На дне. Дачники — страница 9 из 45

Пепел
. Ну, полай! Мне забавно будет… Ты барин… было у тебя время, когда ты нашего брата за человека не считал… и всё такое…

Барон
. Ну, дальше!

Пепел
. Чего же? А теперь вот я тебя заставлю лаять собакой – ты и будешь… ведь будешь?

Барон
. Ну, буду! Болван! Какое тебе от этого может быть удовольствие, если я сам знаю, что стал чуть ли не хуже тебя? Ты бы меня тогда заставлял на четвереньках ходить, когда я был неровня тебе…

Бубнов
. Верно!

Лука
. И я скажу – хорошо!..

Бубнов
. Что было – было, а остались – одни пустяки… Здесь господ нету… все слиняло, один голый человек остался…

Лука
. Все, значит, равны… А ты, милый, бароном был?

Барон
. Это что еще? Ты кто, кикимора?

Лука
(смеется). Графа видал я и князя видал… а барона – первый раз встречаю, да и то испорченного…

Пепел
(хохочет). Барон! А ты меня сконфузил…

Барон
. Пора быть умнее, Василий…

Лука
. Эхе-хе! Погляжу я на вас, братцы,– житье ваше – о-ой!..

Бубнов
. Такое житье, что как поутру встал, так и за вытье…

Барон
. Жили и лучше… да! Я… бывало… проснусь утром и, лежа в постели, кофе пью… кофе! – со сливками… да!

Лука
. А всё – люди! Как ни притворяйся, как ни вихляйся, а человеком родился, человеком и помрешь… И всё, гляжу я, умнее люди становятся, всё занятнее… и хоть живут – всё хуже, а хотят – всё лучше… упрямые!

Барон
. Ты, старик, кто такой?.. Откуда ты явился?

Лука
. Я-то?

Барон
. Странник?

Лука
. Все мы на земле странники… Говорят,– слыхал я,– что и земля-то наша в небе странница.

Барон
(строго). Это так, ну а – паспорт имеешь?

Лука
(не сразу). А ты кто,– сыщик?

Пепел
(радостно). Ловко, старик! Что, Бароша, и тебе попало?

Бубнов
. Н-да, получил барин…

Барон
(сконфуженный). Ну, чего там? Я ведь… шучу, старик! У меня, брат, у самого бумаг нет…

Бубнов
. Врешь!

Барон
. То есть… я имею бумаги… но – они никуда не годятся…

Лука
. Они, бумажки-то, все такие… все никуда не годятся.*

Пепел
. Барон! Идем в трактир…

Барон
. Готов! Ну, прощай, старик… Шельма ты!

Лука
. Всяко бывает, милый…

Пепел
(у двери в сени). Ну, идем, что ли! (Уходит. Барон быстро идет за ним.)

Лука
. В самом деле, человек-то бароном был?

Бубнов
. Кто его знает? Барин, это верно… Он и теперь – нет-нет да вдруг и покажет барина из себя. Не отвык, видно, еще.

Лука
. Оно, пожалуй, барство-то – как оспа… и выздоровеет человек, а знаки-то остаются…

Бубнов
. Он ничего все-таки… Только так иногда брыкнется… вроде как насчет твоего паспорта…

Алешка
(входит выпивши, с гармонией в руках. Свистит). Эй, жители!

Бубнов
. Чего орешь?

Алешка
. Извините… простите! Я человек вежливый…

Бубнов
. Опять загулял?

Алешка
. Сколько угодно! Сейчас из участка помощник пристава Медякин выгнал и говорит: чтобы, говорит, на улице тобой и не пахло… ни-ни! Я – человек с характером… А хозяин на меня фыркает… А что такое – хозяин? Ф-фе! Недоразумение одно… Пьяница он, хозяин-то… А я такой человек, что… ничего не желаю! Ничего не хочу и – шабаш! На, возьми меня за рубль за двадцать! А я – ничего не хочу.


Настя выходит из кухни.


Давай мне миллион – н-не хочу! И чтобы мной, хорошим человеком, командовал товарищ мой… пьяница, – не желаю! Не хочу!


Настя, стоя у двери, качает головой, глядя на Алешку.


Лука
(добродушно). Эх, парень, запутался ты…

Бубнов
. Дурость человеческая…

Алешка
(ложится на пол). На, ешь меня! А я – ничего не хочу! Я – отчаянный человек! Объясните мне – кого я хуже? Почему я хуже прочих? Вот! Медякин говорит: на улицу не ходи – морду побью! А я – пойду… пойду лягу середь улицы – дави меня! Я – ничего не желаю!..

Настя
. Несчастный!.. молоденький еще, а уж… так ломается…

Алешка
(увидав ее, встает на колени). Барышня! Мамзель! Парле франсе*… прейскурант! Загулял я…

Настя
(громко шепчет). Василиса!

Василиса
(быстро отворяя дверь, Алешке). Ты опять здесь?

Алешка
. Здравствуйте… пожалуйте…

Василиса
. Я тебе, щенку, сказала, чтобы духа твоего не было здесь… а ты опять пришел?

Алешка
. Василиса Карповна… хошь, я тебе… похоронный марш сыграю?

Василиса
(толкает его в плечо). Вон!

Алешка
(подвигаясь к двери). Постой… так нельзя! Похоронный марш… недавно выучил! Свежая музыка… Погоди! так нельзя!

Василиса
. Я тебе покажу – нельзя… я всю улицу натравлю на тебя… язычник ты проклятый… молод ты лаять про меня…

Алешка
(выбегая). Ну, я уйду…

Василиса
(Бубнову). Чтобы ноги его здесь не было! Слышишь?

Бубнов
. Я тут не сторож тебе…

Василиса
. А мне дела нет, кто ты таков! Из милости живешь – не забудь! Сколько должен мне?

Бубнов
(спокойно). Не считал…

Василиса
. Смотри – я посчитаю!

Алешка
(отворив дверь, кричит). Василиса Карповна! А я тебя не боюсь… н-не боюсь! (Прячется.)


Лука смеется.


Василиса
. Ты кто такой?..

Лука
. Проходящий… странствующий…

Василиса
. Ночуешь или жить?

Лука
. Погляжу там…

Василиса
. Пачпорт!

Лука
. Можно…

Василиса
. Давай!

Лука
. Я тебе принесу… на квартиру тебе приволоку его…

Василиса
. Прохожий… тоже! Говорил бы – проходимец… всё ближе к правде-то…

Лука
(вздохнув). Ах, и неласкова ты, мать…

Василиса идет к двери в комнату Пепла.

Алешка
(выглядывая из кухни, шепчет). Ушла? а?

Василиса
(оборачивается к нему). Ты еще здесь?


Алешка, скрываясь, свистит. Настя и Лука смеются.


Бубнов
(Василисе). Нет его…

Василиса
. Кого?

Бубнов
. Васьки…

Василиса
. Я тебя спрашивала про него?

Бубнов
. Вижу я… заглядываешь ты везде…

Василиса
. Я за порядком гляжу – понял? Это почему у вас до сей поры не метено? Я сколько раз приказывала, чтобы чисто было?

Бубнов
. Актеру мести…

Василиса
. Мне дела нет – кому! А вот если санитары придут да штраф наложат, я тогда… всех вас – вон!

Бубнов
(спокойно). А чем жить будешь?

Василиса
. Чтобы соринки не было! (Идет в кухню. Насте.) Ты чего тут торчишь? Что рожа-то вспухла? Чего стоишь пнем? Мети пол! Наталью… видела? Была она тут?

Настя
. Не знаю… не видела…

Василиса
. Бубнов! Сестра была здесь?

Бубнов
. А… вот его привела она…

Василиса
. Этот… дома был?

Бубнов
. Василий? Был… С Клещом она тут говорила, Наталья-то…

Василиса
. Я тебя не спрашиваю – с кем! Грязь везде… грязища! Эх, вы… свиньи! Чтобы было чисто… слышите! (Быстро уходит.)

Бубнов
. Сколько в ней зверства, в бабе этой!