– Ну, день добрый, коли не шутити, заходите, люди добрые... Времена, сами видети, не добрые, ой, не добрые, – шепелявя и по-деревенски коверкая слова, она пригласила их в дом.
– Благодарю, – так же на словечине ответил ей Ураган.
Поль сморщился, как печеное яблоко, оставаясь на пороге и нагло не закрывая дверь, выстужая единственную комнату. Заодно и проветривая её от кислого запаха старости. Волна вместе с Ураганом вошел внутрь, пригибая голову, чтобы не врезаться в низкий потолок. Мстив караулил снаружи – мало ли?
Женщина, назвавшаяся Мартиной, пригласила их к столу, выставляя скромное угощение – варево, отдалено напоминавшее кашу со шкварками, кислую капусту и соленые, вялые, оставшиеся с осени овощи – огурцы, морковь, мелкие, лопнувшие помидоры. Заодно, под теплый, пахший мятой и медом чай, рассказала, что случилось с селом.
– По прошлой весне еще было... Ой, страшно было... Клопендры как полезли из земли... Огромные, с ногами больше человека... А уж как огнем пыхали, все пожгли. Храм пожгли, дома, ярморок, все пожгли. Людей тож. А ужо как выползни с ними сцепились – страху натерпелась, ужасно. Все перепахали, людей потравили, поубивали. Меня только и не тронули, да подворье Васька-юродивого.
Еще бы понять, юродивый в смысле безумный? Или святой?
– Ой, страху было... Но я в Тайлеса верю истово, еще с мальства ему токмо и поклоняюсь. Отвел беду, не дал погибнуть смертью страшную. Только на Тайлеса и надежда, что не бросит меня, грешную...
Еще много чего Мартина рассказывала – давно людей не видела, говорила обо всем, и о Ваське, что с семьей подался в город, и о Тайлесе, и о том, что помирать будет, а с землицы родной не уйдет...
Купив у старухи для Ясеня и Сумрака, предпочитавших растительную пищу, немного моркови, пару луковиц, ведро картофеля, мелкого, квелого, но вполне съедобного, да вилок капусты, боевые маги пошли прочь – идти в город Мартина отказалась наотрез, даже под защитой магов. Тащить насильно...
– Насильно не спасешь, – тихо сказал Волна, утешая неизвестно кого. В котомке у него теперь болтались несколько пожухлых желтых яблок – для себя купил, да Буруна порадовать, мальчишка очень любил сладкое. Будь на месте Волны Снег, Ураган ни капли бы не сомневался, что яблоки куплены без задней мысли, но Волна...
...Шиир, так и параноиком недолго стать!
Окончательно испортил все Поль. Он, когда уже вышли за переделы разрушенного села, буркнул:
– Врала старушка, как сивый мерин.
Ураган поднял на него глаза:
– Что?
– Говорю для старых и сирых – врала Мартина. Не Тайлесу она поклоняется. Иконы у неё стояли десперитские. Вот и интересно: какой прок врать, что поклоняешься не Десперу? Деспер – местный божок, тут все в него верят.
Ураган потемнел лицом: Поль – это Поль, приврет, недорого возьмет. Сам же Ураган слабо разбирался в человеческих божках. Знал, что Тайлес и Деспер – оба воплощали солнце и благодать, что вроде культ у десперитов был строже. И то, что деспериты яро преследуют ведьм. Различить по иконе, Деспер или Тайлес там изображен, он не мог.
Волна вновь влез:
– Я рассмотрел иконы. На привале зарисую – покажу потом Вихрю, он лучше разбирается в этом.
Поль прищурился и сплюнул четко Волне под ноги, а потом развернулся и пошел прочь – на левую половину дороги, как и предписывал ему Ураган.
И вот в этот момент страшно стало уже за Волну.
***
Ближе к вечеру, когда уже высматривали место для ночлега, со стороны отряда Вихря взмыла вверх и надолго повисла в воздухе синяя шутиха. Ураган тут же распорядился:
– Волна, Поль, идете на помощь – вдруг раненые есть, а у Вихря лекарей нет. А мы со Мстивом дождемся Снега и догоним вас. Удачи, Волна. Поль, прибью, понял?
– Опачки... – только и сказал вурдалак, оставляя мешок с овощами, который тащил, Мстиву.
Волна ничего выгружать из котомки не стал, лишь поправил лямки, чтобы при беге не мешали.
– До встречи, капитан, – и помчался прочь, не собираясь подлаживаться под бег Чертополоха. Может, и зря.
Стоило только отойти за пол-лиги, как Чертополох криво улыбнулся... И из-под земли, прямо перед бегущим водным, стремительно взвилась вверх лиана раздергая шипастого. Она моментально сковала Волну почище серебряных цепей, лишая движения. Он бы упал, но лиана цепко держала свою добычу. Рука Чертополоха легла на шею водного, мешая дышать. Поль подошел со спины к Волне и ласково, медленно, нарочито хрипло, что водного пугало до остановки сердца, прошептал в ухо:
– Еще одна попытка выслужиться, и ты – труп. Понял?
Тот еле прошептал:
– Не... Понял...
Раздергай вместо пояснений подернулся бутонами, и первый же открывшийся цветок больно укусил Волну за руку.
– Так – понял?
Водный не собрался признавать поражение, но сейчас он даже колдовать не мог – пальцы прочно завязли в усиках раздергая.
– Ну же... – Укусы становились все больнее и больнее. Волну прошиб холодный пот, когда один из цветков задумчиво прикоснулся к пальцу.
– Примеряяяяяется, – прокомментировал Поль действия цветка. Пальцы стало жечь – раздергай безумно ядовит.
– А потом укусит...
Цветок послушно подался вперед, вцепляясь в палец и пуская пищеварительные соки.
И Волна сдался, еле подавляя крик от жгучей боли:
– П...Понял..
– Умница! – Пальцы Чертополоха исчезли с его шеи, и водный раскашлялся, губами хватая воздух. Цветы раздергая отцвели, сбрасывая лепестки. – Счастливо оставаться!
Поль насмешливо отсалютовал и пошел прочь.
Волна хотел было напомнить о распоряжении Урагана, но прикусил язык – слишком по-детски это бы выглядело. Оставалось только стоять столбом и придумывать ответный ход. Он мог убить Поля просто, до безумия просто – во время боя на пару ударов сердца заморозить в Чертополохе воду, никто и не поймет – Бурун в бой не ходит... И вот тогда вурдалаку несдобровать. Секундное промедление в бою, где счет идет на удары сердца... Только, к сожалению, плохо быть может и кому-то из команды, просто по закону подлости, просто потому что в бою всегда шли парами. Волна скрипнул зубами – так поступить он не мог. Он не безумец Поль, для него такое неприемлемо. И он – не убийца. Но спускать такое тоже нельзя, иначе Поль его загнобит, не оставит в покое. Другой возможности, кроме как подловить Чертополоха на откровенной глупости (а как ни крути, вурдалак мастер влипать в глупости), Волна не видел. Это не значило, что он откажется от планов. Это значит, что ждать нужного момента придется дольше. Только и всего.
...Какая жалость, что лечится Чертополох только у Буруна...
Лианы пожухли только через четверть часа, и Волне пришлось изо всех сил нагонять упущенное время.
***
Небольшая деревушка, дворов в тридцать, расположенная лиг за пять до Черно-горы, повторила судьбу Привольной и других сел, которые встретились на пути боевым магам. Только тут, в Близки, битва с змеевиками закончилась часа за три до прихода боевых магов. И сейчас выжившие приходили в себя, переводили дух, зализывали раны и собирали скудные пожитки, чтобы уходить прочь. Близки не спасли ни высокие стены из вековых сосен, ни скала, на которой она располагалась, ни солдаты князя из Черно-горы. Вместе с деревенскими они сейчас (всего человек пятнадцать выживших, причем сильно пораненных) бинтовали раны и ловили разбежавшихся лошадей, чтобы перевести своих раненых прочь отсюда.
Волна и подоспевший с Ураганом Бурун пришлись как нельзя кстати. Водные сразу занялись самыми тяжелыми – таких было слишком много, чтобы выжили все. На долю Буруна достались солдаты из Черно-горы и их командир – почти мальчишка от силы лет пятнадцати, тщедушный Снег по сравнению с ним казался богатырем из сказок. Волна лечил деревенских, тоже около десятка, и нескольких храмовников, незнамо как тут оказавшихся, и при этом глазами, искоса, стараясь не попасться, следил за Полем.
Риз обходил под присмотром Волка деревню, пытался выследить змеевиков. Ирбис развлекал и утешал выживших деревенских детишек – таких набралось с десяток, и только у трех из них выжили матери. Деревенские женщины, всего восемь, завязав на головах темные вдовьи платки, узлами кверху, отчего выглядели странно рогатыми, медленно собирали вещи в дорогу, им помогала пара выживших мужиков, отделавшихся легкими переломами и вывихами.
И шиир все их задери, Ураган хотел бы знать точно – а в кого верили эти выжившие? Половину боевых Ураган направил на помощь деревенским – испуганных, никого не подпускавших к себе лошадей еще поймать надо. И починить чудом уцелевшие телеги. Более адекватного Вихря и Сумрака попросил помочь с опросом выживших. Остальные маги отдыхали. Еж привычно держался в стороне, никуда не лазя и никому не мешая.
Деревенские как один твердили про “червей”, про страхи и милость Тайлеса, вот только образки свои посмотреть не давали. Так что Вихрь по тихо высказанной просьбе Урагана пошел к Ирбису – посмотреть на детей. У пары из них под шерстяными жилетами поверх легких распашонок образки виднелись.
– Деспер, – отчитался Вихрь, заловивший мальчишку и в шутку защекотавший его. Отпустил прочь смеющегося и вырывающегося ребенка только, когда образок выскочил из-за пазухи.
– Деспер значит, – хмуро повторил Ураган, направляясь к лежащим почти на земле (только тонкие плащи защищали их от холодной почвы) израненным храмовникам, над которыми колдовал Волна.
Водный на миг оторвался от работы, поднимая глаза на капитана:
– Не выживут, однозначно. Но в чувство привести могу. Надо?
Ураган задумался, разглядывая странные синие одежды на храмовниках, сейчас пропитавшиеся кровью. И метку между бровей заметил. И оружие, не положенное простым храмовникам.
– Эти же не Тайлесу поклоняются?
– И не Десперу, – за спиной отозвался демон, как оказалось, все это время шедший вслед за капитаном и пытавшийся понять: с чего бы тот так заинтересовался местными божками?
– Знаешь их? – уточнил у Вихря Ураган.