обное заведение, в Славоградике не было.
— Так что ты решила? — спросил у меня Влад, когда мы удобно расположились за выскобленным деревянным столом, и шустрый разносчик принес нам кружки с холодным квасом.
— Ничего я еще не решила.
— Сомневаешься?
— Размышляю, не обманул ли ты меня, добрый молодец.
— Зачем мне тебя обманывать?
— Не знаю, Влад. Про отца своего ты же мне ничего не рассказал.
— Доложили уже, — усмехнулся воздушник. — Если бы я тебе сразу представился с перечислением всех своих родственников, стала бы ты вообще со мной разговаривать?
— Тоже верно. Но осадок от твоей недомолвки остался.
Воздушник пожал плечами.
— Я, собственно, ничего ни от кого не скрываю. Да, мой отец — тот самый Лавр Ставринович, убедивший кащей начать войну против берендеев. Он же главный разработчик волшебного вируса, вызвавшего на Соларе эпидемию, которая выкосила магов земли и сделала магически бесплодными магов воздуха. Когда отец отправился в ссылку, мне было два года, Василиса. Я не помню его, и взглядов его не разделяю. Я пытаюсь хоть как-то исправить последствия тех дел, которые творились по его вине. Если ты откажешь в моей просьбе, я это пойму и больше беспокоить тебя не буду. Кащи еще не скоро смогут вернуться к нормальному взаимодействию с остальными стихийниками. Жаль только, магия воздуха не хочет ждать, пока все мы заново наладим контакты. Знаешь, почему я прибыл в Славоградик так поздно? Ты ведь находишься здесь уже давно — не меньше двух часов, верно? Я не прилетел к тебе раньше, потому что сегодня хоронили одного из наших собратьев. С ним прощалась вся община.
— От чего он умер?
— От старости, — грустно усмехнулся Влад. — Вместе с ним Солару покинула еще одна частичка магии воздуха.
Я задумчиво посмотрела на каща. Тот был серьезен. И одет во все черное.
— Сколько нужно времени, чтобы наполнить живительной силой ваш артефакт?
Влад слабо улыбнулся.
— Не знаю, — честно признался он, а потом полез в карман и достал из него небольшой зеленоватый флакон. — Смотри, это накопитель, на который наложены те же чары, что и на артефакт. По тому, как быстро ты его наполнишь, я смогу примерно рассчитать время, которое потребуется для наполнения всего артефакта без ущерба для твоего здоровья.
Я протянула руку, и Влад вложил флакон-накопитель в мою ладонь. Пальцы тут же закололо от чужой магии, которой явно было на этом сосуде очень много. Осторожно вынула пробку, сосредоточилась и влила в него пару капелек виты. Живительная сила тут же впиталась в зеленоватое стекло, как вода в сухую землю. Нда. Это потребует больше усилий, чем я думала.
Сосредоточилась снова и направила в узкое горлышко флакона целый поток виты. Дыхание тут же перехватило от напряжения, закружилась голова. Флакон при этом оказался наполнен всего наполовину.
— Все хорошо? — обеспокоенно спросил Влад. — Ты побледнела.
— Все нормально, — отмахнулась я, пытаясь сосредоточиться опять.
После третьей попытки пузырек, наконец, наполнился весь. У меня же перед глазами вспыхнули звезды, в ушах раздался гул, а тело вдруг стало тяжелым и непослушным. Следующие несколько минут из моей жизни выпали. Очнулась я на маленьком пятачке с пожухлой травой, возле харчевни, на который меня заботливо усаживал Влад.
— Все-таки это была плохая идея, — пробормотал воздушник, поправляя мне подол сарафана.
— Почему? — поинтересовалась я, пытаясь сфокусировать взгляд.
— Если от одного накопителя ты едва не потеряла сознание, что же будет, если дать тебе артефакт?
— Это я силы не рассчитала, — ответила, окончательно приходя в себя. — Если бы не поторопилась, все было бы нормально.
— Ты меня напугала. Стала белая, как бумага, начала клониться в сторону. Еле успел тебя подхватить, на улицу вынес. Подумал, что на земле тебе станет лучше.
— Правильно подумал, — кивнула я, вставая на ноги. — В следующий раз я буду осторожнее.
— Так ты согласна помочь?
— Согласна. Тем, кто действительно нуждается в помощи отказывать нельзя.
Возвращаться обратно в харчевню мы не стали. Влад сунул разносчику, выглянувшему посмотреть все ли у нас в порядке, несколько монет, и предложил немного пройтись по городу.
— Что будем делать с твоим артефактом дальше? — поинтересовалась я, пока мы неторопливо шагали по улице.
— Нужно подумать, — ответил воздушник. — Накопитель, из-за которого тебе стало нехорошо, вмещает в себя лишь малую часть того, что нужно наполнить. Так как передача виты отнимает у тебя много сил, придется цедить её маленькими порциями. Процесс может затянуться, Василиса. Возможно, нам с тобой предстоит встретиться еще не раз.
— А что, если ты принесёшь этот артефакт мне, и я сама постепенно буду наполнять его у себя дома?
— Это невозможно. Во-первых, он очень большой, во-вторых, намертво вмурован в пол одного из наших святилищ. Придётся вливать в него виту через накопители. Или переправить к нему тебя, чтобы действовать напрямую. Но лично мне первый вариант нравится больше.
— Пусть будет так, — кивнула я. — И когда же мы встретимся в следующий раз?
— Когда пожелаешь. Теперь все зависит от тебя. Я прилечу в любое время дня и ночи.
— Знаешь, я не всегда выхожу из Лихолесья одна. Честно говоря, это вообще случается редко, обычно у меня есть провожатые. Если они увидят нас вместе, будут проблемы.
— Ничего страшного, — улыбнулся Влад. — Я дам тебе свисток. С его помощью ты можешь звать меня, когда будешь полностью свободна.
Он поднял с земли соломинку, дунул на нее, сделал легкий пасс рукой. Соломинка на миг вспыхнула голубоватым светом и снова стала прежней.
— Не сработают ли от этого свистка в Лихолесье мамины сигналки? — задумчиво произнесла я.
— Не сработают, — уверенно ответил кащ. — Здесь волшебства практически нет. Я только чуть изменил способ прохождения воздуха через эту соломинку. Если ты в нее подуешь, я услышу с любого расстояния.
Он подал мне свисток, и когда я протянула руку, чтобы его забрать, осторожно погладил пальцем мое запястье. От этой простой почти невесомой ласки у меня по коже побежали мурашки.
— Тебе ведь не обязательно прямо сейчас возвращаться домой? — внезапно спросил Влад.
— Нет, — ответила я, чувствуя себя растерянно от неожиданной реакции на прикосновение воздушника.
— Тогда, может быть, ты согласишься пообщаться со мной не по делу, а просто так? Мы могли бы еще погулять по городу, а потом я бы проводил тебя к Лихолесью.
— А давай, — согласилась я. — Главное следить, чтобы поблизости не было открытой воды. Недавно выяснилось, что в ней сидят охранники, которые наблюдают за каждым моим шагом.
— Значит, к реке не пойдем, — кивнул Влад.
И мы отправились гулять.
Немного прошлись по центральной улице, свернули на рыночную площадь, там случайно попали на представление бродячих циркачей. Вместе с остальной славоградской публикой долго аплодировали учёному медведю и смеялись над шутками большеглазого скомороха.
Потом ели пироги и яблоки, купленные у бойкой румяной торговки, в какой-то забегаловке пили вкуснейший морс.
Светловолосый воздушник оказался на удивление простым и веселым. Он то и дело рассказывал мне забавную чепуху, от которой я заливалась громким смехом, с интересом расспрашивал об учебе и студенческой жизни, и сам смеялся над чудачествами моих приятелей, о которых я ему подробно повествовала.
С Владом оказалось так легко и интересно, что о возвращении домой я вспомнила только когда повеяло вечерней прохладой.
— Ты живешь далеко отсюда? — спросила я воздушника, когда мы вышли из главных ворот Славоградика и все так же неторопливо направились к Лихолесью.
— Далеко, — ответил Влад. — В Западных горах.
Ого! Почти на краю света. Здорово, наверное, владеть магией воздуха — расстояния тогда не имеют никакого значения.
— Там находится ваша община?
— Не совсем. Община расположена у подножия гор. Раньше это был чудесный город. Собственно, он и сейчас чудесный, но только теперь гораздо меньший по размеру.
— В нем живут одни воздушники?
— Нет, конечно. Кащей осталось совсем немного. Для двух неполных десятков человек и небольшой деревеньки хватило бы. Но почти все они состоят в браке с обычными людьми или с другими стихийниками. Вообще, после войны нас было гораздо больше, но некоторые предпочли отправиться в ссылку вместе со своими мужьями, отцами и сыновьями. Многие из тех, что остались, просто умерли. Новые воздушники с тех пор больше не рождались, так что…
— А ты, получается, обитаешь отдельно от всех?
— Да, я живу в замке отца. Уединенно.
— Почему?
— Мне так удобно. Не думай, я не отшельник. Просто там спокойно и никто не мешает заниматься делами.
— Ты такой занятой?
— Для тебя я свободен всегда, — улыбнулся Влад. — Но в целом — да, мне есть чем заняться. От отца в наследство осталась хорошая лаборатория с экспериментальной площадкой для заклинаний, в ней я и провожу большую часть своего времени.
— И что же ты там делаешь?
— Лекарства.
— Лекарства? Какие?
— Разные — от ерунды вроде сиропа от кашля до эликсиров от болезней крови и сердца. Если помнишь, после войны и эпидемии кащи оказались в серьезной изоляции. С нами никто не желал иметь дела. Тогда выяснилось, что без привычного товарооборота жить очень несладко. Плюс ко всему оказалось, что нам очень не хватает снадобий. Целитель на всю общину остался один, и он не всегда физически успевал помочь всем, кто в этом нуждался. Он был моим учителем.
— Был?
— Это его мы сегодня хоронили.
— Ой…
— Не пугайся. Он был очень стар. Боюсь даже представить, сколько лет он прожил на этом свете.
Несколько минут мы шагали молча.
— В своем замке я разрабатываю формулы лечебных эликсиров, — сказал, наконец, Влад. — У меня на Земле есть небольшая фармацевтическая компания. С ее помощью я могу поставить свои разработки на поток. Время от времени я приношу сюда интересные формулы, которые составляют учёные Земли, дорабатываю и сам готовлю по ним препараты. Мне приятно думать, что благодаря мне мои сородичи стали дольше жить. Правда, главное свое лекарство я пока еще не создал.