– Сонь, что-то случилось? – произношу взволнованно. Хочу выбросить дурацкий телефон в воду и снова прижать ее к груди. Я, как мальчишка, ей-богу… Не помню, чтобы когда-то ухаживал за женщиной так старомодно. Было достаточно одного плотоядного взгляда… Свидания или похода в ресторан, дежурного звонка… Все быстро, просто, по-деловому. Гостиничный номер, приглушенный свет, чужие объятия той, кого завтра с трудом вспомню. А потом появилась Лена… Одной встречи мне оказалось мало, и началось… Ухаживания, подарки, поездки. Я завоёвывал ее, как неприступную крепость. Это сейчас мне кажется, что поведение Лены было, как говорят «маркетинговым ходом». Она играла моими чувствами, как ракетка шариком, пропадала на время, заставляя меня страдать, а потом феерически возвращалась, игнорировала звонки, обижалась на выдуманные поводы, в общем, вертела мной – старым дураком, как скрипач смычком. А Соня… Я хочу растягивать удовольствие – целовать ее, мечтая о большем, топить гадкий лед, вросший в ее сердце после измен мужа, быть рядом в трудную минуту. Но, главное – я хочу быть с ней собой.
– Марк, мне только что позвонил главный врач, – надтреснуто произносит Соня. – Стало известно, что кто-то продал исследование Павла швейцарской фирме.
– Подожди, Сонь. Ты хочешь сказать, присвоил его труд? То, что сейчас принадлежит тебе, как наследнице? И кто этот человек?
– Главный не знает. На сайте выложена информация о научном открытии, а не о продавце. Такие вот, Марк, дела… И еще… есть подозрение, что продавец – Борисенко. Никуда он не пропадал. Он вывез за рубеж разработки Павла и… сбежал. Зачем ему работать врачом в нашей занюханной больнице, когда можно получить миллионы за патент?
– Соня, что я могу для тебя сделать? – легко сжимаю ее плечи и притягиваю к груди.
– Я хочу, чтобы твой детектив копал информацию об исследовании Павла, – уверенно произносит она. – И о людях из его окружения. И да… Я знаю о любовницах, переписке, фоточках в чулках и…
– Соня, не надо.
– В общем, мне теперь на все это плевать, Марк. – Отвечает Соня, вскидывая на меня взгляд. Не плевать… В ее глазах столько не пережитой боли, непонимания и страха. Хочется отвернуться, чтобы не обжечься.
– Я вижу, что не плевать, Сонь. Но я хочу вытравить мысли о нем из твоей головы. Слышишь, Сонь? Для меня все это не просто так.
Беру ее лицо в ладони и целую в губы. Ловлю ускользающий язычок, теплое дыхание, нежные лепестки губ. Надо скорее решать вопрос с разводом и… Что, собственно, и? Предлагать Софье встречаться? Или сразу в загс?
– Марк… Я не хочу торопиться, – шепчет она отстранившись. – Ты несвободен, у меня сейчас голова забита… В общем, другими вещами.
Хм… Интересно, какими? Я о чем-то не знаю? Если так, Мирон Альбертович где-то прокололся. Откуда Соня узнала о любовницах? Решаюсь огласить свои мысли.
– Соня, кто тебе сказал о других женщинах?
– Прочитала переписку во втором телефоне мужа. Он был спрятан в коробке. И принес ее Борисенко.
– Ты не выбросила этот телефон? Не думай, что я спрашиваю из праздного любопытства – там могли сохраниться важные вещи.
– Марк, я перечитала все, как гребаная мазохистка. Этот аппарат он использовал только для приватного общения. Так что твоему детективу не понадобится эта… этот…
– Я понял, не волнуйся. И еще… Мне нужны данные Борисенко. Попробуем узнать, куда он делся?
– Хорошо, я пришлю тебе. Только надо твой номер для начала сохранить.
– Обязательно сохрани, а если забудешь, я напомню – буду изводить тебя смсками.
– Нам, наверное, пора? – острожно спрашивает Соня.
– Да, тебе же на работу. Это я… с недавнего времени лентяй. Представляю, что будет, когда я вернусь к работе: встречи, совещания, заседания Думы, прием граждан. К тому же я возглавлю депутатское расследование, связанное с незаконным выпуском препарата.
– Мы с тобой оба работаем с людьми, – улыбается Соня. – А тебе это не повредит? Ну… расследование? Павла убили, Борисенко пропал без вести. Это опасное дело, Марк.
– Зубы обломают. Не волнуйся.
Черт, как же не хочется расставаться… Да и куда я сейчас пойду? Домой? Там Лена с претензиями, а в больницу меня уже не пустят. Остается ехать к сыну.
Возвращаемся за столик. В небе разливается серебристый свет луны, вспыхивают яркие монетки звезд. Воздух полнится ароматами трав и дыма. Поддерживаю Соню за локоть, пока мы бредем по дорожке к беседке. Официант разливает чай, приносит десерты. Я ем нарочито медленно, желая растянуть момент… Соня, напротив, торопится. Погруженная в свои мысли, она мечтает поскорее попасть домой. Наверняка будет шерстить сайты, чтобы лично убедиться в словах главного врача.
– Спасибо за приятный вечер, Марк, – улыбается Соня. – Михалыч довезет меня домой?
– Конечно.
– А ты куда поедешь? – напряженно спрашивает она.
– Не домой, не волнуйся. Поеду к сыну Глебу, у него своя квартира.
– Замечательно, что у тебя есть сын, – с ноткой грусти произносит она. – Дети – это счастье. Сколько ему лет?
– Двадцать. Он у меня молодец, я вас обязательно познакомлю.
Вызываю сонного водителя, приказывая отвезти Софью домой. Мы мчимся по ночному городу. Я держу в руках ее маленькую кисть, мечтая, чтобы Соня пригласила меня к себе… Но этого не будет – есть Лена, Борисенко, расследование и прочие обстоятельства. Есть ее израненное сердце… И мой дурацкий статус женатого мужика.
– Пока, Марк, – Соня тянется и целует меня в щеку. – Увидимся в понедельник, больной Барсов.
– Пока, – шепчу в ответ.
– Михалыч, вези меня к Глебу, – произношу, наблюдая, как ее тонкая фигурка растворяется во тьме.
Водитель хмуро кивает и выезжает на трассу. Сообщаю сыну о сюрпризе в сообщении и решаюсь позвонить Мирону Альбертовичу. Плевать, что на дворе ночь – я плачу ему достаточно, чтобы звонить в любое время.
– Мирон, доброй ночи. Нам надо встретится. Появилась новая информация о разработках Тарасевича.
– И у меня есть информация, Марк Юрьевич. У Павла Тарасевича на стороне родился ребенок.
Глава 17
Марк.
– Пап, может, не стоит рубить сплеча? Ты же не знаешь наверняка, что она делала в этом отеле?
Глеб по-хозяйски разливает чай и кладет в блюдо печенье. Смахивает крошки в раковину, вытирает столешницу тряпкой. Тот еще аккуратист, кому только достанется?
– Знаю, сынок. Фотографии не стал смотреть, но детектив уверил, что Лена изменила мне. Да и я, признаться честно, увлекся другой женщиной.
– Ну ты даешь! – усмехается сын. – И кто она? Небось, такая же расфуфыренная кукла, как моя мачеха?
– Нет, не кукла. Умная, красивая и… замечательная женщина.
Мда… Мне хочется охарактеризовать Соню лучшим образом, но слова рассыпаются в горле, как бусины. И все потому, что ее нельзя описать одним словом. Восхитительная, чудесная, достойная, справедливая…
– Пап, ты аж покраснел. Что, все так серьезно? А когда ты успел вообще? Лежишь в больнице, небритый, немытый… – прищуривается Глеб.
– Но но! Почему это немытый? В отделении есть ванная. А у меня в больнице свидание было, – игриво протягиваю я.
– Ты вот так ходил? В растянутой майке? Ну ты даешь!
– Это вам все красоваться, молодым. А Соне плевать на все это, – протягиваю мечтательно.
– Значит, Соня? – спрашивает Глеб. Откусывает печенье, запивает чаем.
Надо что-то решать с жильем… Переселять Лену, разменивать квартиру. Это займет время… А где жить сейчас? У Глеба своя личная жизнь. Наверняка он не обрадуется перспективе соседства со стареющим папашей.
– Глеб, как у тебя сейчас… с девушками?
– Пап, говори прямо. Ты хотел у меня пожить? – вздыхает Глеб.
– В общем-то, да, – мнусь, как сопливый пацан. – С Леной мы разводимся, квартиру мне придется разменять, так как она куплена в браке. С бабулей жить не хочу, сам знаешь – заест. Лену выгонять на улицу я не стану, в чем бы она ни провинилась… Пусть живет там одна, пока квартира будет продаваться. Я, конечно, могу снять себе жилье, даром что на тебя бизнес оформил, но…
– Пап, я не против. Живи сколько надо. А с девушками я разберусь, как-нибудь. Встречаться и в гостинице можно, сам знаешь. Или в машине…
– Фу! Неужели, ты таким занимаешься?
– Секрет. А ты правильно решил – деньги тебе на реабилитацию понадобятся. В санаторий съездишь со своей Соней, как тебе идея?
– Хорошая, – расплываюсь в улыбке. – Ну что, идем спать? Завтра вечером отчаливаю в больницу. В понедельник придет строгий доктор Софья Васильевна и поругает меня, – добавляю, поднявшись с места.
– Так она доктор? Класс! – произносит Глеб. Вынимает из тумбочки белье и застилает диван. – Пап, спи в спальне. Там кровать с удобным матрасом. Сейчас дам тебе что-то из одежды. Ты у меня красавец, а разоделся, как бомж.
– Тьфу!
Воскресное утро врывается в комнату солнечным светом. Лучи оглядывают светлые стены, потолок и застывают на моем лице. Не думал, что в середине сентября бывает такая погода. Сегодня хороший день… Я приму душ, оденусь в нарядные шмотки сына и приглашу Соню на свидание. Мы пойдем в парк, лес или поедем на озеро. Надо только принять обезболивающее… Рука противно ноет. Не смертельно, но все же… Соня будет рассказывать о себе, улыбаться и смущенно отводить взгляд, я – внимательно ее слушать. Потом я ее снова поцелую… А потом… Под подушкой настойчиво гудит телефон.
– Да, Лена, – отвечаю нехотя.
– Марик, нам надо поговорить.
– Лен, живи пока в моей квартире, я переехал к сыну. Вещи заберет Михалыч. Сложи их, пожалуйста, в чемоданы. Денег на первое время дам… Что-то еще?
– Я беременна.
– Не ищи причин меня удержать. Я не прощаю измен.
– Правда, Марк. Все утро сижу над унитазом. Мне очень плохо, приезжай, пожалуйста… – всхлипывает она.
Вот и все, Барсов… Твои глупые мечты рассыпались прахом… Можно ведь сделать тест ДНК, так? Возможно, ребенок не мой? Но и моим он тоже может быть… Что делать? Медленно-медленно спускаю ноги с кровати и роняю голову в ладони. Ну почему все случается в самый неподходящий в жизни момент? Я просил Лену родить мне ребенка год назад, а сейчас… Собственные мысли обжигают стыдом. Не хочу этого ребенка. Не хочу Лену… Не желаю прежнюю жизнь…