- И такого и другого и сякого - вздыхает печально хромой. И мечтательно облизывается.
- Стрептиз, конечно, да? - ехидничает Бурш и тут же спохватывается, спрашивая меня - не перегибает ли палку.
- Нет, реакция организма спокойная - отвечаю ему.
- Атрофировались инстинкты? - заботливо вопрошает Енот. И вроде даже сочувственно. Краем глаза замечаю, что тяжеловесный коллега незаметно, как ему кажется, пихает в бок легонького хромого, отчего тот явственно накреняется. Тяжеловатый намек.
- При чем тут инстинкты? Я не очень понимаю людей, которые на стриптиз ходят. Ну чего удивляешься? Девушки просто работают, потому смотреть на них - такое же сексуальное удовольствие, как любоваться на ткачих у станка или гимнасток. Надо уж очень сильно быть голодным и не видеть женщин долго, чтоб от такого в восторг приходить. Тем более, что, если поучаствовал в профосмотрах или диспансеризации - так и тем более. Это когда раздеваются именно для тебя - тогда интересно...
- Мда, профдеформация во весь рост.
- Вовсе нет. Просто опытность. Опять же если перед тобой разделись - и на этом все - как-то странно. Какая-то динам... Черт, как сказать-то правильно?
- Динамит? - старательно помогает глумливый Енот.
- Нет. Черт, как таких женщин называют-то?
- Динамщицы - приходит на помощь Бурш.
- Вот, точно, спасибо!
- Тогда там и публичный дом будет. Чтобы не было ощущения динамчества - делает неожиданный вывод хромой вояка.
- А знаете, вполне такой объект может себя окупить. Правда обалдеть, сколько топлива потребуется.
- Электроэнергией можно заменить.
- И устроить там в январе пожар.
- Э, там вполне себе системы оповещения и пожаротушения на уровне.
Дальше начинается спор на технические темы, в которых оба моих опекуна разбираются настолько лучше меня, что я даже начинаю подремывать под воркотание спора о непонятных мне вещах.
Глава 7. Сюрв Виктор. Первое впечатление от прибывших.
Сейчас баронство смотрелось уныло. Типа карликового княжества Лихтенштейн или Сингапура, у которого название больше, чем территория. И которое существует только потому, что выгодно соседям как стиральная машина для грязных денег.
Мрак и печаль... Встряхнулся. Он - все-таки тут Главный павиан!
- Что-то вы, Мелания Пахомовна, смотрите грустно.
- А чего веселиться. Одна радость, что ты живой остался. Ох, горько мне свой дом оставлять, ох, горько... Каждый гвоздь тут свой. Думала и помру тут...
- Решили переехать? - спросил озадаченно Виктор.
- Считаешь иначе? Тут жизнь будет течь молоком и медом? - ехидно прищурилась старуха.
- Что-то вы расклеились от одной затрещины...
- Меня даже муж мой пальцем не тронул ни разу, а ныне всякое дерьмо плюгавое чего только себе не позволяет! И привыкать к таковому у меня охоты никак нету! Ладно, живы пока - уже хлеб. Чаю выпьешь?
- Я - с удовольствием! В глотке пересохло от такой веселухи.
Бабка привычно захлопотала. Звякнули чашки об блюдца. Да, житье богаче, конечно, стало - вон и сахар, и печенье не по счету. Почти как раньше было. А руки у бабки трясутся. Так бы не заметил, но ложка об чашку забрякала, как у джазиста - ударника мелкой дробью.
Прихлебывали молча. Виктор думал и мысли были хмурые и неприятные, как осенние тучи. И ползли так же медленно и тяжко.
- Значит говоришь, о свинках пеклись...- молвила Мелания.
- Ну, если этот выродок не наврал - то да. О них самых.
- Книжку помнится мой старый привез с Новгорода. Про клад. Золото там на острове искали. Эти. Как их... Пираты. Там еще одноногий был главарь.
- А, остров сокровищ. Читал, как же.
- Лерка. Зараза, взяла почитать и с концами. А хорошая была книжка.
- Эта что ли - с косичкой? Так я ей живо пистон пропишу - поднял глаза Витя.
- Да нет, соседка, через два дома жила. Померла уж лет пять тому. А книжку не вернула. Ладно, не тем будь помянута, мертвым ухом уже слышит. Я не о том. Вот не кажется ли тебе, Витя, что прислали нам, как тому одноногому эту самую 'черную метку'? И даже не тебе, а мне скорее...- задумчиво сказала бабка и остро, по-молодому, посмотрела в глаза.
- Не понял что-то! - поперхнулся ароматным чаем Витя.
- Думал, один ты под боем? - усмехнулась невесело старуха.
- Ну - да. А что, нет?
- Очень уж старательно они меня к себе звали.
- Омлета, наверное, захотелось?
- Чем плох омлет-то? И яйца всмятку. Или яичница с луком.
- Не надо, а, Мелания Пахомовна! Слюнки потекли...
- Я ведь зоотехник. Была. Потом-то такие птицефабрики громадные устроили, что куда там. Нам и не снилось, да и старая уже. Только я слыхала, что такое там творилось - нынешние спецы и не выжили, а громадины мертвые как страусы вымахали. Мне Петрович об этом рассказывал. И прямо намекал, что пора бы мне перебираться из отсюда - к ним. Дескать и курятник и все такое. Но дом-то мой - вот - и бабка обвела глазами темноватую, но чистенькую комнату.
Виктору все эти сантименты были совершенно непонятны, своего жилья у него до бункера и не было, а привыкать к съемным квартирам... Ну - нелепо. Но ехидствовать не стал. Чувствовал, хоть и твердокожий, что-то рвется в собеседнице.
- Намекнули - тонко. Только зря они со мной так. Меня муж пальцем не тронул ни разу за всю жизнь, а тут сволота засратая посмела.
Виктор удивился, что у бабки только за мужем оставлялось право ее тронуть пальцем. Вон как ее заело, аж повторяет. Хотя плюху получить от такого дерьма, как покойный сопляк Джага - да, обидно. Особенно, когда без привычки-то к издевательствам и побоям. И к тому же на ровном месте и совершенно незаслуженно. И в своем доме. А еще и больно. Как там говорилось: 'Дело не в том, что по лицу кнутом - так ведь обидно!'
- Может они и не науськивали. Эту мразоту и науськивать не надо...- попробовал барон взглянуть с другой стороны.
- Сам-то как думаешь?
Хозяин сих мест помолчал. Как ни крути - думы были тоскливые. Надо идти, общаться с новоприбывшими, а это такая сволочь грязножопая, судя по досье и первому впечатлению, что добром с ними не обойдешься. А лупить по мордасам прикладом как-то не хотелось. Устал. Не дешево встало - подставляться мишенью, даже и под холостую пальбу. Сам себе удивился.
Значит, было 18 мужчинок. Трех он убил, один в погребе сидит, один покалечен.
Итого 13 выкидышей свинячьих осталось.
До чего же много!
Особенно если учесть, что чистить дорогу от зомби ни один не хочет, а вот права качать начнут мигом. Демонстрации протеста устраивать... Демоны, блин, демонстрационные.
Если все дружно ломанутся - не сдюжит. И ОМОНа у него нет.
Один он. И не тот Один, который бог викингов.
Значит, надо разделять - и, если получится - властвовать.
До чего же ему это все не нравится. Вот есть людишки, которым власть - слаще бабы. А Виктору наоборот - чтоб его не беспокоили всегда нравилось.
- Патроны и стволы пусть пока у вас полежат, хорошо?
- О чем речь, пускай. Но дело-то не в них. Устал?
- Да, вымотался. Вроде и не делал ничего... - пробурчал Витя.
- Ничего себе - ничего! Банду выбил, да еще и подручником обзавелся. Ведь нам сюда самое дерьмо сплавили, небось Шебутнов сегодня пьян и счастлив. Сукин кот!
- Надо будет связаться, порадовать... И врача вызвать - вас чтоб глянул и подранка этого недобитого. Я ему шину привязал, но так вышло, кривовато. Плохо то, что у меня кнут только. А пряника и нету. Все пряники - в анклаве. Пайку разве что давать лично в руки. Так эти дармоеды уболтают, бабенки наши по мужикам соскучились, кормить будут...
- Ну, не все. Ты решил тут упереться рогами? Но в смысле - извини старую, ляпнула, не подумав - пободаться с анклавовскими? Доказать им что-то? - пытливо осведомилась бабка.
Барону как-то не понравилось, что его с бычком сравнивают. Рога опять же были неприятным намеком... Но решил не возбухать. Сказал спокойно:
- Мне они уже наглядно показали, что силенками не вышел. Вон как губернаторскую дачу прикарманили - и не охнул. Черт! Когда в школе учился и про феодализм толковали - как-то не так смотрелось.
- О чем это ты? - Мелания поднесла было к губам по привычке блюдце с чаем, но неожиданно расплескала на стол, смутилась, поставила обратно. Покраснела. Поглядела удивленно на трясущиеся пальцы.
- Да про это все - мотнул головой.
- Я не поняла, извини.
- Да школу вспомнил, как учили там всякому. И про средневековье говорили. Бароны, уделы, крепостные, сюзерены... Всякой ерундой головы набивали - а главное так и не сказали! - вдруг разозлился Виктор.
- О чем ты?
- Да рыцари там, гербы, перья на шляпах и всякие Мерлезонские балеты! Главное - вот оно - любой, кто сильнее может тебе устроить веселую жизнь. А все остальное фантики. Обертка, упаковка. Вот вроде наша деревня? Нихрена. Любая банда может тут устроить любую веселуху. И везде так. Люди тянутся к сильному. Не будешь сильным - останешься на бобах! А кто говорит, что это не так - тот сука работает на соседа, в ту чужую соседскую силу вкладываясь.
Виктор перевел дух. Ему адски не хватало слов, чтобы выразить то, что клубилось неопознанно в сознании - вот - вот бы и оформилось - а нет. И сказанное получилось не тем. Не совсем тем.
- Та банда была сильнее. Значительно сильнее. Да и эти - тоже. Тупые, самоуверенные - потому и сдохли. Но сильнее были. Пятеро - как ни крути - против одного - сила - уверенно сказала старуха.
- Ну так разная сила. Пулемет - тоже сила. И информация. И вовремя спланированные действия. Те придурки не то, что не готовились к отпору - они о таком даже и не думали. И эти - тоже. Черт, не получается у меня сказать, как чувствуется. Вот понесло нас с Иркой в глухомань. Умно, прям обосраться. А ведь гордился собой на полном серьезе. И сейчас вот умнею, да. Эх, раньше б подумать!