— Я хочу, чтобы ты признал, что ты высказался в пользу их брака на зло мне. — Не успел я хоть что-то сказать, как она продолжила: — Ты мог поговорить с Зесом и отговорить его от этой затеи.
— Но он…
— Я и не спорю, — перебила меня Эмери. — И рассматривая ситуацию со всех углов, устранение архимага простецом выглядит невозможным. Но ты забываешь, что это сделал не Ронак, а его отец. В общем ты, я думаю, понял к чему я вела. И я не собираюсь тебя отчитывать за это. Но раз ты стал вести самостоятельные игры и принимать решения от лица рода, то должен помнить, что у медали две стороны и обе они могут быть правильным решением.
Понятно, мама мне только что преподала один жизненный урок. И весь этот разговор про Ронака она завела, чтобы показать неоднозначность принятых мной решений. Тем временем она положила на книгу раскрытый пергамент.
— Это письмо от патриарха Православной церкви. Прочти его, я хочу узнать, что ты о нём думаешь.
Пару минут спустя я поднял взгляд на Эмери.
— Думаю в книгах описана история появления человечества на Теллусе, — начал отвечать я. Однако выражение лица матери было непроницаемым, и я продолжил. — Учитывая, что Библия говорит нам, что человек был создан по образу и подобию Бога, то правда, описанная в книгах, рушит эту концепцию. Также у меня был разговор с архиепископом Кириллом. Он мягко намекнул мне, что, если я провозглашу себя Миссией, то наши пути разойдутся.
— Я знаю об этом, — сказала Эмери. — Но я не это хочу от тебя услышать. Меня интересует, что пытается сказать нам патриарх.
«Очередная проверка.» — подумал я. Ещё раз перечитав письмо…
«Как река берёт своё начало на вершинах гор и спустя время она впадает в моря и океаны, так и православная и католическая церкви, которые начинали свой путь развития порознь, оказались вместе. И надеюсь, что никому и никогда не удастся разделить 'воду» из разных рек.
Однако ничего этого не было бы без Вас. И хоть наши пути пересеклись благодаря Вашему сыну, он вызывает у меня опасения…
Думаю, Вы сейчас задаётесь вопросом о чём я говорю. Дело в истории создания человеческой цивилизации. Именно эти знания запросил Ярар! Признаюсь честно, ещё месяц назад мне самому была неизвестна истинная история. Эти знания опасны в руках юноши, которому присущи импульсивные поступки. Поэтому прошу Вас, поговорите с сыном. Возможно он сможет передумать, ибо не всегда знание есть СВЕТ.'
— Знаешь, у меня такое ощущение, что католики уже знали про предложение эльфов насчёт строительства водного канала из Каспийского моря в Черное. И они предостерегают нас, что канал может принести нам вред. А следующим предложением он намекает на то, что мои земли находятся ближе всего к Каспийскому морю.
— Остановись, — подняв руку ладонью вперед, Эмери подняла письмо и начала его перечитывать.
— Что-то не так? — спросил я.
— Это может простым совпадением, — задумчиво сказала Эмери.
— Согласен. Но оно прозвучало как нельзя кстати. Слишком странное сравнение про реки и религиозные течения было подобрано для этого письма.
Эмери кивнула, и тут же спросила.
— А что считаешь по поводу следующего абзаца?
— Он выделил слово «свет» и тут можно прочесть намёк про тьму. — Чуть поразмыслив: — Тут можно гадать сколько угодно, однако из того, что мне кажется, самым логичным, церкви боятся, что я стану очень сильным.
— Хм, — произнесла Эмери, — очень хлипкая теория.
— Так может пригласить архиепископа Кирилла и обсудить с ним это письмо?
— Митрополитом, — сказала Эмери.
— Что прости?
— На днях он принял титул митрополита.
— Ооо, как! — слегка удивился я. — Так понимаю его возвышению, послужили мы?
— Думаю, что так и есть, — ответила Эмери. — И я уже ему написала. И должна признать, что твоя точка зрения мне помогла взглянуть на ситуацию с другой стороны, — сказала Эмери, намекнув на прошлый разговор про «медаль», а именно про разговор с Ронаком.
— Я понял. И у меня будет просьба. — Мама посмотрела на меня ожидая продолжения. — Когда будешь говорить с церковником, спроси его почему магию целителей не изучали и не развивали.
— Ты думаешь, что её…
— Да, — ответил я, не дав Эмери закончить. — Ты же знаешь, что Корф может использовать заклинание исцеления? — Она кивнула. — Зная это, тебе не кажется, что за всё существование человечества не может быть, чтобы никто не создал ни одного заклинания используя целительскую энергию.
— Ооо, — прозвучало от Эмери. — А ты глубоко копнул. Думаешь это происки Католической церкви? — И не успел я ответить, она продолжила: — Думаешь церковь переписала историю после первого века?
Я отрицательно покачал головой.
— Скорее всего это произошло намного раньше. Возможно даже раньше появления веры в греческий пантеон богов.
— Греческий? — уловила мою мысль Эмери. — Не Египетский? — И видимо догадавшись к чему я клоню: — Ты думаешь, что именно их жрецы переписали историю.
— А потом Римская империя, захватив Египет, вывезла все упоминания об этом.
Мама пообещала аккуратно поговорить с митрополитом Кириллом, и отправить мне зашифрованное сообщение. Затронув эту тему, мы обсудили также перевод, которым я занимался с Софьей и то, как он гармонично вписывается в наши выводы. И хоть никаких перспектив из этого знания нам не светило, было всё равно очень интересно узнать ответ на эту загадку.
Наконец-то и я собрался в путь. До Макарова мне предстояло лететь примерно четыре дня. А если повезёт и будет попутный ветер, то ещё быстрее. Перед отлётом я зашёл к брату и принёс извинение за поведение утром. Он принял их и сказал, что не держит обиды. Хотя и попросил впредь думать где и когда я что-то говорю.
Такой ответ слегка ударил по моему самолюбию. Того, что меня начнёт отчитывать Тимофей, мне хотелось меньше всего. Также я посчитал это первым сигналом о том, что брат в будущем постарается мою независимость подмять под себя. Но этого я допускать никак не хотел.
Разумеется, перед уходом я заверил его, что такого больше не повторится. Но глубоко внутри я сделал для себя вывод, что с этого момента я буду с Тимофеем предельно аккуратен. Хоть он и глава рода и, что самое главное, он мой брат, и я всегда приду ему на выручку, но и слепого подчинения от меня он не получит.
— Чего крадёшься? — спросил я у Аяна, смотря на ярко алый закат. Создавалось впечатление, что мы плывём на облаках, волны которых бьются о борт дирижабля.
— Твой слух стал лучше, — уже не скрываясь, спокойно подошла она. — Ты уже не отличаешься от нас, но твоё тело до сих пор изменяется. Ты же в курсе?
Я кивнул. Ковалевская об этом не раз говорила. И она считала, что чем больше я себя физически изнуряю, тем сильнее моё тело перестраивается.
— Ты что-то хотела? — спросил я у Хрущевой.
— Мне просто стало скучно в каюте. Поэтому пошла прогуляться. А тут ты…
— Ясно, — ответил я. — Завтра мы будем пролетать Кемерово, там оставим Космоса и полетим дальше, — стараясь найти тему для разговора произнёс я.
— Угу, — послышалось от Аяны.
Мне показалось, что она хочет что-то мне сказать, но сомневается.
— Если будешь стоять и молчать зачем пришла, то я пойду отдыхать.
— Почему ты не взял с собой Джу Ли? — спросила она.
Я видел, что Аяна не этот вопрос хотела задать, и тем не менее я стал отвечать.
— Меня попросила об этом Эмери. Она сказала, что на Дальнем Востоке, плохо относятся к внебрачным связям и рабству.
Ничего не говоря Аяна протянула мне записку.
— Что это? — спросил я.
— Прочти…
Мне сразу бросился в глаза почерк Самуила. И когда я начал читать, понял почему смущалась Хрущёва.
'Аяна, девочка моя! — начиналось письмо. — Ты уже достаточно взрослая, чтобы говорил я с тобой откровенно. Матвеев не может стать твоим мужем. Проверка показала, что слабыми дети тогда родятся. Думаю, слышала ты, что значит ОТСЕЧЬ ветвь! И именно на такую судьбу ты обречешь детей своих.
С высоты прожитых лет не стану давать тебе советов я. Твоя жизнь и тебе решать, как её прожить. Однако не предупредить тебя я не мог. Ошиблась ты в отношении него.
Прости старика за вести дурные. И постарайся понять. Не туда взор твой устремлён.'
— Зачем ты дала мне это прочесть? — спросил я у неё.
Немного подумав она ответила.
— Чтобы ты знал почему я больше не обращаю внимания на твоего слугу.
— А вы… — не удержался и спросил я.
— Дурак! — воскликнула она. — Разумеется, нет! — и покраснев она покинула моё общество.
«И что сейчас было?» — подумал я.
Не скрываясь мы приземлились в том месте, где в прошлом году была обнаружена лаборатория. Судя по густой и высокой растительности, сюда больше никто не приходил.
— Ну что? Готов к воссоединению с семьёй? — спросил я.
Космос смешно мяукнул и на моём лице появилась улыбка. Пока приземлялись *зрением* я заметил две ауры, принадлежащие семейству кошачьих, о чём я сразу передал мыслеобраз Космосу, и он, ожидая, когда же ступит на землю, метался из стороны в сторону.
Мне было жаль оставлять его здесь. За этот год я успел к нему привязаться. К тому же благодаря Космосу я уже дважды оставался жив. Ведь именно он предупреждал, когда на меня напали кровососы. Я предупредил Космоса, что если он устанет от родительской опеки, то он может поцарапать крест накрест дверь, ведущую в лабораторию, и отправляться в замок Тьер. Не буду рассказывать сколько времени пришлось обмениваться с ним мыслеобразами, главное то, что Космос меня понял.
До места, где я заметил семейство кошачьих, мы шли втроём. Хрущёва побоялась, что со мной что-нибудь может случиться в лесу и пошла с нами.
У меня и у неё было активировано магическое зрение, и когда в нашу сторону, заходя с тыла и фронта, сместились две ауры одаренных животных, я поставил вокруг нас магический щит.
— Они что нападать на нас собрались? — спросила меня Аяна.