Слышу за спиной очередной бабах и несколько пистонных щелчков — Бурш вступил в бой со своей пукалкой, отвлекает.
За углом сбрасываю груз — потому как эти олухи вопят громко, я их напугал, видимо или помял, пока бежали. Из шестерых — двое было на руках, двое — вот, а где остальные? Выглянул осторожно — эти прохвосты побежали в другую сторону! К стрелку!
— Стоять здесь! Не высовываться!
— Да мы одним глазком только!
— Подстрелят — будет больно! — собираюсь возвращаться на помощь напарнику, но тут в меня вцепляется кто-то когтистый. Баба какая-то. Орет громко, что я детей обижаю, сволочь! Двое ревунов вопят еще громче. Мадам от этого на глазах звереет. Чисто на автомате даю бабе в лоб ладонью, отчего она отцепляется от меня и шлепается на задницу, не переставая орать сиреной. Зараза!
Перебегаю, открытую площадку, опять вижу ворочающуюся на асфальте бабу, ту которая в кровище вымазана. Нет, определенно живая, уже хорошо. И как раз вижу противоположный дом в просвет между деревьями. И как раз — очередной выстрел — точно, третье окно третьего этажа. Дымок пороховой оттуда выхлестнуло. Сукин сын не высовывается, опытный, но я его заметил. И не успев подумать отщелкиваю приклад у Судаева и прицельно леплю в окно три очереди патронов по пять. Тут порядка 70-80 метров, даже если у него и магнум — ему дистанция предельная, а мне как раз! Не могу удержаться — еще одна пошла!
Теперь к раненой — тяжелая, зараза, но тут недалеко, главное с простреливаемого участка оттащить. Не могу понять — куда она ранена — кровищей измазана вся, но раны не вижу. Рыхлая, полная и подвывает довольно громко. Так, вытянул за угол, тут уже комитет по встрече — в том числе и баба, получившая в лоб. Начинается ор. И вроде как и рукоприкладничать собираются. На мое счастье прибывает кавалерия из-за холмов в виде двух УАЗов с ментами. Повторяю, то, что видел. Странное ощущение — что они и так знают больше моего. Дом оцепляют, что-то орут в мегафон стрелку. Странно, они его по имени называют! Местная публика увеличивается числом и галдят уже почти все.
Помятый и испачканный пылью и землей Бурш вкатывается в маленькую толпу эдаким ледоколом. Льет холодный душ своей краткой, но внушительной речью. Не знаю, как у него выходит, но страсти перестают кипеть. Жаждавшие моей крови не то, что успокаиваются, нет конечно, но от желания набить мне фейс переходят к отсроченным угрозам. Ну я не Мефистофель, судом меня запугать сложно. Есть опыт. Хуже другое — раненая баба явно нуждается в помощи, а мы, хотя на себя и вызвали сантранспорт, а вот первую помощь оказать не можем — отвыкли таскать на себе санитарские сумки и кроме бумажных носовых платков нет нифига при себе. Переглядываемся с коллегой, аккуратно осматривая пострадавшую. И находим одну ранку на толстой ляжке. С внешней стороны. Сосуды не задеты и мимо кости прошло. Ну да, состояние у нее не показывает сильной кровопотери, перепугалась, конечно и больно тоже, но сочащуюся из дырочку кровь она так ухитрилась размазать по себе, что удивительно просто. Ну в панике чего не сделаешь.
Бурш выкручивается из скользкого положения элегантно — напрягая местных на помощь аптечкой из машины. Когда прибывает наш фургончик с парамедиками — мы уже тетеху перебинтовали и как могли — успокоили. И Бурш пихает меня кулаком в плечо — надо искать наших собак, чем быстрее — тем лучше — так как силовиков тут прибавляется и прибавляется, даже БТР прибыл, а собаченции без сопровождения и без намордников — кто-нибудь бдительный может вполне и пристрелить сдуру и сгоряча. Строго по правилам и законам — и не подкопаешься! Информирую мента, который стоит в оцеплении к нам ближе, о нашей проблеме и нашем убытии. Да, разумеется, завтра же рапорты представим. Да, как положено. Да, не в первый раз.
Опытный собачник идет по следу уверенно и своих протеже находим быстро. Запрятались в укромный угол, за кусты. И вот тут уже совсем кисло — Исиде тоже в ляжку прилетела картечина и дела тут хуже. Похоже на то, что цепануло кость и сама ляжка куда меньше. И кровищи тут тоже много потеряно. И жалко их обеих — все же еще щенята они, хотя и большие, перепугались, девочки же, скулят, повизгивают. Надо везти к нам в клинику, благо сегодня как раз ветеринарша там дежурит — вообще ветеринаров уцелело в катастрофе куда больше чем тех же терапевтов и хирургов, не говорю о реаниматорах. Наверное потому, что они-то всегда готовы к тому, что пациенты их кусаться станут. Подхватывают Бурша парамедики, только рукой могу вслед махнуть. Фрейя смотрит жалобно, тычется носом в руку. Пытаюсь ее успокоить, чувствую под шерстью, что дрожит всем телом. Перепугалась. Ну вот — а что делать с собакой в такой ситуации?
Настроение поганое, только и радости, что прооперировали обеих пострадавших и вроде как прогноз неплохой. Но в целом — гадко на душе. И вот что любопытно — бегать под пулями мне определенно не понравилось, особенно, когда в ответ нечем толком плюнуть.
Утром поспешаю на сбор группы — давненько уже такого не было. И прибежал рановато. Даже сам себе удивляюсь. Приветствую всех, кто тоже ранняя пташка, с удовольствием вижу, что мне по-прежнему рады. Дежурные вопросы — как жизнь и вообще ничего в целом. Отвечаю, как умею и быстро убеждаюсь, что про вчерашний инцидент наши уже знают. Причем чертов Енот подмигивает и заговорщицки вопрошает — не вошло ли у почтенного лекаря в привычку и удовольствие баб лупить?
Удивляюсь и тем больше, когда узнаю, что стукнутая вчера баба пошла с заявой к ментам и требует моей крови.
— Она дура что ли? Я ее детей спасал!
— Баба не потому дура, что дура. Любой интеллект — искусствененная вещь, ибо естествененно его отсутствие — бодро-весело заявляет Енот бравым службистским голосом.
— Тебе все смешки! А ситуация-то паршивая была, пальба в самом ее поганом виде, когда не понять, что да откуда. Наделали бы во мне дырок. Что там про стрелка этого известно?
— Из ментов. Жена бросила. Он запил и пошел вразнос. Итог — видал сам. К слову, ты ему в плечо попал, что для такого гения стрельбы — весьма зачетное достижение!
Ехидничает, гад.
— Сильно? — спрашиваю.
— Царапина. Но сам факт! Ты — и вдруг попал!
Нет. Не туда разговор пошел. Надо бы свернуть его с обсуждения меня на что-то получше. И я уверенно кручу руль.
— Теперь точно опять встанет вопрос о запрете оружия в том или ином виде. И опять про гостевые пистолеты обязательно речь пойдет. Дескать надо приезжим сдавать на въезде свои пушки, а получать сделанные тут — посылаю пробный шар.
— Дурь свиная — говорит Ленька. И Рукокрыл согласно кивает. Андрей, похоже, разделяет их мнение тоже.
— Да ну почему же? — картинно поднимает брови Ремер.
Я в курсе, что в Кронштадте начали делать кустарно эрзац пистоли используя пригодные стволы от непоправимо пострадавшего боевого оружия калибра 9мм (советский) или 7,62мм (советский) под доступные патроны ПМ и ТТ... Их во всяком случае возможно нормально заряжать и разряжать будет и с предохранителями носить заряженное оружие будет безопасно. Можно, конечно, просто наделать обрезов двухстволок 20-го, 32-го и 410-го калибров и накрутить для них ослабленных патрон с дробью «нулёвкой». Спортивные однозарядные пистолеты под «длинный ружейный» патрон 22-го калибра тоже имелись... И вот теперь их пристроили в дело. Но это все просто на продажу идет по смешным ценам. Чуть было сам не купил, соблазнившись дешевизной. Но спортивные редкие все же и дорогие по сравнению и возможностям и лапа не всякая в рукоять влезет. Моя — во всяком случае.
— То есть мысль о гостевых пистолетах абсурдна? — спрашиваю публику.
Снайпер Андрей усмехается умудренно и не торопясь, как он обычно делает, говорит:
— Мысль как мысль, но давайте помыслим как это на практике будет:
Приехал гость, сдал свой ствол, получил однозарядный гостевой. Идёт он о делах своих думает ну или о развлечениях. Тут раз и Зомби.
Вариант первый: Он по привычке за пистолет свой хвать! А нету на привычном месте привычного и проверенного в деле оружия. Есть гостевой. Но куды же его засунул? Да как за него браться, да как из него стрелять то. Ети... Да и патрон всего один... А-а-а-а!
Зомби делает Хвать и Кусь за руку! А-а-а-а-а-а!
Это пизсец... Отрубить себе руку? Да!!! А чем? Нечем. Кто виноват? Хозяева! Что делать? Надо их «отблагодарить», да так чтоб эти суки до конца жизни это запомнили. Бояться то уже нечего, один хрен неизбежно подыхать очень скоро.
Вариант второй: сразу начинать убегать. Не факт, что получится. А пистолет гостевой выбросить, так легче бежать будет. Позор опять же! Кто опять виноват? Хозяева! Что делать? Надо их «отблагодарить», да так, чтоб эти подлые твари до конца жизни это запомнили.
— Ну так и не ездите сюдой! — заявляет сварливым старушачим голосом Енот.
— Так ведь надо, нам самим, чтоб приезжали! — говорит сущую правду Ленька. Ну тут-то понятно — как любой нормальный город мы зависим от внешнего мира, в той же жратве, к примеру. И не только в ней.
Енот пожимает плечами и уже своим обычным голосом говорит:
— Это дело с ограничениями оправдано — в какой-то момент риск от зомбей и морфов в разы ниже становится чем от вооруженного быдла. Потому как с морфами справятся менты, зомбей отстрелят однозарядками или местные у кого хорошие стволы.
А гостей во — первых, не жалко (кого жалко тем разрешение на свой ствол дают), во — вторых они хрен знает насколько адекватны. И в — третьих, их мнение никого не волнует пусть скажут спасибо что хоть что-то есть.
Да, «виноват» Анклав.
И чо?
Да ничо. За Кроном сила и он делает все не на пользу гостей, а на свою. Вот и все.
— Так глядишь мстить будут! — возражает Рукокрыл.
— Ну будут, но с однозарядным пистолем много не нагадишь. для того он и даден.
Да и те кто рядом даже с такими однозарядками — вмиг упокоят. Не говоря за хозяев, у которых стволы нормальные. По гражданству и разрешению. Только они, хозяева — со стволами, а гость — без. И ничего не может. А хозяева делают как им удобно ибо за ними сила.