Катенька — чудо что такое! Отчаянная, настоящий чёртёнок! Что она вытворяет на своём сноуборде! Только снежная пыль летит! А какие глазищи! А волосы! Грудь тоже хороша. И бёдра. И вообще. Короче, я пропал. Мой двойник на орбите теперь работать не сможет. Надо бы договориться и временно отключить коннект.
Вот уже неделя как мы знакомы с Катенькой. Такое событие стоит отметить. Приглашаю девушку в ресторан, лучший на этом курорте. Покупаю букет красных роз, самый дорогой. Жалованье космонавта позволяет шикануть.
Ресторан в форме призмы, похожий на гигантский кристалл, прилепившись к скале, переливается всеми цветами радуги. Поднимаемся по винтовой лестнице и заходим внутрь призмы. Под ногами — невидимый пол, внизу — пропасть с замёрзшим водопадом. Катенька уверенно проходит над пропастью к нашему столику. Открытые плечи, струящийся шёлк вечернего платья, тонкий аромат духов «Эдельвейс». Всё как в наивном старом кино. Сейчас принесут шампанское.
Мы пьём за нашу встречу. Развеселившись, несём всякую чушь. За прозрачной стеной над пропастью выделывает кульбиты запущенный каким-то шутником дрон — клоун. Врезается раскрашенной физиономией в стену, лицо искажает уморительная гримаса. Мы с Катенькой хохочем и не можем остановиться. Продолжение вечера обещает быть грандиозным.
Подлетает наш заказ — блюдо с крылышками, полное всяческих деликатесов. Накладываем себе полные тарелки. Катенька аккуратно накалывает на вилку янтарный ломтик форели и направляет в рот. Нежные губки расплываются в улыбке.
— Попробуй, как вкусно!
Я таю вместе с форелью. Смешно, глупо, но как же прекрасно!
Вдруг Катенька как-то неестественно замирает, закатывает глаза и падает без чувств на прозрачный пол. Что это? Я бросаюсь к ней.
— Милая, что с тобой?!
Она неподвижна. К нам сбегаются люди. Кто-то машет салфеткой, брызгает в лицо Катеньке водой.
— Вызовите скорую!
Врачи появляются быстро, Катеньку забирают из моих рук, кладут на каталку.
— Ничего страшного, — пощупав её пульс, говорит мне пожилой доктор. — Это резервное тело, я таких сразу определяю. Видимо, основной, так сказать, организм, решил её отключить по каким-то причинам. Увозите!
Каталка с Катенькой уезжает. Подол платья волочится по прозрачному полу.
— Не волнуйтесь, с ней всё будет хорошо. Отправим в хранилище на консервацию, а там как уж владелица решит. Ничего, дело житейское!
Доктор подмигивает мне и, похлопав дружески по плечу, удаляется вслед за каталкой. Я остаюсь над ледяным водопадом с кучей недоеденных вкусностей. Но есть совсем не хочется. Хочется плакать.
Это мой первый выход в открытый космос. Были, конечно, тренировки на стендах, но всё-таки это совсем не то. Понимаю, что страховка надёжная, но всё равно как-то не по себе. Нельзя подавать виду, что мне страшно. Улыбаться! В конце концов, у меня же есть новое тело на Земле, если что… Начну жить заново. Холка модроока, не сидавей у потока…[1] Ну, пошёл!
Ничего страшного. Вот он, повреждённый челнок. Вот она, пробоина. Только бы не выронить сварочный аппарат. Держать крепче. Господи, ну почему меня так крутит? Надо принять вертикальное положение. Головой вверх. Где тут верх, где низ? Где дом мой!..
— Кнедличек, соберись! — это капитан. — Не дёргайся, плавнее!
Легко ей говорить! Кручек будет тосковать без меня…
Кажется, что-то случилось! Выглядываю в коридор. Командир стучится в каюту Моралеса, а тот, судя по всему, не слышит, наверное, в душе. Нет, вышел. Вышло.
— Помоги, пожалуйста! — Шульц старается выглядеть невозмутимой, но видно, как она побледнела. И губы дрожат. — Он ещё и лазер включил, сейчас всех нас на куски порежет!
Все вместе бежим в пункт управления. Стажёр со включенным аппаратом кувыркается возле пробитого челнока. Как тот клоун в горах. Лазерный луч рисует замысловатые фигуры на чёрном полотне космоса. И смех и грех!
Моралес одним взмахом ресниц приводит бедолагу в нормальное положение.
— Порядок? — спрашивает капитан у Кнедличека.
— Всё нормально! — весело отвечает тот. — Не сориентировался вначале.
Стажёр ловко заваривает метеоритную дыру и как ни в чём не бывало возвращается на станцию. Доволен «боевым крещением». Похоже, он даже не понял, что это Моралес его выручил. Мы с капитаном облегчённо вздыхаем. Моралес равнодушен как всегда. Хотя какое-то подобие презрительной усмешки я замечаю.
До чего же убогая команда! Несовершенство этих людей поражает. Без использования электромагнитных приборов ничего не могут. Собственную энергию расходуют нерационально. Общение со своими резервными телами считают великим достоинством. Мне бы не составило труда управлять группой синхронисток или целой футбольной командой, и никакой коннект не понадобился бы. К сожалению, по закону нельзя иметь больше одной копии. Недоразвитым особям вроде моих коллег вообще бы не следовало их иметь. Если командир Шульц ещё проявляет некоторые задатки здравомыслящего человека, то эти двое — совершенные ничтожества. Иметь половую принадлежность — огромный недостаток. Эти рудименты должны отмереть полностью. По-моему, они просто мешают. Случайно увидел одного из них в душе. Где гармония, где пропорциональность, где золотое сечение? Надеюсь, природа вскоре исправит свои ошибки.
Отдых в горах испорчен. Паршивое настроение передалось от двойника мне и, кажется, при перемещении даже усилилось. Не знаю, что делать с моим клоном дальше. Может быть, тоже отправить на время в анабиоз, пока не натворил чего-нибудь похуже? Правильно делает Шульц, экономит силы и эмоции своей копии. Чисто немецкая практичность.
На Орбите Юпитера — ЧП. Очередной караван попал под метеоритный дождь, пришлось вернуть уцелевшие челноки на базу для ремонта и профилактики. Так что у нас вынужденные выходные. Это надолго. Крутимся вокруг Венеры, разглядываем в просветы облаков рельеф. Вершины гор, покрытые сверкающими шапками из кристаллов аммония и впадины, где в будущем появятся моря. От нечего делать смотрим кино. Ещё играем всей командой в настольные игры. Моралес постоянно побеждает. Даже противно, до чего умный. Умное. Грешным делом подглядел за ним в душе. Никаких намёков на определённые органы, даже сосков нет. Плоское и спереди и сзади, гладко обтёсанное, как Буратино.
С Кнедличеком снова приходится спать в одно время. Лает, гад! Не выдержал, потребовал объяснений. Всё, оказывается, просто. У парня это первая экспедиция, понятно, что клон его ещё находится во младенческом возрасте и не готов для полноценного коннектинга. А отдохнуть и развлечься юноше хочется, что вполне естественно. Поэтому в нарушение всех инструкций хитрый Кнедличек установил ментальную связь со своим псом Кручеком и по ночам гуляет с ним по родной Праге. Мозг собаки не столь сложен, управлять им можно даже во время сна. На днях собаку приютила какая-то сердобольная девица, так что Кнедличеку стало ещё веселее.
— Только не говорите командиру, пожалуйста! — просит стажёр, доверчиво глядя мне в глаза.
Не скажу. Пусть лает.
ЧАСТЬ 2
Старший отправляет меня на Большой Барьерный риф. Чтобы я занялся дайвингом, успокоился и перестал думать о Катеньке. Поездка дорогая. «Ни в чём себе не отказывай!»
Вроде бы, всё хорошо, но почему на душе так муторно? Потому, что не могу её забыть? Наверняка там будут другие девушки, ещё лучше, ещё красивее, свет клином не сошёлся… Нет, дело не в этом. Гадко и тоскливо мне оттого, что я тоже резервное тело, которое можно в любой момент отключить, как Катеньку. Рано или поздно старший вернётся на Землю, и меня неминуемо отправят на склад. Пытаюсь убедить себя, что не надо этого бояться. Если так случится, я просто буду спать какое-то время и, наоборот, лучше сохранюсь. Сколько я буду спать? Год, десять лет, пятьдесят? Пока не умрёт основное тело? Тогда меня разбудят, и жизнь продолжится. Чья жизнь?
Кажется, я уже не смогу наслаждаться красотами кораллового рифа. Прости, старший!
Думаю о том, как сделать нашу команду более сплочённой. Вроде бы и работаем мы слаженно, и со взаимовыручкой всё в порядке, но, тем не менее, — каждый как-то сам по себе. Вынужденный простой неожиданно обострил эту проблему. Оказалось, что кроме работы нам и поговорить не о чем. Молча смотрим старое кино или режемся в подкидного дурака на сладости, опять же каждый сам за себя. Моралес уже целую гору конфет выиграл. Скучно. Надо исправлять ситуацию.
— На Земле скоро Новый год, — как-то само собой вырвалось. Просто надоело молчать.
Кнедличек сразу оживляется:
— Вы не представляете, как прекрасна рождественская Прага! Это просто сказка! Там сейчас ещё и снежок выпал, всё сияет, искрится! Витрины, ярмарки, веселье! А ночью…! Эх!
— В Рождество везде красиво, — возражаю я. — В нашем маленьком Гамельне тоже очень мило.
— Да вы посмотрите только! — Кнедличек достаёт из кармана голографический альбом, сдвигает всторону игральные карты, включает. — Ну, что?
На середине стола возникает миниатюрная копия старинного города. Только картинка почему-то неполная: видны цоколи и нижние этажи зданий, а крыши теряются где-то в тумане.
— Кто же это так мастерски снял? — я не могу удержаться от улыбки.
Стажёр смущается, закрывает картинку.
— Барахлит что-то. Вот, взгляните на моего пса!
— Хорош!
— Красавчик!
— Скучает, наверное, без хозяина?
— Ничего, недолго осталось, мой резервный уже говорить начинает, скоро займётся Кручеком.
— А я своего на дайвинг отправил, — хмуро сообщает коллега Какалидзе. Сегодня он явно не в настроении. Ну что ж, резервные тела для того и существуют, чтобы приводить в порядок эмоциональный фон.