях. Разве что только шину да цепи зимой на дороге или в кюветеувидишь!
Зрители засмеялись, итут подала голос одна из женщин:
- Я конечно, пруд нечистила, но лет двадцать назад, когда во время чистки мимо проходила, уж оченьмне один камень приглянулся. Хороший булыжник такой, пуда полтора-два весом.Ну, я его и прихватила.
Ай, да НатальяВасильевна! Слыхали – тридцать килограммов так, между прочим, с собойприхватить! – принялись перемигиваться мужчины.
- Ага! Мужа своегогонять!
- Бедный Ефимыч!
- То-то он у тебя наинвалидности!
- Да не слушайте их!– отмахнулась от них женщина. - Мне как раз тогда гнет для квашения капустынужен был. А что касается необычного, так на нем – то ли стекляшки цветные, толи камешки с одной стороны были,… Я их, конечно, выковыряла и выкинула, а темкамнем квашеную капусту до сих пор закрываю!
- Да… Не густо… -подвел итог беседе академик, но тут подал голос подошедший и узнавший, о чемречь, дядя Андрей:
- Я как-то разкакую-то странную блесну или грузило нашел…
Владимир Всеволодовичс новым интересом посмотрел на него:
- И чем же она или,как вы говорите, оно показалось вам странным?
- Так ведь в нашемпруду, кроме карасей, хищных рыб отродясь не водилось, да и сетями никто небаловался! – удивился дядя Андрей. - А еще, вроде, как буквы какие-то на нейбыли…
- И… что же вы с нейсделали? – боясь дышать, осторожно спросил академик. – Выбросили?
- Зачем? В хозяйствевсе годится, верно, мужики? – огляделся дядя Андрей и, дождавшисьодобрительного гула голосов, объяснил: - Как говорится, употребил по прямомуназначению: сделал из него грузило к закидушке, когда еще до болезни рыбачитьна речку ездил! Хорошее, должен вам, сказать было грузило, фартовое!
- Было? - упавшимголосом уточнил академик и вздохнул: – Ну-да, конечно: в конце концов, онооднажды зацепилась за корягу, сорвалось и пропало навсегда?
- Почему? Что я местна реке не знаю, куда можно забрасывать, а куда нет? – даже обиделся дядяАндрей. - Так в сарае, где все мои рыбацкие вещи, и лежит…
Владимир Всеволодовичсразу просиял и умоляюще посмотрел на него, потом – на женщину:
- А вы… не могли быего принести?
- Конечно! О чемразговор! – охотно согласился дядя Андрей.
- И вы, НатальяВасильевна, свой булыжник тоже… Может, мне вам на помощь кого из студентовдать?
- Да что я, сама несправлюсь?
Дядя Андрей и НатальяВасильевна ушли. Судя по всему, академик был готов дожидаться их возвращениядаже до вечера. К тому же, что к нему подошел директор школы Юрий Цезаревич истал просить передать ему после окончания работ все ненужные экспонаты дляорганизации школьного музея, и студенты с голодным нетерпением уже снескрываемым нетерпением поглядывали на обеденный стол.
Лена давно ужеразложила миски и ложки и начала нарезать хлеб.
- Мила! – направляясьна помощь к ней, по пути спросил Стас. – А находки сразу нужно относить илипосле окончания всех работ?
- Конечно же, сразу!А что у тебя? – живо заинтересовалась Людмила и увидев на ладони Стасазеленоватую бусинку, воскликнула: - Ой, еще одна! Станислав – это знак! Я жеведь тоже нашла такую, так сказать – пару ей!
Стас равнодушно пожалплечами – пара так пара – и понес относить находку Владимиру Всеволодовичу.
Но Александр был ошеломлен.
- Что?.. Мила?! –пораженно переспросил он и с презрением посмотрел на девушку: - То-то вы на тричаса позже с ним заявились! А я-то, наивный, думал, что это – поезд опоздал!Что, не хватило времени по дороге?
- Дурак! – швыряя внего щетку, крикнула Людмила. – И не подходи больше ко мне! И своей Милойназывать больше не смей! Никогда, слышишь?
Она достала из сумкисигарету, незаметно вышла за пределы раскопа и, воспользовавшись тем, чтоакадемик с найденной Стасом бусиной тут же поспешил к Валентину, часто и нервнозакурила.
Александр стряхнул сосвоей белой футболки крошки земли и снова уставился на Лену.
- Так… довольнопотирая ладони, прошептала Юля. – Половина дела сделана. И надо же – самасобой, даже без моего участия! Теперь надо дождаться решения второй половины –удаления из карьеры нашей деревенской красавицы…
И на это, судя попредвкушению, так и написанному на ее лице, были свои, немалые основания…
4
- Ничего себелюбовь! – с восхищением покрутил головой Александр.
Неизвестно, сколькобы продолжалось голодное ожидание студентов, если бы не Валентин. Он подошел кготовому, казалось, до вечера ждать возвращения ушедших за находками людейакадемику, и решительно заявил:
- ВладимирВсеволодович! Обедать давно пора!
- Разве?..
Академик взглянул насолнце, потом на свои часы и с упреком заметил стоявшему рядом завхозу:
- Что же вы мне сразуоб этом не напомнили!
- А это не входит вкруг моих обязанностей! – напомнил тот. - Мое дело, чтобы все вовремя былосварено, инструмент роздан и получен! И главное, чтоб на всех хватало спальныхмешков!
- Ну да, у каждого –свое главное… Давай, собирай ребят на обед! - шепнул Валентину академик и,помявшись, показал завхозу просительными глазами на сгрудившихся у канатовлюдей: - Только неудобно как-то выходит, мы сядем есть, а они так и будутстоять, и смотреть на нас? В Древней Руси – гостеприимство всегда былонезыблемым правилом!
- Не знаю, что там икак было в вашей Руси, а у меня - буфет… то есть я хотел сказать – бюджет! –отрезал завхоз, кряхтя, пролез под канаты и с самым независимым видом принялсярасхаживать вдоль дороги.
- М-да! –неодобрительно покачал головой, глядя ему вслед Владимир Всеволодович и свиноватым лицом обратился к зрителям: - Вы уж простите, мы сейчас тут быстренькоперекусим, и продолжим нашу беседу…
- Да не переживай тытак, Всеволодыч! – послышалось в ответ.
- Что мы, не понимаем– какие у студентов харчи?
- Сказал бы, так мыбы сами принесли им что-нибудь сытненького!
- А продолжитьразговор - было бы очень любознательно – интересно все же, как жили нашипредки! Так сказать, какими были мы – до нас!
- Непременно,непременно обо всем поговорим! – пообещал Владимир Всеволодович и, еще разизвинившись, направился к обеденному столу. Здесь он встал рядом со студентами,и раздалось громкое дружное пение молитвы «Отче наш».
- Надо же… -подивились в толпе. – Порядки, как в монастыре!
- Не то, что у техстудентов, что помните, приезжали убирать картошку?
- Да, те тут порядкомнакуролесили…
- А у этих, смотри,как все чинно-благородно!
- И начальник у них,вон какой уважительный! А ты ему – Всеволодыч!
- А как же еще?
- ВладимирВсеволодович! Или товарищ академик! Так что ты ему больше не «дыч» и тем более,не «тычь»! Смотри, как он со своими студентами управляется!
- Да, любо-дорогопосмотреть… Вон как по благородному себя ведут за столом…
- Одно слово -историки!
И тут вдруг началосьто, что заставило говоривших замолчать и в полном недоумении переглянуться.
Студенты, дождавшись,когда, по строго заведенному им самим правилу, Владимир Всеволодович первымподнесет ложку ко рту, накинулись на суп, и все как один начали отплевываться икричать:
- Тьфу! Тьфу!
- Отрава!
- Разве это суп?!
- Его же естьневозможно!!!
ВладимирВсеволодович, единственный, сделавший полный глоток, вытер носовым платкомвыступившие на глазах слезы и примирительно сказал:
- Ну, подумаешь…Немного пересолено! В таких случаях на Руси обычно говорили – повар влюбился!
- Ничего себе любовь!– с восхищением покрутил головой Александр и уставился на оглянувшуюся, всюраскрасневшуюся от пламени костра Лену.
- А еще былапоговорка - недосол на столе, а пересол на спине! – оборвала его Юля и, прячасьза спины других, закричала: - Гнать такого повара! Гнать!!
- Как это гнать?.. –опешила вконец растерявшаяся Лена.
Она подбежала кстолу, взяла у Стаса ложку, зачерпнула из его миски суп, глотнула и сразуосевшим голосом прошептала:
- Ничего не понимаю…Я же ведь сама его пробовала! И, честное слово, все было в порядке…
- Да мы верим, верим!
Владимир Всеволодовичвстал из-за стола, подошел к костру, наклонился и показал всем кусок не доконца сгоревшей коробки от соли.
- Я же говорю – тутдело пахнет любовью! Которая, как известно, во все времена неразрывно быласвязана с ненавистью и коварством! – усмехнулся он. - От нас, археологов, неукрывается то, что спрятано под спудом тысячелетий, а уж то, что произошло всегодняшний день…
Студенты, перебиваядруг друга, с возмущением принялись выяснять, кто бы это мог сделать, завхоз,