– Несчастный случай или ее убили?
– Глупости все это, выбросьте из головы. Доронин взглянул на Гурова трезво и пытливо, неожиданно перешел на “ты”, бутылку водки отставил на дальний конец стола.
– Ты, Лев Иванович, человек умный, проницательный, а простых вещей не понимаешь, потому часто ошибаешься. Я не про твою чертову профессию, а про быт, простую жизнь, без хитростей, ловушек и сложных комбинаций. Лева, жизнь проще, а может, и сложнее, черт не разберет! Я вконец запутался! Как ты полагаешь, мне еще можно выпить? Я не превращусь в свинью?
Гуров переставил бутылку, улыбнулся.
– Самое простое в нашей жизни – это давать советы. – Он наполнил рюмки. – Проживи сегодня и завтра, потом попробуй эту проблему решить. Кроме тебя самого, тебе никто не поможет.
Доронин согласно кивнул, взглянул на рюмку, но не тронул ее и сказал:
– Ты умный, меня считаешь человеком недалеким и алкоголиком. На самом деле я далеко не глуп, два года назад я практически не пил. Я любил Ирину, знал, что мы с ней никогда не будем вместе. Ты прекрасно понимаешь почему. Ее убили. Я подумал об этом, когда узнал об аварии, потом засомневался. Когда я увидел тебя у ее дома, понял: Ирину наверняка убили. Ведь ты туда приехал в поисках меня, ты сыщик, знаешь, кого и где следует искать. Верно?
– Верно. – Гуров выпил, закурил.
– Виноват Николай, тщеславный дурак, считающий себя хитрым, опытным политиком. Я знаю свои недостатки, не все, конечно, всего человек о себе не знает. Кончится срок, я уйду из этого... – Доронин не нашел подходящего слова и выпил. – Я вчера около семи вечера приехал к Ирине, без предупреждения, трезвый, понял, она кого-то ждет, посидел для приличия минут десять и уехал. Никто не звонил, никаких разговоров о политике не было. Спрашивай, что тебя интересует?
– Что или кто мог заставить Ирину встать в начале девятого и вынудить ее в такую рань и скверную погоду выйти из дома и сесть за руль? – спросил Гуров.
– В десять с минутами из Шереметьева улетала ее любимая сестренка. Ты наверняка догадался, что сестры терпеть друг друга не могли.
– Я даже не думал об этом, – признался Гуров. – Я слышал, что близнецы в большинстве случаев обожают друг друга.
– Я же говорю, ты в житейских делах, если они не касаются твоей работы, не шибко сообразителен. Две молодые красивые женщины. Одна замужем. Приемы, деловые встречи мужа, его подчиненные и прихлебатели увиваются, постоянные поездки. У другой – два неудачных замужества. – Доронин помолчал. – Но у нее больше мужиков и свободы. Разные они, сестры. Нет, не имеет значения. Женщина по своей природе завистлива.
– Супруга Бардина улетела, – задумчиво произнес Гуров. – Случайно не знаешь, куда?
– Точно не знаю, но в теплые страны, слышал разговор о купальниках.
“Поездка на курорт одной и убийство другой – просто совпадение, – подумал Гуров. – А не могла Алла из машины позвонить сестре, сказать, мол, что-то забыла, попросить привезти? Не годится, – одна не попросит, другая не поедет. А если следовало подвезти нечто взаимовыгодное?”
Гуров вспомнил опись вещей, обнаруженных при погибшей. Он видел эту бумажку на столе у Орлова, когда зашел к генералу перед самым выездом. В сумке Ирины лежали две тысячи долларов. Находившиеся в кабинете следователи и оперативники рассуждали, могли ли эти доллары иметь отношение к убийству. Сумма незначительная, да и попытки ими завладеть не было. “КамАЗ” разбил легковушку и умчался. Следователь предположил, что погибшая кому-то везла доллары. Ребята не знали, что сестра убитой находится по дороге в Шереметьево, а Гуров сейчас знает. Сестры жили в одном доме, но это, как говорится, дело десятое, предлог придумать легко. Например, обещала что-то купить сестре, а деньги забыла, мол, хочешь получить желаемое, привези. В таком случае выстраивается убийство с заранее обдуманным намерением, в котором принимали участие и Бардин, и его супруга.
– Да будь они прокляты! – сказал Гуров.
– Что-то нехорошее ты придумал, сыщик! – Доронин наполнил рюмку Гурова.
Тот взглянул на часы и рюмку отодвинул.
– Придумать в нашем деле каждый может. Сказочка, которую я сочинил, не доказывается. Ты шибко умный, Иона, так скажи мне, что собиралась сообщить мне Ирина? Что она могла узнать вчера вечером, если ее тут же решили ликвидировать?
– Николай при всей своей самонадеянности лишнего не скажет, его супружница ничего лишнего не знает. Я же тебе говорю, Ирина кого-то ждала. Человек, которого она дождалась, и мог сообщить ей сенсационную новость. Ирина – женщина, ей необходимо поделиться... Узнай, кто у нее был...
– Посиди, выпей чайку, я сейчас вернусь. – Гуров взял со стола бутылку водки – хотел забрать с собой, но вспомнил, что в холодильнике стоят еще две, И бутылку оставил. – Я тебя убедительно прошу не пить без меня.
Он взял с собой телефон, вышел из кухни, плотно прикрыл дверь, позвонил Орлову, услышав недовольный голос друга, спросил:
– Ты один?
– Продолжай.
– Ребята из МУРа и прокуратуры осматривали квартиру?
– Естественно.
– А от “соседей” кто при осмотре присутствовал?
– Приезжали отметиться, для протокола, так сказать...
– По делу приезжали. Сняли слухачи, квартира прослушивалась. Петр, мне таким делом заниматься нельзя, найди толкового парня, пошли его на телецентр. Необходимо узнать: вечерние теленовости, которые вел Александр Турин, шли в записи или он работал в прямом эфире? Если записывали, то в котором часу, если был прямой эфир, то в котором часу ведущий появляется на студии?
– Слушаюсь! – буквально рявкнул Орлов и положил трубку.
Гуров, как ни скверно было на душе, улыбнулся, вновь набрал номер. Когда Орлов ответил, укоризненно сказал:
– Когда ты меня о чем-то просишь, я трубку не бросаю. Найдите дежурную, которая работала вчера, узнайте, не видела ли она Турина. Он парень знаменитый, могла обратить внимание. Спасибо, господин генерал, извините... – Гуров вновь услышал частые гудки.
Телевизионный ведущий Александр Турин вывел свой “Мерседес” на проспект Мира, лукаво взглянул на сидевшего рядом Гурова и сказал:
– То вас днем с огнем не разыщешь, то вы, словно нечистая сила, материализуетесь из воздуха.
– Профессия... – ответил Гуров и, глядя в жизнерадостное лицо телезвезды, понял, тот еще не знает о смерти Ирины. – Припаркуйтесь где-нибудь в сторонке.
Когда машина остановилась, Гуров равнодушно спросил:
– Постарайтесь вспомнить, во сколько часов вы вчера приехали к Ирине?
– Лев Иванович, неужели ревнуете? – Турин обаятельно улыбнулся.
– У нее никого не было? – спросил Гуров.
– Я квартиру не обыскивал! – Телезвезда начинал раздражаться. – Вы следите за мной или за ней? Противно! Или привыкли?
“Визит не отрицает. Говорить о смерти или подождать?” – размышлял Гуров.
– Александр, помните, я обещал, что, если у меня появится сенсация, вы о ней узнаете первый?
– Помнить и верить – понятия разные, господин полковник.
Гуров рассматривал свои пальцы, как разглядывает свои пальцы женщина, решая, делать ей маникюр или можно подождать, и думал о том, почему парень зашел к Ирине, а не к ее сестре, за которой ухаживал? Тем более что близкая женщина назавтра уезжала. А если, зная о близости Ирины и сыщика Гурова, парень умышленно сообщил женщине секретную информацию и посоветовал внимательно посмотреть программу теленовостей?
– Простите, но я деньги получаю за работу. – Турин взглянул на часы.
– Вчера видел вас в вечерней передаче, выглядите превосходно, говорите недурственно, а содержание... – Гуров пожал плечами. – Вы материал отбираете сами или этим делом занимается режиссер, а вы лишь озвучиваете?
Турин потупился или сыщику показалось?
– У вас отвратительная манера не отвечать на вопросы и резко менять тему разговора. – Турин взглянул вызывающе.
– Профессия... – Гуров старался удержать взгляд собеседника. – Вы во время работы тоже всегда спрашиваете и никогда не отвечаете.
Тележурналист вынул ключи из замка зажигания, поигрывая брелоком, явно начал нервничать. “Кажется, я угадал, – решил Гуров. – Парень через Ирину решил мне что-то передать, теперь раскаивается, не знает, на чьей я стороне. А если он ведет на свой страх и риск журналистское расследование? Некто решил использовать телезвезду, приоткрылся, прощупывая парня? И тот решил вести двойную игру?”
– Все, нас вырубили из эфира, мне надо ехать по своим делам. – Турин вернул ключи на место, включил зажигание.
– Это вряд ли, парень. Сначала ты отвезешь меня назад, к моей машине.
– Со мной министры разговаривают на “вы”...
– Я не министр, а обыкновенный мент. Давай-давай, крути направо. Ты, Саша, как все нормальные пацаны, в детстве играл в казаки-разбойники? Хочу тебе напомнить, что детство кончилось, а разбойники остались. Сегодня утром они убили Ирину, с которой ты беседовал вчера вечером.
Турин остановил машину так резко, что едущие позади взорвались возмущенными сигналами, а самый возмущенный выскочил из-за руля и подбежал выяснять отношения.
– Двигай, Саша, могут морду набить. Я человек тренированный, а твое лицо чуть ли не национальное достояние.
Турин включил передачу. “Мерседес”, машина не слабая, легко уехала от преследователей и через несколько минут остановилась рядом с “Жигулями” Гурова.
– Как убили? Почему? Кто? Когда? – Турин попытался схватить Гурова за лацкан пальто, но сыщик перехватил протянутую руку, подвернул кисть.
– Наехали “КамАЗом”, в девять двадцать утра. Дешевый наемник, который сейчас вряд ли жив. А почему? Это мы поймем, когда ты расскажешь, что конкретно ты сказал Ирине вчера вечером.
– Вы уверены, Лев Иванович?
– Обязательно.
– Еще до нашей первой встречи один человек рассказывал мне о вас.
– Кто, если не секрет?
– Пожилой человек, сейчас пенсионер, когда-то вы работали под его началом. Он просил меня не называть его имени. Он говорил о вас только в превосходной степени. Что вы за всю его долгую службу в органах ну с