Но – надо. Стопа вроде как подростка по габаритам. А это уже другое дело, если не взрослый. Тут на свою беду пара гастарбайтеров расфуфыренных мимо куда-то в гости шла. Менты их и припахали – те при всем параде стали в контейнере копаться, а куда денешься – они нелегалы, закочевряжись – и получишь два мешка неприятностей. Контейнер до донца прорыли – нет больше останков. Кому-то в голову по жаркой погоде стукнуло – что наверное, это с железной дороги могло закинуть – небось кинулась суицидница под поезд, вот стопу и откинуло. Благо недалеко – метров двести.
- Погоди, что от поезда такой удар, что двести метров куски летят? – начинаю сомневаться я.
- Не, эт вряд ли – по суховски отвечает родич.
- Тогда с чего такие мысли?
- А ничего другого в головы не пришло. Сходили все вместе – и гастарбайтеры тоже, им тоже уже любопытно стало – прошлись вдоль рельсов. Нигде – ничего. В итоге упаковали стопу в пакет и ко мне. А я не могу понять – да, похожа на подростковую человеческую на первый взгляд. Но что-то определенно не то. Неправильная какая-то. Но тут такое дело – может инвалид был, есть ряд патологий с костной деформацией, травмы опять же. Ну, ты в курсе, хоть и педиатр.
- Ага – киваю я, показывая, что шуточку понял.
- Короче говоря – я ее на рентген, образцы тканей тоже взял. И знаешь что оказалось?
- Стопа гнома или орка?
- Еще смешнее – медвежья. Ну не крупного медведика, мелковатого.
- Что, они настолько похожи?
- Представь себе! К слову в Москве был такой дворянин, пан - педофил, которого обвинили в том, что он девчонок жрет – собака на улицу вытащила обглоданную детскую стопу и в помойной яме нашли как бы обглоданные кисти рук и ног, схожих с детскими. А оказалось, что медвежьи – у этого пана была медвежачья ферма, где к его столу медведей разводили вроде или просто откармливали. Он типа только медвежьим мясом питался.
- А девчонки?
- Ну пан любил малолеток, а жена ему в том не препятствовала. Но девчонок он любил, а ел – медведей. А у них анатомически лапы схожи довольно сильно. Потому я как-то к медведикам ну не очень. Да и лосятину с олнятиной есть довелось – не понравилось. И к этой тушенке сомнения – она ж дорогущая, потому мяса поменее, а жижу поболее. Ты сам-то когда свинину нормальную ел?
- Давно уже. Забавно, что ты от свинины мороженой раньше морду воротил…
- Так и ты тоже. Сибарит!
Смеемся.
Пиво у них и впрямь хорошее и по температуре — в самый раз. Холодненькое. В запотевших бокалах, шапка пены — индикатор свежести налитого пивы — пышная. А еще у них отлично пожаренные семечки — уже чищенные. К пиву в самый раз.
— Для постоянных клиентов — снисходительно и чуточку гордо поясняет братец.
Он тут явно постоянный клиент.
Киваю головой — и так вижу, что его тут уважают. И судорожно ищу нейтральные темы для разговора. За столом под пиво надо обязательно трепаться о чем-то серьезном, истинно мужском, но чтоб важность темы не слишком отрывала от кружки.
— А вас уже анкетировали по тому, что в школе изучать? — спрашиваю я.
— Конечно. Я им шесть листов написал — неожиданно говорит братец.
— Иди ты! И о чем? Вот бы не подумал, что ты так писуч!
— Кто б говорил! Ты ж сам вроде как-то где-то чуточку врач? Ручка — основной инструмент медика! А я после того, как у меня за пару дней было двое влюбленных придурков-самоубийц, которые с высотки прыгнули, да урода, который пьяный под поезд попал и его на полкилометра размотало, плюс подснежник стремя десятками проникающих могу писать любые объемы без мозгового геморроя — после того уже ничего не страшно, ага.
-Да, помню, как ты тогда ругался... Гуще ты бранился только когда видео нарка-самоубийцы у охранника забрал и вирусами все компы в отделе оделил — усмехаюсь в ответ.
— Ну да я вообще ангельского характера человек! Любой на моем месте вообще бы поубивал бы! Всех!
— Это да... Влюбленные-то на ноги упали или башками вперед?
— Он — плашмя, она — на ноги...
Присвистываю тихонько. Могу себе представить, что там творилось. С высоты когда падают люди — ломается масса костей и практически все органы рвутся, трескаются и деформируются. И все это судмедэксперт должен старательно описать. А там много чего писать приходится, когда при падении плашмя или на голову, к примеру, от черепа остается суповой набор ломаных костей (на схеме все это надо точно отметить, все переломы, разрывы тканей, а оно вперемешку), ломаются все ребра, таз, позвоночник и трубчатые кости — что опять же надо описать и пометить на схеме. Ну и органы внутренние — они ж разной плотности, потому что-то летит быстрее, что-то медленнее и при ударе такой винегрет образуется. А у приземлившихся на ноги частенько бедренные кости аж в грудную клетку вбивает ударом. И это если еще по дороге не развалились от ударов об всякие архитектурные излишества, как тот нарк, обеспечивший записью своего падения весь отдел судмедэкспертизы еще и кучей жутких вирусов в компах от маленькой, но вредоносной флешки. Та еще радость прыгуны-самоубийцы. Мешки с ломаными костями, говоря проще.
— А по школе ты что написал?
— Разные гениальные законы природы — скромно говорит братец.
— Это как?
— Ну гляди сам — в природе все зверята учатся как? Игрой! Никто всяких там львят-волчат не гонит в школу, от которой они отбрыкиваются как могут. Им нравится учиться. Потому что все это в игровой форме. А у людишек все жутко серьезно — учебники пишут старые, солидные остепененные люди, как правило никого никогда не учившие, зато что-то там защитившие. Поэтому они типа знают, как детей учить правильно. Строго серьезно и нудно до рвоты. Игрового момента — ноль, потому как писали солидные дяди и тети, которые уже родились маленькими старичками и всю свою жизнь строили свою карьеру. Все чудовищно скучно, наукообразно, душно изложено и непонятно — зачем вообще все это учить? Так?
— Ага — признаю я очевидное.
— Ну вот. Помнишь как мы Перельмана «Занимательную физику» читали?
— Помню.
— Ну вот отсюда и плясать — детишки — существа недоделанные, болванки, из которых еще делать надо человеков и потому грузить их наукообразной херней, которая ничему не учит, зато показывает, что учебник написали скучные до невозможности доктора наук — бесполезно. К слову и доктора тож разные были, того же Капицу обалдеть как интересно было смотреть. Только таких сейчас и не упомню. Все надутые спесью индюки, не подступись. А от скуки мухи дохнут. Еще пива?
— А давай. И семечек, они тут вкусные!
— Ну, тут все вкусное.
Братец окликает девушку и мы мигом получаем и то и другое. Холодные пузырьки щекочут небо и глотку.
Ловлю себя на странном ощущении, когда смотрю на сплошь украшенные татуировкой руки официантки, они как-то не так смотрятся в сочетании с легкой футболкой. И почему-то в голове крутится: «оторвали у жилетки рукава!»
Тихо признаюсь в этом братцу.
Он тихонько хрюкает в бокал и, убедившись, что девушка отошла и нас точно не слышит, предупреждает, чтоб я не вздумал это вслух сказать! Она заплатила за тату кучу денег и страшно ими гордится!
— Как ты, когда руки нататуинил?
— Ну мне даром сделали все же — отвечает он.
Да, мама в ужас пришла, когда он гордо предъявил какие-то узорные орнаменты на своей правой руке. А папа хмыкнул и спросил только, на крестце «штамп шлюхи» не стал делать? Ну мол если нет, то и ладно!
Тихо напоминаю этот эпизод.
— Ты как на бронепоезде по моему огороду проехал! — фырчит братец и продолжает свою мысль.
— Человек рождается совершенно неполноценным. Ну, не крокодил же, который из яйца вылез — и уже совсем крокодил, только маленький. Наоборот, человеку нужно общение, воспитание и обучение — только тогда человеком станет. А ему опилки сухостоя потоком в мозг! При этом с первого класса не понять — чем эти все предметы связаны друг с другом и вообще зачем их учить. Это раньше в школе логику преподавали и обучение на земле обеими ногами стояло. Сейчас все раздергано и раздербанено. Потому без внятного увязывания школы с реалом — опять туфта будет. Помнишь это бессмертное?
— Какое?
— Забудьте, чему вас учили в школе! Забудьте, чему вас учили в институте!
— Ну, так главное — научить учиться — подначиваю братца.
Эх, если б не здоровенный шрам на голове у моего родича — и совсем бы хорошо было. Профессионально не замечаю след от операции, ведя беседу. Надо ни одним намеком не дать понять, как сейчас на душе тяжело. А как показывает опыт — когда я врач, то — хороший актер, а вот вне службы... Как любой живой человек.
— И что? Научаются? Да хрен там! И вот гляди — к компу школота бегом бежит, играть рвется — хлебом не корми. А в школу — на пинках и с принуждением. Потому что — играть зверята любят. Вот и надо побольше игрового момента. Очень много вопросов будет сниматься — щурится братец и закуривает. Сейчас у него опять трубка и хороший ароматный табак.
Вижу, что братец давно не выговаривался, его распирают накопленные слова. И хорошо, что такой предмет, как школьное обучение ему попался сейчас на язык. Пусть выговорится. А то начал бы обсуждать какую-нибудь ахинею из чистой вредности, тот же футбол, который он терпеть не может, но по противоречивости характера и зная мое отношение к «Клубу ходячих миллионеров» вполне мог бы — чтоб поддразнить и повредничать.
— Прикинь, откуда у нас столько борцов с системой? А вот как раз оттуда. Из школы. Развели Грет Тумбочек массу. И понять, что электричество не из розетки берется, а чуток подальше его источник — ума и знаний уже не хватает. И легко в пустую башку запихать любой навоз. И пихают от души. Вы как съездили-то? Мне сказали, что десант в Нарву был? Ты-то что забыл там? Пиво и тут вкусное!
В двух словах рассказываю про нелепую операцию. Родичу как раз разжевывать ничего не надо, он-то взаимосвязи хорошо понимает. Мрачнеет, узнав про бронекулак и легкость доступа этого кулака в любое место. Мне тоже не по себе, когда вспоминаю здоровенный бронированный шведский амбар с пушкой — их сгоревшую БМП.