Bueno;[3] вероятнее всего, зная, какова ставка, она просто-напросто нервничает сильнее, чем себе признается. Кира мысленно прочла мантру покоя и принялась высматривать, где бы припарковаться.
Вон там. Она заглушила двигатель, слезла, закатила машину в бокс, бросила в паз монетку и приложила большой палец к пластинке фотоэлемента. Пятьдесят сентимо за час; должно хватить с лихвой, если не хватит, у нее в карманах достаточно мелочи. На небе собирались тучи, поэтому Кира опустила колпак. Зачем мочить седло, панель управления и багажник, если ей предстоит возвращаться со столь ценным грузом – вернее, пассажиром? К тому же, сырость будет отвлекать, что недопустимо: пренебрежение любым пустяком может оказаться роковым.
И спешить тоже нельзя, если она не хочет привлечь к себе внимание. Кира пробралась сквозь толпу и вошла в ворота.
Шум и сутолока остались позади. Транспорта за воротами было значительно меньше, но вот людей как будто не убавилось; они сновали туда-сюда – жители, обслуживающий персонал, покупатели, гости. Возможно, подумалось Кире, ворота означают проход в иной мир. Снаружи царили бедность, беспомощность и дикость, которые повсюду на Земле служили как бы мостом к передовой технологии, но на деле, не были с ней никоим образом связаны.
Тех, кто обитал во Внутреннем Городе, подавляло его великолепие. Мозаичные дорожки, фонтаны, клумбы и парки – шедевры генофлористики, громадный голографический экран, изображавший сцену из балетного спектакля, записанного на спутнике Л-5, на уровне с малой гравитацией… Верхняя, десятая по счету аркада, череда которых начиналась прямо от ворот, поддерживала прозрачную крышу, сквозь которую виднелись тучи. Из-за них пробивались солнечные лучи, а порой проглядывала тусклая дневная луна, похожая на увиденную во сне родину. Да, подумала Кира, сейчас даже луняне кажутся родней и ближе городских жителей.
Она вдруг почувствовала себя голой, но отогнала неприятное ощущение, закусила губу и направилась ко входу в здание. Вестибюль оказался почти пустым. Мимо Киры прокатил робот-посыльный. Девушка заметила на потолке металлическое панно со знаками зодиака: металл потускнел и явно нуждался в полировке. В креслах у стены сидели двое мужчин. Один, с волосами оттенка сепии, облаченный в темный комбинезон, курил сигарету. Кира уловила запах смешанного с марихуаной дешевого табака, поморщилась и подумала, что хотя авантисты, по их словам, покончили с идеями, которых придерживалось население Северной Америки, с пороками им совладать не удалось. Другой мужчина был начисто лишен волос; его кожа отливала золотом, черты лица казались… необычными, что ли. Неужели метаморф, продукт едва ли не узаконенных в былые дни в некоторых государствах Земли экспериментов с ДНК? Мужчины молчали – возможно, они не были знакомы – и не обращали внимания на мультивизор, на экране которого какая-то женщина учила группу молодежи следовать установленным принципам и сообщать властям обо всех, кто поступает иначе, чтобы правительство могло позаботиться о заблудших душах.
Кира вздрогнула. Она знала о подобных вещах лишь понаслышке – из выпусков новостей, со слов других – да из отчетов, в которые иногда заглядывала. Порой ей становилось не по себе. Например, у родителей отобрали ребенка, а их самих обвинили в жестоком обращении с сыном, поскольку они твердили ему, что не надо верить рассказам школьных учителей о великих прозрениях Ксуана. Налоговые инспекторы довели до банкротства, а затем предъявили обвинение в утаивании доходов женщине, которая занималась импортом и утверждала во всеуслышание, будто многие законы ущемляют права импортеров. Итог – полицейское досье, койка в реабилитационном центре, пустые улыбки товарищей по несчастью, которые, словно сговорившись, отрицают, что очутились здесь по политическим мотивам. «Наше государство стремится к тому, чтобы встать надо всякой политикой». Впрочем, Кира убеждала себя, что скоро все обязательно изменится – долго так продолжаться не может. Но сейчас она увидела – услышала, ощутила – кусочек реальности.
Вместо того, чтобы произнести имя в микрофон, она набрала на клавиатуре: «Роберт Э. Ли». Глупость какая-то! С чего она взяла, что мужчины в креслах – агенты тайной полиции? Неважно, у них тут свои правила игры. На экране, как она и ожидала, высветилось: «Д-1567»; далее следовали указания, как добраться до двери с этим номером. На память Кира никогда не жаловалась, а потому распечатку заказывать не стала. Девушка подошла к фарвегу[4] и нажала кнопку вызова. Створки двери разъехались в стороны. Переносной стабилизатор Кире не требовался, к ускорениям ей тоже было не привыкать; переступая с дорожки на дорожку, она достигла самой быстрой.
Путешествие заняло около десяти минут – с тремя пересадками, в том числе на вертикальную линию. Чтобы справиться с нервозностью, Кира заставляла себя приглядываться к людям, что попадались ей по дороге. Они отличались друг от друга гораздо меньше, чем жители прочих городов Земли и даже чем те, кого она встречала на улице. Брюки, пиджаки, блузки, лосины, комбинезоны – все одного фасона; цвета неброские, что называется, консервативные. Иногда девушка замечала рубашку с жабо или платье, что переливалось словно радуга, но и такая одежда не производила впечатления чего-то праздничного. Мужчины не носили бород, волосы у них, как и у женщин, были подстрижены на уровне чуть ниже ушных мочек. Да, вот уже двадцать три года для американской элиты и многих простых людей единообразие является залогом успеха. Более того, оно постепенно становится основным условием выживания.
Впрочем, попадались и исключения – трое юнцов, выбритых наголо, если не считать пряди волос на макушке: в волосах торчат перья, одежда отделана бахромой; несколько бородатых мужчин в тюрбанах, сопровождавших женщин, что прятали лица под чадрами, а тела – под длинными, до пят, платьями. Еще бородачи – двое хасидов (их ни с кем не спутаешь) и мужчина с наперсным крестом, по всей видимости, священник православной церкви. Он разговаривал с коренастым человеком в голубом мундире; на голове у того была фуражка с серебряной кокардой в виде двуглавого орла, а на поясе – резиновая дубинка. Должно быть, офицер внутренних сил правопорядка. Комплекс такой огромный, его кварталы наверняка закреплены каждый за отдельной, независимой общиной, Очень похоже на структуру «Файербола», разве что правительство Северной Америки терпит эти общины только потому, что не в состоянии их уничтожить, и держит все под пристальным наблюдением.
Когда на дорожку ступил новый пассажир, сердце у Киры замерло. Высокий, широкоплечий, в коричневом отглаженном мундире, с пистолетом на бедре. На рукаве нашивка с символом бесконечности. Авантист! Разговоры понемногу стихли, молчание распространялось волнами, как от брошенного в пруд камня. Офицеры тайной полиции редко появлялись на людях в форменной одежде.
Неужели он что-то заподозрил? Сердце девушки бешено заколотилось, в горле мгновенно пересохло. Какого же она сваляла дурака, не переодевшись в аэропорту! Легкий жакет, шорты, сандалии… Сегодня даже на Гавайях тех, кто одевается подобным образом, провожают неодобрительными взглядами, а уж на материке и подавно! Она просто забыла об этом: ведь до сих пор на Земле ей приходилось общаться лишь со служащими компании, причем на территории, которая принадлежала «Файерболу».
Кира собралась с духом. Она пока не совершила ничего противозаконного. Из удостоверения личности следует, что Кира Дэвис – землянка и имеет гражданство Северо-Американского Союза.
Слабое утешение. По сравнению с ней у любого арестованного иностранца куда больше прав и возможностей обратиться за помощью.
Сотрудник Сепо[5] сошел с дорожки. Кира облегченно вздохнула и на мгновение оперлась на оказавшийся рядом стабилизатор. Местные переглянулись и снова заговорили между собой.
Замигал индикатор: Кира приближалась к месту назначения. Девушка быстро пересекла дорожки, резко надавила на кнопку, протиснулась меж створок двери, которые только-только разошлись, и, чтобы не упасть, ухватилась за поручень.
Она рассердилась на себя. Что за ерунда! Космический пилот, привычный к любым нагрузкам, от нуля g до десяти, не больная, совсем не старая – ей двадцать восемь и, судя по наследственности, она проживет в добром здравии еще лет сто с хвостиком, если будет следить за собой; разумеется, задание для нее новое, возможно, опасное, но разве это причина спотыкаться и терять равновесие? Ну-ка, девочка, встряхнись!
Коридор был пуст. Двигаясь вдоль светлоокрашенных стен, Кира добралась до двери под номером 1567. Легкая пробежка разогнала по жилам кровь и подняла настроение. Почти наверняка ее никто не ждет, и она прямо отсюда вернется в космопорт. Кира усмехнулась. Столько трудов – и все зря. Она нажала на кнопку звонка.
Дома ли хозяин? Должен быть; он ведь здесь не только живет, но и работает. Но на звонок в дверь никто не отозвался, и девушку вновь охватили сомнения. Ведь она позвонила с вокзала, через свой информатор, и хозяин снял трубку. Может, Ли вышел? Глупости, не стоит волноваться. Естественно, Ли сперва решил посмотреть, кого там принесло. Учитывая сложившиеся обстоятельства, вполне разумная мера предосторожности. Кира расправила плечи и улыбнулась в экран сканера, надеясь, что сумеет произвести на хозяина квартиры благоприятное впечатление.
Мужчины находили Киру привлекательной. Она спокойно выслушивала комплименты и тут же их забывала. Высокая, с чересчур широкими для женщины плечами – то был единственный недостаток ее изящной фигуры; светлые волосы коротко подстрижены и обрамляют широкоскулое лицо; миндалевидные глаза, прямой нос, пухлые губы…
– Saludos, consorte,[6] – произнесла она чуть хрипловатым голосом. – Я из «Файербола». Меня зовут Кира Дэвис, я прибыла к вам с важным поручением.