Что джинсы есть из Вереи
И из других
Сугубо русских регионов,
И у кого, мол, ни спроси —
Мол, носят брюки на Руси,
А джинсы – это для вообще
Ален Делонов.
«Откуда взялся…»
Откуда взялся
Этот чертов вирус
Гонконгского
Раскрученного гриппа,
Скосившего меня
Своей косой?
Возможно, что чихнула
Итальянка,
Когда мы в Рим
Летели бизнес-классом?
Но я и бизнес-классом не летаю,
И вообще три года не летал!
А если он забрался бы на север
И смёл бы
Нефтяные все качалки,
И в мире
Встали все автомобили!
И Филя не купил бы
Примадонне
Лазоревого цвета «бентли», да?
И та бы
Не явилась на тусовку,
Чтоб с Галкиным
Людей попрезирать.
Но это же —
Чудовищное дело!
Гонконг за это
Должен отвечать!
«Куплю Троянского коня…»
Куплю Троянского коня
И, как положено герою,
Простых троянцев заманя,
Такой нехитрый,
Въеду в Трою.
Я заплачу втридорога,
Как вообще и существую,
И я пошел на Беговую,
В конюшню эту, на бега.
Ну, сразу конюхи ко мне:
– Да ради Бога!
Да любого —
Хоть вон того, хоть вороного,
Договоримся о цене.
Я должен был
Их огорошить —
Они не поняли меня!
Ведь я ищу не просто лошадь —
Ищу Троянского коня.
«Я ждал…»
Я ждал,
Чего не надо мне
От вac,
Что было бы
Всей жизни
Перекрас,
А я,
Как будьготовский
Пионер,
Живу,
Не нарушая
Интерьер.
Закладки в книжках,
Тапочки в углу —
Зачем такому
Новую метлу?
И хорошо,
И ангел улетел,
И вышло все,
Как я того хотел.
«Кто дал тебе…»
Кто дал тебе
Такое право —
Мне путь
Указывать перстом?
Что делать,
Сам я знаю здраво,
И что – сейчас,
И что – потом!
Кто сделал так,
Что ты – судья
Моих поступков
И задумок,
Ну кто он,
Этот недоумок?
Ах, недоумок этот —
Я!
«Папы папствуют долго…»
Папы папствуют долго,
Оставаясь в тени,
Чувство высшего долга
Продлевает их дни.
Ватиканского дома
Ритуал нарочит,
Но отсюда по миру
Голос Бога звучит.
Но земное невечно,
И кончается плоть,
И усопшего папу
Призывает Господь.
И весь мир христианский
Здесь, у гроба, ревет,
Даже Древнего Рима
Некрещеный народ.
Я, по собственной воле
Представляя Москву,
Иноверец как будто,
А и тоже реву.
«Ни протекции, ни профессии…»
Ни протекции, ни профессии,
А две дочери и жена,
Заявился в Москву за песнями,
А Москва никому не должна.
Поначалу и не заметили,
А никто и не звал меня,
Но аукнул, и мне ответили,
Сумму прописью отслюня.
К небожителям не приблизился,
Не обиделся на Москву,
Но не прогнулся и не унизился,
Так вот рядышком и живу.
Что положено – то получено,
И хотя и не суперстар,
Прогибаюсь в одном лишь случае —
Залезая в свой «ягуар».
«Клипы, клипы…»
Клипы, клипы,
Клипы, клипы!
Драки, выстрелы и кровь!
Сиськи-письки,
Стоны, всхлипы —
Безразмерная любовь.
Черт ли в съемках
Этих смелых!
Потому как весь расклад —
Для девиц
Половозрелых
И обкуренных ребят.
А кому все эти попки
Откровенно режут глаз,
Есть еще другие кнопки —
Есть трансляция из Думы
(Тугоухи, тугодумы!) —
Пресловутый «Думский час».
Ничего-то нет для нас!
«Где не было снега…»
Где не было снега —
Сугробы до крыш,
Взялись за лопаты
Мадрид и Париж.
А вместо морозов,
Где снег был всегда,
Пороги домов
Затопила вода.
Залиты дождями
Зимой Лужники,
А в Африке дети
Играют в снежки.
Им, детям, любая
Беда – не беда,
Но наша планета
Пошла не туда.
И липкий по мне
Расползается страх —
Ведь я не умею
Ходить на руках.
«Пока идет по первому „Бригада“…»
Пока идет по первому «Бригада»,
И кто-то смотрит
Эту лабуду,
Канал шестой:
Тольяттинская «Лада»
Лоб в лоб дерется
На московском льду.
Играют уголовников
Актеры,
Смените кнопку —
Это же мура!
Играют хоккеисты,
А не воры,
Самих себя —
Вот это да – игра!
«От юбилея…»
От юбилея
До юбилея
Живу я скромно,
Других жалея.
От круглой даты
До новой даты
Солю томаты,
Перчу салаты,
А если часом
Без круглой даты
Пойду куда-то,
Она: куда ты?
И понимаю —
Не виноваты,
Они такие,
А мы – женаты!
Они такие,
Вот так, ребяты,
А не пойти ли
Мне в депутаты?
«Мы семейные люди…»
Мы семейные люди
Со стажем,
Но, бывает, о личном своем
Мы друг другу чего-то
Не скажем,
А где надо —
И вовсе соврем.
Я не делаю в доме
Дебошей
И не лезу в пузырь
С чепухой!
Я – хороший?
Конечно, хороший
И на десять процентов
Плохой.
И вот это другое,
Плохое,
В тайниках оставляю своих,
Потому что нас – двое,
Нас – двое,
И не делится все на двоих.
Иногда нам довольно
Утайки,
А когда попадаем впросак,
Сочиняем нелепые байки.
А без этого – как?
А – никак.
Фонари
Сюда мы ездили годами,
Не любопытствуя, ей-ей,
Вдруг очутиться в Амстердаме,
В квартале красных фонарей.
В подвальных барах – дринк и пицца,
А наверху, в любом окне,
Вам продают совокупиться,
Договорившись о цене.
Прочь, прочь отсюдова скорей!
Здесь с циклом о Прекрасной Даме
Блок неуместен в Амстердаме,
В квартале красных фонарей.
«День рождения…»
День рождения,
День рождения —
Это в общем-то
Заблуждение!
И не столько нам
Лет вообще,
Если ложка
Стоит в борще,
Ну а если
Не устоит,
Был бы, знаете,
Аппетит!
«А ни росточка и ни всхода…»
А ни росточка и ни всхода,
И ямб давно не ворожит!
Стихов неясная природа
Добру и злу не подлежит.
Потом кошачьими шагами
Чуть слышно рифма забредет,
И закружит слова кругами,
И совершит переворот.
Там чудеса,
Там леший бродит,
Русалки девственность блюдут!
Стихи приходят
И уходят,
Ты – ни при чем,
Авось придут.
«А там…»
А там,
Далеко-далеко,
Птица кричит козодой,
Змей бубновый летает,
Бумажный!
И крапива ноги жжет,
И я – молодой,
А не этот,
Скучный и важный.
И дорожки туда
Заросли лебедой,
Небо синее
Заволокло хмарой,
А на старых фотографиях
Я такой молодой,
А на новых —
До чего же старый.
«День прибавляется в Москве!..»
День прибавляется в Москве!
И с елки,
С веток и с макушки,
Еще не убраны игрушки,
А зданий черные верхушки
Видней на утренней канве.
От Сахалина до Москвы,
И за окном,
И кругосветно
День прибавляется заметно,
А жизнь – увы!
Увы, увы!
Мойка, 12
Ах этот дом,
Магнит моей души!
Меня сюда пригнало,
Как этапом!
Сажусь к столу,
Велю себе: пиши,
Макай перо
В чернильницу с арапом.
Обиды нет,
И сам я – из повес,
Но как-то так
Все подошло к пределу.
Должно,
Сейчас волнуется Дантес,
Убью его!
А ежли не по делу?
За окнами —
Холодный зимний свет,
Мистерия
Закончится к обеду,
Нет ревности
И ненависти – нет,
Но честь велит —
Я еду.
Еду. Еду.
«Еще я не пришел…»
Еще я не пришел,
Но я приду!