Иван(гневно). Ты, посадник боярин Данилов, подучил тех смердов своих брехать?
Данилов. Государь, знаешь ли, правду плотник говорит: уж в XII веке Новгород большой город был по обе стороны Волховы. То в грамотах и летописях наших писано. Вольный город отчина наша. А княжа суздальские и ярославские в Детинце сидели и исполняли волю вечную сиречь вечью, будучи лишь воеводами.
Иван (гневно). В грамотах ваших новгородских набросано много псикофантий, сиречь ложных измышлений. А ни одно не может меня зацепить да суздальскую династию нашу Калиты!
Царевич Иван. Батюшка, новгородцы оскорбили твое достоинство, а также всего нашего суздальского корня!
Иван. Волны бьют о камни и ничего камням не сделают. Сами рассыпаются пеной и исчезают как бы на посмеяние. Так будет и с этими людьми новгородскими. Новгород – град деревян! Москва – город каменный!
Духовник Евстафий. Государь великий, все новгородские еретики жидовствующие да стригольники, сиречь несогласные. Ежели царь и великий князь не казнит этих людей, то как же нам свести срам со своей земли?
Малюта(негромко). Государь, тут посад буйствует аки при шведском короле Эрике, который с дворянством заодно против законной власти был и короля сверг.
Царевич Иван. Тот посад на пики взять, батюшка!
Василий Грязной. Позволь почать, государь!
Иван. Все ко времени, милые мои! Посадник, позволь мне, как предкам моим Ярославичам дозволяли, на новгородском вече речь сказать. Дозволяешь?
Царевич Иван. Батюшка, как же просишь у них, подвластных?
Иван. То, мальчик, будет речь московско-суздальского воеводы Парфения Уродивого. (Смеется.) Дозволяешь, посадник Данилов?
Данилов(растерянно). Говори, государь.
Иван(звонит в колокол). Новгородцы! По пословице: «Один строит, другой разоряет», приехал я, воевода, в отчину мою. Хочу каменный город делать. Чтоб стоял крепко против внешнего врага: Литвы с поляками, немцев да прочих. Деревянные стены по земляному валу хоть и ограждены рвом от врага – не спасут. Так же и улицы города беспорядочны, все к Детинцу и замощены криво, сиречь грубо.
Плотник. Мы камня не хотим. Дерево здоровей, сырости меньше. А замощены те улицы добро деревянными плахами поперек дороги на продольных подстилающих лыжнях.
Грязной. Устыдись, пес, против государя говорить!
Плотник. Здесь вече, каждый свое слово речет.
Иван. Посадник боярин Данилов, у тебя в Новгороде царят всевозможные непорядки! Самый большой – непослушание и буйство меньших людей. Бояре в Новгороде меньшими людьми наряжаться не могут, а меньшие их не слушают. А люди-сквернословы плохи и пьют много и лихо. Только их Бог блюдет за их глупость. Поэтому я, помазник Божий, приехал сюда блюсти, поскольку вы, бояре, не можете то. (Звонит в колокол, с пафосом.) Отчина моя, Великий Новгород, люди новгородские, исправьтесь! Не вступайтесь в мои земли и воды. Держите имя мое честно и грозно. Посылайте ко мне бить челом, а я буду жаловати свою отчину по старинке. Не отступайся, моя отчина, от православия, изгоните, новгородцы, из сердца лихую мысль, не приставайте к латинству и бейте мне челом. Я вас буду жаловати по старине.
Данилов. Господин великий князь Иван Васильич Всея Руси! Помилуй, Господа ради, виновных перед тобой людей Великого Новгорода, своей отчины! Покажи, господин, свое жалование! Уйми огонь и меч! Не нарушай старины землице сей! Дай видеть свет безответным своим! Помилуй, смилуйся, как Бог тебе на сердце положит! (Кланяется царю.)
Иван. Где владыка новгородский архиепископ Пимен?
Данилов. Занемог владыка.
Иван. Занемог? А я уж повелел уготовить кадило и фимиам вложити, и целовати руку, а тут и всем мир и прощенье дать, и перекреститься трижды, обвив четки около руки своей… (Внезапно толкает посадника ногой, тот падает. Кричит.) Вы лжецы! Изменники новгородские. Знаю и весь ваш заговор новгородский. Волынец, кто главный заговорщик?
Волынец. Главный заговорщик – вон посадник боярин Василий Дмитриевич Данилов да два немчина: Максим Литвин и Роп – немчины, пушкари беглые, Мишки. Слуги посадника, – он их в Литву с секретом послал с изменной грамотой. Также гости – гости торговые Федор и Алексей Дмитриевичи Сырковы, да прочие. Вот список. (Подает список.)
Иван. Малюта, возьми список для сыскного дела. (Звонит в колокол.) Починаем новгородское изменное дело!
Грязной. Государь великий, по твоему царскому повелению опричные дети боярские тотчас окружили город, чтоб никто не мог убежать из него. Схватили духовных из новгородских и окрестных монастырей и церквей. Пятьсот старцев. Так же и с белым духовенством.
Иван(гневно). Заковать в железо и в Городище поставить на правеж. Всякий день бить их на правеже, требуя по двадцать новгородских рублей с каждого на выкуп. Та же участь для торговых людей. Дворянам и детям боярским опричным созвать в Детинце знатнейших жителей и торговцев, а также приказных людей. Заковать и отдать приставам под стражу, и дома их и имущество опечатать. Имущество отдать в государеву казну. (Звонит в колокол.) Сей вечевой колокол – знак вашей городской свободы. Так ли?
Дьяк Долматов. Так, государь. Однако волен ты, государь, над нами и над нашим колоколом.
Иван. Езжай, дьяк Долматов, в Псков. Вели, чтоб псковичи мне свои колокола сюда в Новгород отправили.
Дьяк Долматов. Исполню, государь милостивый.
Шут (звонит в колокол). Народ новгородский, слава Тебе Господи, было да сплыло. Не о чем думати. Не спи, не стони, да оборону от клопов держи. (Смеется.)
Иван (тоже смеется с опричниками). Речь моего шута – то последняя новгородская вечевая речь. Дед мой великий князь Иван Третий, тот канбан, сиречь колокол, снял. Они, изменники, вновь приладили. Более не будет. Вечьему колоколу в отчине нашей Новгороде не быти! Посаднику не быти! А государство все нам держати.
Иван. Грязной, что делается?
Грязной. Государь великий, правеж делаем по твоему царскому повелению игуменам, попам и монахам новгородским.
Духовник Евстафий. Неразумные! Многие бесы в себе принесшие! Ежели не перестанете, от такого начинания погубите и тела и души свои.
Иван. Духовные новгородские! Христос бо мне, царю, повелел, помазнику Божьему, соблюдать Русскую землю от бесов и злых человеков. Со скорбью взираю на вас, обликом духовных, а нутром бесовских! Каeтесь ли?
Монах. Государь милостивый, Божий гнев Русскую землю постиг за грехи наши!
Царевич ИванИванович. Они, подстрекаемые бесом, вопили: «Господин Великий Новгород!» Желали Новгород над Москвой поставить и бесстыдное дело сотворити, ибо Москва место Божие. Бог подал помощь в том месте граду быти – центру русскому.
Царь Иван. Истину говоришь, мальчик! Предок наш, великий князь суздальский Долгорукий, воздел руки к небу, вздохнувши из глубины сердца, со слезами рече: «Боже Вседержитель! Творец всему и Создатель! Прослави, Господь, место сие и устрой город на месте сием! И вознагради святые церкви!» Так повелел и град основал около тех красных сел на Москве-реке. Сей же град на Волхове – вотчина наша. А церкви здешние – митрополия наша. По Божьему благословению приде из Киева-града к Москве Преосвященной Петр митрополит и благословил князя, и нарече его великим князем московским и Всея Руси. И пророчествовал Петр митрополит о сем граде Москве. Якобы по Божьему повелению будет град сей царствующий, вельми распространится, и устроится в нем дом всемогущий и живоначальная Святая Троица, и Пречистая Мать и Пресвятая Богородица, и церквей Божьих во множестве, и монастырей святых бесчисленно много множеств. Милые мои, люблю Русь Святую и особо же за церкви и монастыри! И тут, в вотчине моей, Новгороде, всякий раз бываю, в первочеред по церквам и монастырям езжу. (К одному из духовных.) Ты, чернец, какого монастыря?
Духовный. Нередицкого монастыря, государь милостивый.
Иван. Стенопись там хороша. Роспись алтаря в церкви Спаса-на-Нередице. Помнишь ли, мальчик, Нередицкого Деисуса?
Царевич Иван. Там, батюшка, в Деисусе, вместо Богоматери, святая Марфа. Деисус делается Иоанном Предтечей и Богоматерью, а в Нередице Иоанн Предтеча да Марфа. Нет ли в том подвоха новгородского?
Иван. Истинно подвох, мальчик. Так заказчица Марфа посадница велела. То против канона, однако роспись хороша. Духовные, выкликайте, кто откуда?
Второй духовный. Церковь Благовещения, государь.
Иван. Особо хороша там икона за иконостасом: три пророка в пещере огненной.
Третий духовный. Спас-на-Ковалеве.
Иван. Роспись там сделана Феофаном Греком.
Четвертый духовный. Спас-на-Ильинке.
Иван. Купольная роспись там потягаться может с купольной росписью Софии.
Пятый духовный. Богородица-на-Михальце.
Шестой духовный. Фрола и Лавра на Людгощей улице.
Седьмой духовный. Церковь Рождения Христова на кладбище.
Иван. Грубая церковь. Стены ее излишне толсты, по чертежу неверному линии кривые. Столбы церкви округлы, аки церковь Спасения на Волковом поле. Отец Евстафий, надо бы с митрополитом Кириллом поговорить, чтобы те церкви снести и заново сделать.
Евстафий. Исполню, государь.
Иван.