другой, чтобы отведать устриц, запивая Херес-де-ля-Фронтер. И только один человек отважился мне помочь. Это был Джон. Он был невероятно дипломатичен и смог найти общий язык даже с тем мерзавцем, что хотел меня убить. Джон предложил ему сумму в два раза больше, чем весь мой оставшийся долг. Вот так он спас меня и мою лодку. Но затем он исчез, я даже не успел опомниться. Через несколько лет он снова вернулся в Дар, нашел меня, и я, наконец, спросил его, как я могу его отблагодарить, ведь, несмотря на то что прошло столько лет, я все еще обязан ему жизнью. Он ответил мне: «Когда моя жена доберется до Дара, доставь ее на остров Бонгойо». Я сопровождал его все те несколько дней, что он находился в Танзании. Мы рыбачили на острове, обменивались историями из своей жизни. Ваш муж был прекрасным человеком, Скарлетт. Великое счастье встретить таких людей, ведь их в этом мире так мало.
– Это правда.
Мы дружно затаили дыхание. Глаза Карли засияли от слез. Она старалась мужественно держаться, не показывать свою слабость на людях, и я чувствовала, как нелегко это ей дается.
– Хамизи, а Джон не оставил для меня подсказки?
– Подсказки? Нет, никакой подсказки он не оставлял.
Хамизи отправляется к штурвалу, а мы предпочли остаться в каюте. С каждой минутой наше судно отдалялось от берега, погружаясь в безграничное пространство Индийского океана.
Как только мы оказались на острове, я поняла, что готова поверить в Бога и в то, что существуют Рай и Ад, потому что этот остров настолько прекрасен, что кажется, будто это и есть маленький уголок Рая. Белый, мягкий песок, из-за которого колеса кресла с трудом осуществляют движение, лазурные волны теплого океана напоминают о себе легким шипением, разнообразные тропические деревья стеной отделяют пляж от диких темных джунглей.
Хамизи привел нас к нашей хижине, в которой нам предстояло провести оставшийся день и целую ночь. Ее стены построены из стволов бамбука, а крыша покрыта соломой.
– Здесь жил Джон. Он выбрал именно эту хижину, потому что она отдалена от остальных. На западе острова находится небольшой ресторан. Вечером там довольно весело. Так что отдыхайте. Я заберу вас завтра примерно в это же время.
– Спасибо, Хамизи, – говорит Карли.
Внутри хижина разделена на две импровизированные комнаты, в каждой имеется небольшое окно, стол и несколько циновок, на которых нам придется спать.
– Кажется, здесь со времен Джона больше никто и не жил, – говорит Том.
– А по-моему, все не так плохо. Зато мы можем окончательно объединиться с дикой природой, – возражает Андреа.
Внезапно Фил вскрикивает, поднимает руку и указывает на Андреа. Мы сперва не понимаем, что происходит, но затем замечаем на теле Андреа огромную сороконожку! Я цепенею, чувствую, как рвотный центр, что находится в продолговатом мозге, начинает активироваться.
– Эй, что такое?
– Твою ж мать… – говорит Том.
– Да что случилось?! Говорите!
– Как бы это тебе помягче сказать… – говорит Брис, – на твоем плече гигантское коричневое насекомое с двигающимися усиками.
Андреа взвизгивает, начинает ерзать, заставляет свое обездвиженное тело хоть как-то сопротивляться. В этот момент Эдриан с бамбуковой палкой в руках подбегает к Андреа, стряхивает с ее плеча насекомое, и то вмиг ускользает сквозь щели в бамбуковых прутьях.
– Ну что, веселье начинается! – изрекает Карли.
Мы с ребятами остаемся в хижине, пытаемся хоть самую малость обустроить наше жилище, а Карли вместе с нашими «надзирателями» осматривают остров за хижиной.
Атмосфера гнетущая. Мы разделились на два лагеря. В первом я и Андреа, во втором Том, Брис и Фил. Мы молчим, изредка обмениваясь взглядами.
Наконец, Андреа решается нарушить тишину, и я чувствую долгожданное облегчение.
– Том, ты извини, что я на тебя накричала. Я была не права.
– Надо же, ты умеешь извиняться.
Андреа раздраженно выдыхает.
– Ты можешь хотя бы сейчас не язвить?
– Я просто пытаюсь говорить на твоем языке, только и всего.
– Вот как?! Тогда я забираю все свои извинения. Ты действительно слабак!
– Эй, вы опять начинаете? – вмешивается Брис.
– Хорошо, я – слабак, а ты – камень.
– Что?
– Тебе чужды все чувства, что испытывают нормальные люди: страх, радость, сочувствие. Ты – камень!
– Да откуда тебе знать, что я чувствую?
Пока эта парочка продолжает спорить, я, в свою очередь, продолжаю разбирать вещи и вдруг замечаю какое-то движение на противоположной стороне, у рюкзака Тома.
– Ребят… – говорю я, но меня никто не слышит.
– Интересно, а ты вообще когда-нибудь любила?
– А это здесь при чем?
– Просто ответь: ты когда-нибудь любила?
– Не пробовала!
А я все не отрываю взгляд от рюкзака. От страха по моей коже пробегают сотни невидимых жучков.
– Ребят! – не выдерживаю я.
Наконец-то на меня обращают внимание, и я указываю на рюкзак.
– Это еще что?
Брис почти бесшумно приближается к рюкзаку и резко начинает трясти его. Мы вскрикиваем в унисон, когда из него показывается дикий зверек. Очередной непрошеный гость, увидев нас, быстро выбегает из хижины.
Том бросается к своей сумке.
– Этот гад сожрал все мои припасы!
Мы смеемся. Смех наш больше похож на истерический, ведь каждый из нас до сих пор еще не успел оправиться от страха.
И лишь Брис застыл у стены, что-то внимательно разглядывая.
– Смотрите.
На одном из стволов бамбука мы замечаем надпись: «Дэлмар. Каппер-стрит, 37. Харви-Бей. D. H».
Прячась под тенью массивной кроны незнакомого мне дерева, я наблюдаю за Филом и Брисом, которые играют в мяч на берегу. Наблюдаю, как Фелис помогает Тому покинуть кресло и сесть на теплый, белоснежный песок, а Андреа с Карли, тем временем, сидят у океана и о чем-то беседуют.
Вижу, как ко мне приближается Эдриан. Он без футболки, и я замечаю на его бледном рельефном торсе следы прикосновения солнечных лучей. Кожа окрашена легким румянцем.
– Леди, не желаете отведать коктейля из сока гуавы и кокосового молока с капелькой ванильной эссенции?
Он протягивает мне холодный стакан с жидкостью нежно-персикового цвета.
Либо это действительно очень вкусный напиток, либо мной овладела дьявольская жажда, поскольку я не заметила, как опустел мой стакан, и мне захотелось еще.
– В первый раз я увидела океан так близко благодаря тебе.
Эдриан кротко улыбнулся.
– Не хочешь прогуляться?
Я безмолвно ответила ему согласием. Эдриан берет меня на руки и направляется в сторону джунглей.
Всю дорогу я не знала на чем остановить внимание. То ли на джунглях с их диковинной живностью, то ли на Эдриане. Я выбираю второе. Я смотрю в его глаза, на его веки, на пышные ресницы. Затем мой взгляд опускается ниже, на его щеки и подбородок, на которых видна незначительная щетина. Я смотрю на его шею, по которой струятся капельки пота. Смотрю на его порозовевшую теплую грудь. С каждой секундой я ловлю себя на мысли – нельзя быть таким идеальным. Он настолько совершенен, что меня это пугает и несколько отталкивает. Такой совершенный он, и такая несовершенная я. Две противоположности, которым заведомо не суждено быть вместе.
Узкая тропинка вывела нас из джунглей. Перед нами раскинулся совсем крошечный скалистый берег.
– Зачем мы сюда пришли?
– Знаешь, я понял одну вещь. Весь маршрут Джона окутан настоящей магией. Иначе и не скажешь. Фил встретил своего отца на другом конце Земли, мотосоревнования были именно в тот день, когда мы находились в Лиссабоне. Это путешествие состоит из испытаний для каждого из нас. В это трудно поверить, но это так. И я думаю, нет, я уверен, что сегодня мой день испытаний.
– Ты что серьезно? Ты решил окунуться?
– Ты говорила, что я противоречу сам себе. Пытаюсь отучить людей от страха, а в итоге сам от него завишу. Надо с этим бороться.
– Ну что ж, я желаю тебе удачи. Пока ты будешь познавать просторы океана, я буду наблюдать за тобой и если увижу акулу на горизонте, обязательно позову на помощь, обещаю, – смеюсь я.
– Прости, я забыл упомянуть главное: ты поплывешь со мной.
– Что? Хорошая шутка, Эдриан. А теперь клади меня на землю.
Но он уже меня не слушает и аккуратными шагами приближается к океану.
– Ты меня что, не слышишь? Отпусти! Ты спятил!
– Я не смогу это сделать один. Ты не представляешь, как мне страшно.
В одно мгновение из идеального, мужественного героя он превращается в беспомощного младенца.
– Хорошо, успокойся, это всего лишь вода. Максимум на что мы напоремся, это на морского ежа. Иглы у него ядовитые, но не волнуйся, зафиксировано всего двадцать пять процентов случаев с летальным исходом.
Эдриан вновь улыбается, но как только он шагает в воду, улыбка исчезает с его лица. Он еще крепче обхватывает меня и, несмотря на дикий ужас, что с каждой секундой нарастает у него внутри, продолжает уверено идти вперед. Когда вода достигает его пояса, он решается на первый заплыв. Я перемещаюсь на его спину, крепко обвиваю руками, и мы погружаемся в состояние невесомости. Волны теплые, спокойные, мягкие. Нависшая безмятежность одурманивает, мы отплываем все дальше и дальше.
– Вот видишь, это совсем не страшно.
Эдриан останавливается, кладет ладони на мою талию.
– Набери побольше воздуха.
Я выполняю указание, и мы вместе погружаемся под воду. Эдриан отпускает меня, я несколько секунд парю в прозрачной воде, затем он вновь обхватывает меня, и мы еще несколько секунд кружим в воде, а между нами то и дело проплывают стайки разноцветных рыб, щекотно дотрагиваясь до тела.
Одновременно выныриваем. Я держусь за его крепкие плечи и чувствую, как его тело охватила дрожь.
– Ты весь дрожишь…
– Все в порядке. Теперь со мной точно все в порядке.
Он смотрит в мои глаза, а я неловко отвожу взгляд и вновь концентрирую внимание на деталях его лица. На его поразительно симметричных губах, россыпи едва заметных веснушек и небольшой горбинке на носу.