ает Джарлу дверь, будущее рушится…
— Черт тебя дери, Дориан! — отвешивает ему оплеуху Фейр.
Дориан внезапно понимает, что Фейр проделал это уже не раз.
Челюсть ноет с обеих сторон. И с левой рукой что-то стряслось. Он озирается по сторонам — в голове полный сумбур, — пытаясь нащупать верный ход времени.
Из руки торчит черное древко. Стрела халидорского горца. Отравленная.
Фейр снова бьет его по щеке.
— Все! Хватит! — кричит Дориан, размахивая руками, отчего левая взрывается болью.
Он со стоном крепко зажмуривает глаза. Все без толку, уже вернулся. Рассудок на месте.
— Что случилось?
— Рейдеры, — ответил Фейр.
— Кучка идиотов. Норовят привезти домой хоть что-то, чем можно похвастать, — вставил Солон.
«Что-то», конечно, это уши Солона, Фейра и Дориана. Из четырех трупов у одного на шее уже болтались два уха в виде ожерелья. Вроде свежие.
— Они все убиты? — спросил Дориан.
Солон невесело кивнул, и перед глазами Дориана встал сюжет короткой битвы. Атака началась, когда Фейр и Дориан обустраивали лагерь. Солнце опускалось в ущелье, и отряд рейдеров появился со стороны Дрожащих Гор. Видимо, рассчитывали, что солнце ослепит. Атаку прикрывали два лучника, однако первые стрелы просвистели мимо.
После чего исход сражения был предрешен. Солон владел мечом как бог, а Фейр, человек-гора, невероятно сильный и быстрый, был мастером клинка второй ступени. Солон позволил Фейру разобраться с рейдерами, вооруженными мечами. Сам он, хоть и не уберег Дориана от стрелы, убил обоих лучников магией. На все про все ушло минуты две, не больше.
— Надо же, они из клана Чурак, — заметил Солон, подойдя к юноше в черных татуировках. — Те, что перебили всех негодяев из клана Храагл, охранявших халидорский обоз, который мы преследуем.
— Я думал, Ревущие Ветра неприступны, — сказал Фейр. — Как же рейдеры оказались по эту сторону границы?
Солон покачал головой, и Дориан вновь поразился его волосам. Ровного черного цвета, если не считать корней. С тех пор как Солон убил Кьюрохом полсотни майстеров (и чуть не погубил себя чрезмерной магией), он начал седеть. И это была не старческая проседь, а белоснежные волосы — резкий контраст с лицом человека в расцвете сил, красавца с оливковой кожей. Поначалу Солон жаловался, что зрение — стоило помахать Кьюрохом — либо было черно-белым, либо представляло собой дикое смешение красок. Теперь, кажется, оно начало проясняться.
— Да, неприступны, — ответил Солон. — Непроходимы для любой армии. Тем не менее ближе к осени отдельные рейдеры взбираются на горы. Многих ветра сдувают со скал, но если юноши удачливы и сильны, их ничто не остановит. Ну что там со стрелой, Дориан?
Хотя все трое были магами, речь шла не о помощи. Ведь Дориан был Хот'саларом, далеко не последним членом Братства лекарей.
Из раны вместо крови вдруг засочилась вода.
— Что это? — спросил Фейр, побледнев.
— Влага из крови, которая уже отравлена. Она должна прилипнуть к стреле, когда будешь вытаскивать, — пояснил Дориан.
— Я?! — переспросил Фейр с брезгливой гримасой.
— Да ладно тебе, — фыркнул Солон.
Он подошел и выдернул стрелу. Дориан охнул от боли, и Фейру пришлось его подхватить. Солон глянул на стрелу. Зазубрины стали плоскими, изогнулись так, чтобы не разрывалась плоть. Древко было покрыто черной коркой. Яд превратился в кристаллическую структуру, увеличив диаметр древка втрое.
Дориан тяжело дышал, а потоки магии светлячками затанцевали в воздухе. Будто сотни пауков принялись плести блестящие паутинки, гобелены света. Потрясающее зрелище. Теоретически любой маг способен вылечить себя сам, однако по неведомой причине чаще всего это сопровождается нестерпимой болью. Когда маг исцеляет кого-то, он лишает пациента чувств. Когда лечит себя, любое онемение может стать роковым и привести к смерти. Что любопытно, маги-женщины, магини, таких проблем не ведают. Они лечат себя запросто.
— Ты неподражаем, — восхитился Солон. — Как ты это делаешь?
— Сосредоточиться, и только, — ответил Дориан. — В моей жизни практики хоть отбавляй.
Улыбнувшись, он встряхнулся, будто сбрасывая усталость. Лицо внезапно ожило, и Дориан снова стал самим собой, что случалось все реже.
Солон сжал кулаки от бессилия. Безумию Дориана не было предела. Того и гляди окончательно превратится в бормочущего идиота из тех, что спят под забором или в хлеву. Его перестанут уважать, потом замечать. Потом он станет приходить в себя не чаще чем пару раз в год, и скорее всего эти драгоценные мгновения придут, когда рядом не будет никого, с кем можно было бы поделиться полученными знаниями.
— Прекрати! — одернул Солона Дориан. — Только что меня посетило откровение.
Он еле заметно ухмыльнулся, давая понять, что не шутит.
— Мы идем неправильной дорогой. Во всяком случае, ты. — Дориан указал на Фейра. — Тебе нужно следовать за Кьюрохом, на юг Кьюры.
— Как это понимать? — удивился Фейр. — Я считал, мы и следуем за мечом. Так или иначе, мое место рядом с вами.
— Солон, ты и я должны идти на север, к Ревущим Ветрам, — продолжил Дориан.
— Подожди! — вскричал Фейр.
Однако глаза Дориана уже остекленели.
— Замечательно, — пробормотал Фейр. — Просто нет слов. Клянусь, он это делает нарочно.
4
Когда Джарл присоединился к ним в маленькой хижине Кромвиллей, было уже за полночь. Он опоздал более чем на час. Приемная мать Элены отдыхала в общей спальне, поэтому Кайлар, Ули и Элена сидели в передней. Ули спала на плече у Кайлара, но от испуга резко выпрямилась.
«Во что же я втягиваю эту кроху?» — подумал Кайлар, обняв ее покрепче.
— Извини, — сказал Джарл. — Бледнокожие… наказывают Крольчатник за попытку убить Правителя. Я хотел туда вернуться, чтобы кое-что проверить, но они перекрыли мосты. Сегодня взяткой не отделаться.
Кайлар понимал, что Джарл опускает детали, потому что в комнате ребенок, но, зная, сколь плохи были дела в Крольчатнике до покушения, с трудом представлял себе, каково там сейчас.
А если бы короля-бога удалось убить? Что тогда? Хуже, наверное, не придумаешь. Насилие и впрямь порождает насилие.
— Значит ли это, что работа отменяется? — спросил он, чтобы Элена и Ули больше не задавали вопросов о Крольчатнике.
— В силе, — сказал Джарл и вручил Элене кошелек. Тот выглядел подозрительно легким. — Я позволил себе подкупить стражу ворот заранее. Цена уже взлетела. Гарантирую, что завтра будет еще дороже. Есть у вас список, когда на этой неделе заступает в караул наша подкупленная охрана?
Джарл развязал тюк и достал кремовую тунику, брюки и черные сапоги.
— Помню наизусть, — ответил Кайлар.
— Послушай, — сказала Элена. — Насколько я знаю, Кайлар обычно берется за такие работы, где не ведает, почему делает то, что делает. Однако мне нужно понять. Почему кто-то платит Кайлару пятьсот гандеров, чтобы он притворился мертвым? Это же целое состояние!
— Только не для халидорского герцога. Мне представляется так, — сказал Джарл. — Герцоги Халидора не чета нашим герцогам, потому что дворянские сословия там всегда ниже майстеров. Однако майстерам тоже нужны люди, чтобы управлять крестьянами, ну и так далее. Поэтому герцог Варгун богат, но должен отстаивать каждую пядь своей власти. Он приехал в Сенарию, надеясь продвинуться, только вот место, на которое он метил, — начальника королевской стражи — пожаловано лейтенанту Хурину Гхеру, ныне военачальнику Гхеру.
— Расплатились с предателем за то, что во время битвы он повел сенарийскую знать в засаду, — процедил Кайлар.
— Точно. Военачальник Гхер, чтобы собрать деньги Са'каге, предназначенные для взяток, вместе с группой самых преданных людей раз в неделю, утром, идет в доки. Якобы с дозором. Завтра утром он увидит, как его соперник, герцог Варгун, совершит убийство мелкого сенарийского дворянина, барона Кирофа. Военачальник Гхер с удовольствием арестует герцога. Пройдет несколько дней или недель, и «мертвый» барон Кироф объявится. Гхера за необоснованный арест герцога разжалуют, и, скорее всего, герцог Варгун займет его место. Многое может пойти не так, как задумано, поэтому Кайлар и получит пятьсот гандеров.
— Ужасно все запутано, — сказала Элена.
— Поверь мне, это семечки, — ответил Джарл, — когда дело доходит до халидорской политики.
— Как же Са'каге намерено использовать это в своих интересах? — спросил Кайлар.
Джарл ухмыльнулся.
— Мы пытались схватить барона Кирофа, но, очевидно, герцог не так глуп. Кироф уже исчез.
— Са'каге хотело похитить барона? Зачем? — спросила Элена.
Кайлар пояснил:
— Если бы Са'каге сцапало Кирофа, оно могло бы шантажировать военачальника. Гхер, зная, что обречен, если Кироф объявится, оказался бы во власти Са'каге.
— Знаешь, — сказала Элена, — иногда я пытаюсь представить себе, каким был бы город без Са'каге, и не могу. Хочу отсюда выбраться, Кайлар. Могу я сегодня пойти с вами?
— Для взрослого не хватит места, — ответил за друга Джарл. — Так или иначе, к рассвету они вернутся. Ули? Кайлар? Готовы?
Кайлар кивнул, Ули с мрачным видом вторила ему.
Спустя два часа они уже были возле доков, готовые разделиться. Девочка спрячется под доком, у плота, замаскированного под бревна сплава. Кайлар упадет в воду, схватится за шест, который протянет Ули, и вне поля зрения всплывет на поверхность. Места на маленьком плотике еле хватит для Ули на корточках. После того как Кайлар вынырнет, «бревна» поплывут вниз по течению. Несколько сотен шагов — и соседний док. Там они пристанут к берегу.
— А если ничего не выйдет? Если и вправду что-то случится? — спросила Ули.
Ее щеки порозовели от холода ночи, и она казалась совсем ребенком.
— Тогда передай Элене, что мне очень жаль.
Кайлар разгладил тунику на груди. Руки дрожали.
— Кайлар, мне страшно.
— Ули, — глядя в ее большие карие глаза, начал он. — Я хотел тебе сказать… то есть я хочу… — Он отвел взгляд. — Надеюсь, ты не будешь звать меня по имени, пока не сделаем работу? — Кайлар погладил ее по голове. Ули это ненавидела. — Как я выгляжу?