Не помню, что это было, звук был тихим и будничным. Но этого было достаточно, чтобы я сразу забыл, что нахожусь не на войне, и тут же бросился в укрытие. Ничего не произошло, но, когда я вылез из канавы, весь в грязи, меня обсмеяли. Но мне всё равно было страшно.
С тех пор прошло несколько лет, такой паники у меня уже давно нет, но вот тревога вернулась. Дождь стихал, ригга на площади опять начала крутиться, медленно переставляя тяжёлые ноги, а официант приносил напитки. Пройдя мимо меня, он сунул мне маленькую кружку горячего чая.
— Спасибо, — ответил я и обхватил её ладонями, чтобы согреть руки.
И всё же тревога не проходила. Тягучее ощущение, что вот-вот всё изменится. Краем глаза я уже приметил канаву, которая спасёт от взрыва. Старые привычки никогда не подводят. И лучше бы это была моя паранойя, чем если что-то произойдёт прямо сейчас.
И я услышал свист. Хоть бы это мне казалось. Так свистят тяжёлые заряды, выпущенные из осадного миномёта, которыми вооружены многие ригги. Траектория огня настолько крутая, что бомба падает почти вертикально. И это выстрелила не наша ригга, которая опять начала крутиться на месте, будто пилот никак не мог определиться, где стоять.
Я помотал головой, надеясь, что это опять разыгралось моё воображение, что мне всё кажется, пока мир живёт обычной мирной жизнью. Но нет, все поднимались из-за столов, переглядываясь с недоумённым видом. Те, кто знал, что означает этот свист, уже прятались, стараясь держаться подальше от стеклянных окон.
— В укрытие! — закричал громкий хриплый голос.
Меня уговаривать не надо. Но возле больших окон портового трактирчика всё ещё крутился тот официант, что принёс мне чай, и какая-то девушка в промокшем от дождя платье. Даже если снаряд упадёт далеко, они пострадают от осколков стекла.
— Да бегом отсюда! — рявкнул я и тычками погнал парочку в ту сторону, где ещё раньше заметил канаву.
Свист приближался, становился всё громче и громче. Бег занял всего несколько секунд. Официант и посетительница прыгнули в канаву, а я упал на них, потому что потерял равновесие от толчка земли.
Раздался взрыв, а на спину посыпались камни. Уши звенели, в них болело так, будто кто-то тыкал в перепонки раскалённой иглой. Но надо лежать, осадные миномёты на риггах всегда спарены. Это ещё не конец.
Следующий взрыв ещё сильнее. Сверху набросало так много земли, будто кто-то опять пытался закопать меня заживо. Затылком чувствую жар, не такой, когда за спиной горит кабина ригги, но всё равно неприятный. К нам в канаву упал кто-то ещё, очень тяжёлый и твёрдый.
Я едва высвободился из-под неизвестного мне покойника, погибшего от осколка.
— Надо бежать! — крикнул я официанту и посетительнице, которые от страха лежали в обнимку. — У нас пять минут, пока перезарядится.
— Подвал, — прошептал официант, глядя выпученными глазами на труп. — У нас глубокий подвал!
— Бегом туда!
Я вылез наружу и сплюнул землю. Трактирчик устоял, но окна вышибло. У входа лежал ещё один труп, я не стал всматриваться. Музыкальный автомат всё ещё играл ту грустную мелодию. Метрах в двадцати появилась глубокая дымящаяся воронка. Пригодится, если обстрел возобновится.
Баржа, на которой я сюда добрался, с металлическим стоном заваливалась на бок, экипаж спешно её покидал. Ригга на площади беспорядочно крутилась, через выхлопные коллекторы валил сизый дым отработанного игниума. Настолько горячий, что трубы покраснели, а воздух вокруг них искажался от жара.
Боевая машина заскрипела и её правая оружейная платформа, похожая на гигантскую руку, перешла из положения «поход» в положение «бой». Массивная бронированная задвижка начала раскрываться, показывая снаряжённые головки ракет. Пушка над левым плечом развернулась в сторону юга. Там, за туманом, видно гору.
— Только не вздумай выстрелить, — шепнул я. — Не вздумай стрелять, или он тебя вычислит.
Кому, как не мне знать, что ригги в бою последние пару сотен лет ориентируются только на оптику и радар. Из-за дождя видимость такая, что вряд ли противники видят точное местоположение друг друга, только смазанную точку на радаре. Тот, кто сейчас выстрелит первым, того раньше и заметят.
Но пилот ригги на площади это не знал. Сначала бахнула пушка на «плече», достаточно тихо по сравнению со взрывом бомбы. Ствол немного отошёл назад и вернулся в прежнее положение. Следом зашипела ракета, скрыв площадь в облаке дыма. На горе раздался взрыв. Кажется, это горная дорога, на которой стоит что-то массивное. Другая ригга.
Сейчас это место, где я стоял, окажется самым худшим во всём мире. Я успел отбежать подальше, когда прилетела ответка. Когда дым от взрыва осел, из разбитых окон закусочной высунулся перемазанный официант и крикнул:
— Все в подвал! Сюда!
Те, кто был поблизости, побежали внутрь. Мне тоже стоило, но я засмотрелся на бой. Ригга на площади выстрелила ещё раз, она бронированная настолько, что простой артиллерией её не взять. Но у врага оказалось кое-что получше.
На горе засветилось очень что-то настолько яркое, что это видно через дождь и туман. Это яркое пятно погасло, но заряд из игниумового копья летит не очень быстро, так что его видно. Я зажмурился, но яркую полоску всё ещё видно, отпечаток остался на глазах. Заряд ударил прямо в кабину, на землю посыпались искры, пока луч прожигал броню.
Ригга дёрнулась и пошла куда-то вперёд, не разбирая дороги. По пути боевая машина снесла часть закусочной, благо, все уже спрятались в подвале, разбила портовый кран и едва не рухнула в воду, но заглохла, остановившись у самой кромки огромным мрачным монументом. С горы выпустили ещё несколько зарядов, но все они прилетели в старое место, где ригга стояла раньше.
Ну теперь-то точно всем хана. Пилот скорее всего погиб, а мне бы лучше укрыться в подвале. Остаётся надеяться, что дверь там крепкая, а десантная команда атакующей ригги предпочтёт грабить брошенные ценности, чем пытаться убить тех, кто спрятался внизу.
— В бой, трусы! — крикнул откуда-то появившийся офицер в чёрном кожаном плаще. — В бой!
В одной руке он держал пистолет, в другой здоровенный тесак. Кажется, он пытался собрать остатки десантной команды уже неработающей ригги. На что я мог только пожелать ему удачи. Я вернулся к закусочной, её задняя часть вроде уцелела, и через окно получится залезть внутрь и укрыться, наконец, в подвале. Но едва я туда добрался, как меня окрикнули:
— Марк! Марк, постой!
Голос знакомый. Никак это мой тёзка ищет потерявшегося друга. Как мило с его стороны. И у меня зародилось смутное подозрение, зачем Драган позвал меня сюда на самом деле.
— Марк! — крикнул Драган голосом, полного отчаяния.
Он увидел меня.
— Марк, брат, как же я рад, что ты жив.
Ну теперь он никак не напоминал наглого аристократика, каким был всего несколько минут назад. С горы всё ещё пытались стрелять по старому месту, где раньше стояла ригга. Когда раздался взрыв, Драган тонко вскрикнул.
— Чего тебе? — спросил я. — Говори быстрее, валить уже надо.
Я подошёл к окну и локтем вынес остатки стекла, чтобы не порезаться, пока буду залезать.
— Марк, мне нужна твоя помощь, — жалобно пролепетал тёзка.
— С чего это вдруг?
Я осторожно залез внутрь и подал руку Марку. Какой бы тварью он ни был, это не повод бросать его на верную смерть.
— Слушай, нужно кое-что сделать, — он продолжал стоять на улице. — Помоги…
На его шее видно золотую цепь от амулета, который прислали ему от его настоящего отца. Вот он что, опять хочет, чтобы я сделал всю грязную работу, чтобы он потом воспользовался её плодами?
— Знаешь что? — спросил я. — Ты только что об меня ноги разве что не вытирал, а сейчас? Стал тебе нужен, и опять друзья?
— Да я же шутил, — Марк показал на риггу. — Там пилот похоже умер, а офицер говорит, что нужно её завести и убираться отсюда. Сказал, чтобы я это сделал, а я…
Я против воли засмеялся. Ну конечно же Марк Драган всем хвастался, какой он герой войны и умеет управлять риггой. Ведь по всем бумагам воевал именно он, а не я, никто же не знает, что тёзка сидел дома, а я в кабине шагающей машины.
Когда появился ищейка, который разыскивал бастарда почившего знатного ублюдка, Драган похвастался и ему, что прошёл войну. Ещё бы, не просто бастард, а героический бастард. Марк как-то сказал перед поездкой, что поэтому из всех незаконных сыновей того лорда выбрали именно его. Только потому, что он официально воевал.
Но остался небольшой нюанс — Марк Драган никогда не был в кабине ригги. И когда это выяснится, вряд ли ему светит блестящее будущее.
— Нет, — сказал я.
Обстрел не возобновлялся. Понятия не имею, какой тактики придерживалась ригга на горе, но я бы на её месте перезарядил игниумовое копьё, встал бы на другую позицию и выстрелил ещё раз. Хотя странно, я думал, что такое оружие запрещено в Юнитуме. Какой-то Кодекс, или как-то так.
— Марк, пожалуйста, — тёзка чуть не плакал. — Я же тебе всегда помогал, мы же друзья. Марк! — вдруг он прищурился, будто опять придумал какую-то подлость. — У меня же наследство, куча денег! Я тебе заплачу! Когда доберусь до наследства, тебе достанется… тысяча фламменов!
Он зажмурился, будто не хотел отдавать ещё не принадлежащую ему кучу денег, но всё же решился.
— Целая тысяча! Только заведи машину и выведи нас отсюда. Скажи ещё раз, что ты, это я, как тогда, помнишь?
— Они заподозрят неладное, — сказал я.
Я не знаю, почему не плюнул тёзке в морду и не пошёл в подвал. Может потому, что умом понимал, что после подвала идти некуда, а тысяча фламменов на дороге не валяются. Это солидные деньги. Хватит до конца жизни, если особо не шиковать.
— Они же не знают нас в лицо, — продолжил тёзка. — Никто на этом долбанном континенте не знает меня в лицо! Я же с ними только переписывался! Целый год почти!
— Ну где вы там? — раздался крик.
— Это офицер! — Марк тяжело выдохнул. — Я только ему представлялся. Но я с ним договорюсь, не переживай. Главное — заведи машину и выведи нас, а потом я отдам тебе деньги.