Как ни упрям был лейтенант Блай, но и он в конце концов понял, что приходится отказаться от попытки пройти в Тихий океан кратчайшим путем. Целый месяц безуспешно пробивался он на запад, борясь со штормами и встречными ветрами. Время года для тех широт стояло самое неблагоприятное и рассчитывать на перелом погоды не приходилось. 22 апреля, установив, что за сутки корабль ни на одну милю не подвинулся ближе к вожделенной цели, командир, наконец, отдал приказ изменить курс и итти на восток. Весь экипаж «Баунти» вздохнул с облегчением. Люди смертельно устали и были совершенно обессилены физически и душевно этой безнадежной и бесцельной борьбой со стихией, борьбой, продолжавшейся сорок дней без перерыва.
Западные ветры дули с большим постоянством, так что Блаю не пришлось раскаиваться в своем решении. Плавание протекало благополучно, и ровно через месяц, 22 мая, в два часа пополудни на горизонте показались характерные очертания Столовой горы, возвышающейся над Кейптауном. Так как в это время года для парусных судов небезопасно бывает входить в Столовый залив, Блай приказал обогнуть мыс Доброй Надежды и бросить якорь в бухте Симонс-Бей.
У берегов Южной Африки, которая в описываемую эпоху еще принадлежала к числу голландских колониальных владений, «Баунти» простоял тридцать восемь дней. Надо было заново проконопатить весь корпус, привести в порядок паруса и снасти и возобновить запасы провизии. Ботаник Нельсон воспользовался случаем приобрести в бухте. Симонс семена и рассаду различных растений, которые он хотел посадить на Таити и других островах, лежавших на пути корабля. Пока голландские плотники приводили в порядок обшивку «Баунти», экипаж отдыхал и набирался сил. К концу стоянки корабль опять был в образцовом порядке. 1 июля в четыре часа пополудни шлюп поднял якорь, поставил парусй и вышел в открытое море.
В течение первой недели дули переменные ветры, нередко гремел гром, сверкали молнии и шли дожди. Над кораблем часто носились огромными стаями морские птицы, но как только ветер начинал дуть с севера, они немедленно исчезали. Их возвращение обычно служило предвестником южного ветра.
«Баунти» все время шел к востоку. 28 июля он миновал остров Сен-Поль, но не пристал к нему. Ближайшая остановка была намечена на Вандименовой земле[5].
И на этой части пути на долю экипажа выпало достаточно невзгод. Приходилось бороться с сильными бурями, часто мерзнуть и мокнуть. Временами шел снег и град.
19 августа в два часа дня экипаж с радостью увидел скалу Чаек, расположенную на Вандименовой земле у Юго-Западного мыса.
Весь следующий день корабль тщетно пытался войти в бухту Адвенчур — все время дули сильные противные ветры. Только 21-го утром удалось туда проникнуть и бросить якорь в защищенном от ветров месте.
Здесь решено было сделать запас пресной воды и дров. Блай в шлюпке отправился знакомиться с берегами бухты. Он обнаружил, что наиболее благоприятные условия для высадки представлял западный берег острова, где прибой был не так силен, как в других местах. Сойдя на лесистый берег, командир вскоре заметил небольшое озеро, расположенное примерно в шестидесяти шагах от моря.
К вечеру Блай вернулся на «Баунти». На следующий день с рассветом часть экипажа под начальством Кристиена и канонира отправилась на землю за водой и дровами.
Оставшиеся на корабле занялись рыбной ловлей; на удочку хорошо ловилась треска.
На острове оказалось много различных птиц. Высоко в небе парили орлы. Кое-где на болотах попадались цапли с пышным оперением. На деревьях сидели пестрые попугаи. Над морем у берега летали и ловили рыбу белоснежные чайки. В озерке плескались дикие утки.
Работа по рубке и распиловке деревьев шла очень успешно, и в течение двух недель было заготовлено достаточное количество топлива.
Однажды матросы наткнулись на сухой древесный ствол с выцарапанными на нем буквами А. Д. и цифрами 1773. И буквы и цифры прекрасно сохранились. Очевидно, надпись была сделана кем-то из экипажа капитана Фюрно, посетившего этот остров на корабле «Декуверт».
Восточный берег Вандименовой земли был менее лесистым; Блай и Нельсон решили, что там можно будет найти подходящее место для посадки фруктовых деревьев, вывезенных с мыса Доброй Надежды. Так как в этих краях всякие насаждения подвергаются большой опасности из-за пожаров, легко и быстро распространяющихся в сухое время года от костров местных жителей, то после долгих поисков путешественники остановили выбор на открытой поляне, где и посадили три яблони, девять виноградных лоз, а также косточки вишен, слив, персиков, абрикосов, апельсинов, лимонов, яблок и груш. Плодородие почвы на Вандименовой земле давало все основания предполагать, что посаженные деревья хорошо примутся и будут давать обильные урожаи. Около озерка Нельсон посадил лук, капусту и картофель.
За все эти дни никто из моряков «Баунти» не встретил ни одного местного жителя. И только в ночь на 1 сентября с борта корабля впервые были замечены признаки того, что где-то поблизости должны находиться островитяне. Тут и там на берегу замаячили огни костров. На рассвете в подзорные трубы удалось разглядеть и самих островитян. Весь следующий день Блай провел на суше около того места, где часть его экипажа занималась заготовкой дров, в надежде, что местные жители придут туда. Однако его предположения не оправдались, и на следующий день он решил сам отправиться на их поиски.
С несколькими людьми из своего экипажа он поплыл в шлюпке к мысу, на котором накануне горели костры. Из-за сильного прибоя высадиться там оказалось невозможным; англичане бросили якорь невдалеке от берега и стали ждать, не покажутся ли островитяне. Прошло больше часа, как вдруг из лесу появился какой-то человек. К величайшему разочарованию Блая и его спутников, оказалось, что это садовник Броун, бродивший по острову в поисках за растениями, а вовсе не долгожданные жители Вандименовой земли; но Броун сообщил, что в лесу он встретил нескольких островитян.
Через короткое время находившиеся в шлюпке услышали крики, походившие на гоготание гусей, а вскоре затем на берегу появилась группа островитян, состоявшая из двенадцати мужчин и восьми женщин.
Шлюпка несколько приблизилась к берегу и остановилась метрах в двенадцати от него. Блай завернул в бумагу захваченные подарки и бросил на берег. Однако островитяне, хотя и видели те вещицы, которые Блай им бросил, не притронулись к ним до тех пор, пока шлюпка не стала удаляться. Только тогда подарки были вынуты из бумаги. Но лишь только Блай сделал попытку снова подойти к берегу, островитяне побросали все вещи и притворились, будто вовсе не интересуются ими. Блай бросил еще несколько гвоздей и ниток стеклянных бус и знаками предложил островитянам сесть к нему в шлюпку. В ответ те знаками же предложили Блаю причалить к берегу, но так как из-за прибоя это было совершенно немыслимо, то командир решил на этот раз расстаться с жителями Вандименовой земли в надежде, что ему удастся впоследствии познакомиться с ними поближе.
Действительно, на следующий же день островитяне явились к тому месту, где люди с «Баунти» набирали воду. Они приблизились с громкими криками, положив руки на голову в знак мирных намерений. Подойдя к Блаю, они начали что-то говорить, но так быстро, что тот не смог уловить ни одного слова. Среди островитян Блай узнал одного, которого видел в 1777 году, когда посетил эти края с капитаном Куком.
Жители Вандименовой земли облагали матово черной кожей. Плечи и грудь были разукрашены татуировкой. У одного из островитян все тело было выкрашено в красный цвет; остальные были разрисованы черной краской, а их плечи и лица покрывал густой слой сажи.
Островитяне с необыкновенным проворством карабкались по скалам и ловко ловили стеклянные бусы и гвозди, которые им бросал Блай. Во время разговора они сидели на корточках, уперев колени в подмышки. Они не носили никакой одежды.
Садовник Броун во время своих странствований по острову для сбора растений встретил как-то группу местных жителей, состоявшую из старика, женщины и двух или трех детей. Сначала старик, повидимому, сильно испугался, но, получив в подарок нож, совершенно успокоился. Тем не менее он тотчас же отослал женщину, которая ушла не без сожаления. Броун видел также несколько жалких хижин, все убранство которых состояло из шкур кенгуру и тростниковых цыновок.
Дрова и вода были запасены, но наступивший штиль не дал «Баунти» возможности выйти в море. Вопреки ожиданиям Блая островитяне больше не появлялись. Только по ночам с корабля видны были их костры.
Утром 4 сентября поднялся свежий северо-западный ветер; воспользовавшись им, «Баунти» покинул бухту.
Вскоре земля исчезла из виду, и Блай направил свое судно к востоку-юго-востоку, так как решил обогнуть Новую Зеландию с юга, надеясь таким образом все время иметь попутный ветер. Но его надежды не оправдались: ветер часто менял направление и нередко дул с востока, принося с собой густые туманы.
Обогнув Новую Зеландию, «Баунти» переменил курс и двинулся к северо-востоку. 19-го на рассвете он прошел мимо группы небольших скалистых островков, находившихся приблизительно в четырех милях. Северо-восточный ветер помешал подойти поближе. На этих островках нельзя было заметить никакой зелени; кое-где виднелись какие-то белые пятна, напоминавшие снег. Капитан Кук в своем описании Новой Зеландии упоминал о подобных же пятнах, которые, по его мнению, представляли собой обнажения белого мрамора. Блай назвал эти острова по имени своего корабля островами Баунти.
По ночам экипаж часто любовался зрелищем исключительной красоты. Все море покрывалось как бы золотистой пеленой и чудесно переливалось. Это явление объяснялось наличием в воде огромного количества мелких фосфоресцирующих животных.
Птицы продолжали сопровождать «Баунти». Изредка встречались киты. Матросы снова, как у мыса Горн, ловили альбатросов и откармливали их.