– Не суть важно! – запальчиво возразил Присциан. – Действительно, ясновидение может проявиться при воздействии мага на незамутненную душу отрока или отроковицы. Но также, когда субьект от природы является обладателем определенного дара… Сегодня также подходящий день, и, хотя шесть – не очень счастливое число…
– Ну, если вы придаете такое значение нумерологии, будем считать, что нас здесь не шестеро, а дважды по трое.
Присциан кивнул, не заметив или не желая замечать иронии в ее голосе.
– Что за чушь, что за бабьи сказки! – взорвался Вальтер. – Будут здесь говорить на человеческом языке или нет?
– Ты бы лучше села, – сказала мать Изенгарда. Это были ее первые слова за вечер.
Бегинка обнаружила в темном углу табурет, придвинула его и уселась напротив остальных. Все это напоминало карикатурную пародию на Тайную Вечерю.
– Мы перейдем когда-нибудь к делу? – не унимался Вальтер.
Гарен Сегирт сделал изящный жест, привлекая к себе внимание.
– К делу так к делу. Здесь собрались люди, озабоченные судьбой нашей провинции и дурным правлением имперского наместника Стефана Гроу. Люди разных сословий. Любезная сестра отметила отсутствие купцов. Это не случайно. Им все равно, где жить и кто будет править, лишь бы были им привилегии в торговле, снижались пошлины на ввозимые товары, и корабли стояли в гавани Манты.
– Ошибочное мнение, – заметил Ансельм. – Они еще скажут свое слово, хотя, может быть, и не сейчас. Наверняка не сейчас.
– А пока они достаточно хороши, чтоб их потрошить! – расхохотался Вальтер.
– По-моему, мы отвлеклись, – вежливо продолжал Сегирт. – Итак, будущее. А так как мы здесь люди просвещенные, и, скажем, лишенные предрассудков…
– … особенно после казней в Нижней Лауде, – вставил Орнат.
– … То сочли возможным прибегнуть к не вполне привычным способам ради блага в дальнейшем.
– Способ-то как раз привычный, – заявил Вальтер. – Кто к гадалкам не ходил? Ну, раз тут тот еще случай, так все средства хороши. По мне хоть сам черт в подмогу годится. А кто не с нами, тот против нас.
– Насколько я помню, в Писании сказано несколько иначе, – заметила мать Изенгарда: – » Кто не против нас, тот с нами».
– А, что в лоб, что по лбу. Какая разница?
– Разница есть, – провозгласил Присциан. – Мы действительно люди без предрассудков, однако ж добрые христиане. И может показаться, будто действие, которое мы сейчас собираемся предпринять, может принести вред нашей душе. Однако известно, что наука делит женщин, владеющих Силой, в просторечии именуемых колдуньями или ведьмами на два разряда. Одии называется malefica. Maleficares используют свой Дар исключительно в зловредных зелях, подобно Черной Бет, о коей вы, должно быть, слыхали, и которая вполне заслуженно нашла своей конец на костре. Другие, именуемые striga или stregga , безвредны и зачастую употребляют свой Дар на пользу людям. Надеюсь, к ним принадлежит и наша собеседница.
Лицо сестры Триниты было непроницаемо, губы сжаты.
– Почтенная сестра, видимо, не любит бесед на подобные темы. – Ансельм Орнат усмехнулся. – « Тайны этого рода не подлежат раскрытию», – процитировал он, – » если того не потребует крайняя необходимость. Ибо если бы я изложил их ради забавы или теша свое тщеславие, во мне умолк бы просвещающий меня дух, и, буде в нем явилась бы необходимость, он бы меня покинул».
– Пророчества Мерлина, сударь мой, – возразила бегинка, – можно трактовать как угодно, и недавние события во Франции нам это доказывают.
– Не стану спорить…
– Ну, будет, – прервал его Вальтер. – Так да или нет?
– Я могу лишь повторить то, что говорила раньше. У меня нет дара ясновидения. Но я не могу доказать этого, не продемонстрировав его отстутствие.
– Иными словами, вы не отказываетесь? – спросил Сегирт.
– Я хочу побыстрее покончить со всем этим.
– Постойте, постойте! – воскликнул Вальтер. – А какое будет ручательство, что она нас не выдаст?
– А ручательством, и, одновременно, ценой моих действий, очевидно, будет моя жизнь. Где я живу, вам всякий скажет, и достать меня там будет гораздо проще, чем вас в ваших замках, укрепленных дворцах или даже на марше. Но…
– Что значит «но» ? – впервые в голосе Гарена Сегирта послышалось какое-то подозрение.
– Я предполагаю, что ничего не выйдет. Но – на всякий случай я прошу вас как можно точнее сформулировать, что вы хотите от меня услышать. Подумайте о том, пока мастер Присциан совершит свои приготовления.
– Предложение, не лишенное смысла, – пробормотал Орнат.
– Это просто, – сказал Вальтер. – Нам нужно знать, что случится с Лауданской провинцией через год.
– Нет! – Сегирт слегка поднял руку. – Через год – пождалуй, преждевременно. Через три года.
– Думаю, так будет лучше, – согласился Орнат.
Мать Изернарда изьявила согласие.
– Сестра Тринита, тебе известно, что нужно делать? – осведомился Присциан.
– Да.
Ученый запалил медную лампу, из которой потянуло неопределенным ароматическим дымом. Затем повесил ее на вбитый в восточную стену клин, так, чтобы свет от лампы падал на хрустальный шар под определенным углом. Отраженный множеством граней, он рассеялся призрачными лучами, которые, чередуясь с тенями, заплясали над водой в чаше.
Сестра Тринита подвинула табурет и стала смотреть на хрустальный шар. Присциан открыл книгу и принялся читать.Остальные сохраняли молчание. До семи раз повторил Присциан заклинание, писаное на древнем, и не понятном никому, кроме природных духов языке. После седьмого сестра Тринита сказала:
– Хватит. У меня шея затекла…
– Что это значит? – холодно осведомился Гарен Сегирт.
Присциан вытер пот со лба.
– Не знаю. Я много раз проделывал этот опыт, и он всегда оказывался удачным. – Голос его дрогнул. – И я считал, что в случае общения с человеком, обладающим Силой, это облегчит задачу…
– Но ее Сила пересилила твою, – грубо оборвал его Вальтер.
– Что ж, господа, вы видели, я честно старалась. У меня чуть глаза из орбит не вылезли. – Сестра Тринита встала. – Но ничего не получилось. Видимо, мой мозг слишком закоснел. Так что в следующий раз выбирайте отрока или отроковицу.
– К чертям следующие разы! – Вальтер стукнул кулаком по столу. – Все это глупости, будь я проклят на том, и на этом свете!
– Но послушайте! – Присциан воздел руки горе. – Одна единственная неудача не должна остановить нас…
– А нас никто и не остановит, – с утонченной надменностью заметил Сегирт. – Но не на сем пути.
– Что до меня, – сказал Ансельм Орнат, – я всегда считал магию ремеслом занятным, но недостойным занимать ум образованного человека. Однако у нас остается истинная мудрость веков, и мы всегда можем вернуться к бессмертым творениям философов Академа, к Вергилию с Горацием…
– Вергилию с Горацием… – повторил за ним чей-то голос. Они не сразу поняли, что принадлежит он сестре Трините, настолько голос был глух и безжизнен. Бегинка шагнула вперед, бессмысленно шаря перед собой руками, точно слепая, споткнулась о стол и сшибла с него чашу, которая, расплескав воду, ухнула на пол, и со звоном разлетелась на множество осколков. Прежде, чем кто-либо что-либо предпринял, бегинка отшатнулась, упала и тело ее выгнулось дугой.
Несколько мгновений собравшиеся молча наблюдали за ее конвыльсиями, затем Гарен Сегирт ледяным тоном спросил у метери Изенгарды:
– Почему вы не предупредили нас, что она припадочная?
– Но с ней никогда… ничего подобного… – неуверенно начала настоятельница.
Однако вскоре стало ясно, что припадок, приключившийся с сестрой Тринитой, ничего общего со священной болезнью не имеет.Она приподнялась, нащу пала табурет и, цепляясь за него, села на полу. Лицо ее было ужасно.Глаза зажмурены, но из-под сомкнутых век катились слезы, мешаясь со струйками крови, которые ползли из углов прикушенных губ. Еще хуже стало, когда она открыла глаза и заговорила. Потому что, несмотря на слезы на щеках, в голосе не слышалось даже намека на рыдания. Он был ровен и сух, и это сочетание пробивало до дрожи.
– Вы спросили меня не о том , что хотели знать. А хотели вы знать, кто из вас будет властвовать в Лауде, когда провинция отложится от империи. Отвечаю – из вас – никто. Все вы домашние псы, не чающие прихода волка. А волк появится. Но его нет среди вас.
– Как это следует понимать? – голос Сегирта поднялся до немыслимой высоты.
– Кто он? Волк…кто-то из вольных отрядов? – начал прикидывать Вальтер. – Одноглазый Ланс? Я что-то давно его не видел… да и кишка у него тонка… или Реналт? Нет, этот молод еще…
– Так кто же? – спросил Ансельм Орнат. – Может, вы в силах ответить, если слышите слова, не произнесенные вслух?
– Я знаю только, что этого человека здесь нет.
– А мы его знаем? – быстро спросил Сегирт.
– Ищите. Ищите в лесах, кабаках, дворцах и на рынках … или у себя в доме. Неважно. Все свершится так или иначе, независимо от моего вмешательства. Или вашего.
Она смолкла и стала вытирать рукавом слезы и кровь с лица.
Воцарилась тишина. Прервал ее Гарен Сегирт.
– Превосходно разыгранная сцена. И, если наместник подослал вас, чтобы нас запугать, можете передать ему, что зрелище произвело впечатление, но цели не достигло. Но, поскольку наше соглашение все еще остается в силе… не так ли Вальтер?
Наемник только хмыкнул в ответ.
– Лично я полагаю, – произнес Орнат, – что на воображение сестры Триниты подействовало мое упоминание Горация.Ведь она просто-напросто пересказала своими словами шестой его эпод… о собаке и волке, помните?
– Возможно, – пробормотал Присциан , – возможно…»Что, пес, на мирный люд бросаешься? Знать, волка тронуть боязно?» Но вы упомянули также и Вергилия, провозвестника Нового века. Имело это значение или нет?
Сестра Тринита не ответила. Она продолжала сидеть на полу в обнимку с табуретом, не обращая внимания на то как другие, тихо переговариваясь, покидают подвал. И толко когда мать Изенгарда, хрустя башмаками по осколкам стекла, приблизилась к ней, бегинка неловко поднялась на ноги.