— Они прибыли с герцогом де Ниверне, сир. Я ручаюсь за маркиза де Ришмона, о котором упоминал вам ранее. Он с отличием служил под моим командованием в качестве капитана кавалерии в…
— Ах да. Он ведь республиканец.
Ришелье выругался про себя: король явно слышал, что имя Ришмона склоняют такие люди, как Кене, его личный врач. Кене, которого король именовал «мой философ», стал главным проводником последних политических и метафизических теорий при дворе. Кто-то искажал взгляды маркиза, излагая их королю.
— Сир, маркиз отверг бы это слово. У вашего величества во всем королевстве нет более ревностного слуги. Не забудьте и о том, что его другом является шевалье д'Эон. — Герцог заметил, что при этих словах лицо короля смягчилось. Ришелье знал, что шевалье недавно совершил нечто важное для страны и его имя действовало на короля, как заклинание. Он продолжил: — Месье де Ришмон изредка сотрудничает с «Энциклопедией». Он редко бывает в свете; живет в Орлеане, погрузившись в книги. — Герцог с облегчением увидел, что эти сообщения не встревожили короля. При дворе на «Энциклопедию» реагировали по-разному, поскольку некоторые тома не понравились цензору, но все же ей покровительствовала мадам де Помпадур. И лучше пусть Ришмона знают как ученого автора, нежели как республиканца, ибо этим неодобрительным словом король иногда в частных беседах величал кое-кого из членов парламента.
— Надо полагать, мадам де Нови живет в Париже? Какого она происхождения?
— Сир, помимо титула, о ней почти ничего не известно. Однако поведение маркезины безупречно, ее принимают в лучших домах, и она украшает любое общество. Я сам впервые встретил ее сегодня. Видно, она в Париже уже несколько месяцев.
— Она, наверное, одержала немало побед? — поинтересовался король.
— Сир, как ни странно, побед нет. Похоже, ее единственная страсть — карты, и нет даже слухов ни о каких романах. Это необычно для такой соблазнительной особы. Люди дошли до того, что утверждают, будто она тайно ищет удовольствия среди низших слоев: полагаю, ее слуга-итальянец — настоящий Адонис.
Ришелье надеялся, что любопытство короля утихнет после этих слов. Прежде король нажил неприятности из-за своих увлечений парижскими аристократками: тайные свидания крайне трудно устроить, если только женщина не живет в Версале, а король опасался встречаться с дамами в других местах, избегая повода для скандала.
Но не успел Ришелье что-либо добавить, как король сказал:
— Вам пора представить нам эту пару.
Герцог поклонился и направился к дальнему углу, тщетно стараясь придумать, как повести предстоящий разговор таким образом, чтобы расположить его величество к маркизу и отвлечь внимание короля к мадемуазель де Нови.
Айша и Ги де Ришмон стояли в стороне, когда герцог де Ришелье пересек бальный зал и снова приветствовал обоих. Айша заметила, как через толпу пробирается высокий седой мужчина. Уверенность герцога в себе и непринужденные манеры пугали Айшу, и она пожалела о том, что он избрал их своими собеседниками. Еще больше она испугалась, узнав о том, что герцог вот-вот представит их королю.
Айша заметила, что ее спутник тоже не слишком доволен. Он тихо сказал герцогу:
— Месье, полагаю, эта честь больше относится к маркезине, нежели ко мне?
Но герцог бросил на него предостерегающий взгляд и едва заметно покачал головой. Маркиз смирился с неизбежным.
Пока оба следовали за Ришелье, оркестр снова заиграл. Айша шепнула:
— Что же мне делать?
— Сделайте реверанс и не поднимайтесь, пока король не обратится к вам.
— Но что мне говорить?
— Все, что угодно, при условии, что он первым заговорит с вами. Если хотите обрести уверенность, подумайте о том, что любая женщина здесь завидует этому приглашению.
— Пусть любая из них займет мое место, меня это только обрадует.
Оказавшись перед королем, Айша сделала глубокий реверанс. Ее потрясло, что она стоит перед монархом, которого обожала в течение всего своего несчастного детства. Айша могла бы взять эту красивую руку и прижаться к ней губами, рассказать историю своей жизни и историю бедствий своего народа. Именно так она собиралась поступить, мечтая на плантации об этой встрече. Айша поведала бы правду о себе — если бы только не была самой презренной преступницей, переступавшей порог Версаля. Она чуть не коснулась его, но пропасть между ними оставалась столь же огромной, как расстояние между Мартиникой и Францией. Сказав, кто она такая, она навлечет на себя проклятия всех, кто находится в этом дворце, и ее уберут подальше от короля, словно отравительницу, пойманную на месте преступления.
Король обратился к Айше, и она взглянула на него с болью в сердце. У короля были крупные черты и мрачное выражение лица. Он нахмурился, заметив взгляд Айши. Монарх ждал, когда она заговорит, не догадываясь, что девушка не слышала ни одного его слова.
Король предпринял новую попытку:
— Нам интересно узнать, мадемуазель, какое впечатление о Франции вы увезете с собой на родину?
Чтобы скрыть отчаяние и предотвратить беду, Айша вспомнила Вольтера, этого старого и неудачливого придворного, и несколько строк из его «Битвы при Фонтенуа».
— Ваше величество, признаюсь, что впечатления я готова выразить словами поэта:
Французы, сильные духом, встречают
Врага без страха вместе со своим королем.
Среди гор, бурных рек и лесов
Боги войны, проснувшись, обнажают свои лики.
Для короля это стало неожиданностью. Улыбнувшись, он взглянул на Ришелье и маркиза де Ришмона, приглашая обоих разделить его удивление. Айша уставилась на туфли короля с серебряными пряжками. Она уже второй раз призвала на помощь поэзию: первый раз при встрече с шевалье это получилось у нее спонтанно; сейчас Айша воспользовалась стихами, попав в отчаянное положение.
Король снова посмотрел на нее:
— Здесь вряд ли найдется француженка, способная произнести эти строки более точно.
Осмелившись заглянуть королю в глаза, Айша заметила, что его величеству пришлась по вкусу не только ее дикция.
— В эти тревожные времена приятно слышать, что столь прекрасная собеседница взывает к удаче Франции. Маркиз, мадам де Нови выражает и ваши чувства?
Посмотрев на Ги де Ришмона, она уловила скрытый смысл в словах монарха: маркиза намеренно ставили в затруднительное положение. Однако слова короля не принудили Ги обороняться. Напротив, его глаза вспыхнули.
— Ваше величество спрашивает, насколько важно для меня будущее моей страны? Сир, Франция — та страсть, которая ближе всего моему сердцу. Искренне признаюсь, другой у меня нет.
Его слова изменили ход встречи. Айша наблюдала за реакцией короля и Ришелье. Его величество был явно тронут. Это трудное время обременило короля, и его эмоции пробудились, когда он услышал признание в столь страстной верности от маркиза. Ришелье обрадовался словам Ги, вознаградив их улыбкой. Только он вполне владел собой. Герцог хотел заговорить, когда к ним приблизилась светловолосая дама в роскошном бальном платье. Она уже миновала их, но его величество повернулся к ней, и она грациозно подошла и встала между ним и герцогом. В холодных голубых глазах светился ум: она сразу уловила настроение короля, заметила гордость Ги де Ришмона, разглядела Айшу и ее платье. И тут Айша поняла, что ее представляют маркизе де Помпадур.
Под пристальным взглядом этой дамы Айша испытывала совсем иные ощущения, чем в тот момент, когда смотрела на короля. Взгляд короля словно возвышал ее, взгляд маркизы — обнажал. Платье Мари де Рошфор с более глубоким вырезом, чем все прежние платья Айши, вдруг заставило ее подумать о том, что она бедно одета и выглядит неприлично. Бриллианты на ее шее сверкали гораздо ярче, чем крупный розовый солитер на черной бархатной ленте маркизы, и казались вульгарными.
Маркиза любезно разговаривала со всеми, почтительно отвечала на вопросы короля и ни словом не обмолвилась с Айшой. Прекрасное лицо мадам де Помпадур обрамляли светлые напудренные волосы, собранные на затылке. Ее высокий лоб и округлый подбородок производили приятное впечатление. Пожалуй, единственным недостатком были ее тонкие губы, но маркиза очаровательно улыбалась. Простота прически и драгоценностей контрастировала с ее платьем — очень длинным, из розового шелка, отделанным лентами зеленоватого и розовато-лилового цветов. Наконец, удостоив Айшу внимания, она задала тривиальный вопрос:
— Полагаю, вы заметили, как отличается мода в Версале и во дворцах Италии?
— Мадам, в одежде — несомненно. В манерах, мне кажется, для настоящей учтивости не существует границ, на каких бы языках ни говорили люди.
Моргнув, маркиза обратилась к королю и о чем-то тихо заговорила. Он слушал, тогда как остальные хранили неловкое молчание, затем обратился к Ришелье:
— Нам напомнили об обязанностях хозяев. Мы продолжим путь. — Он жестом указал в центр бального зала. Ришелье кивнул, маркиз и Айша почтительно поклонились, и король со спутниками пошел дальше.
Айша и маркиз выпрямились. Ги заметил:
— Будь мы честолюбивыми придворными, я сказал бы, что нас перехитрили. Не хотите ли подышать свежим воздухом?
В эту прохладную ночь часть высоких окон открыли, чтобы впустить свежий воздух в переполненный зал. На противоположной стороне рядом с окном застыла рабыня, очень напоминавшая Айше Ясмин. Когда они дошли до окна, Айша взглянула через балюстраду на парк. Она все еще находилась под ярким впечатлением от общения с монархом и не знала, как справиться со следующей встречей.
Некоторое время Ги мирился с тем, что Айша не обращает на него внимания, затем, широко улыбнувшись, сказал:
— Вас нужно привести в чувство. Я схожу за вином.
Когда он ушел, Айша огляделась: рядом никого не было. Она приблизилась к высокой молодой рабыне, взглянула в надменное черное лицо и спросила:
— Тебя зовут Ясмин? — Дрожь пробежала по телу девушки, ее глаза расширились, но она не взглянула на Айшу и не ответила. Айша продолжила: — Можешь не называть своего имени. Ты знаешь Флоруса? Я его друг. Передай ему мои слова. Скажи, что я хочу встретиться с ним. — Затем она на всякий случай повторила все по-итальянски. Девушка не промолвила ни слова. Айша снова посмотрела в холодную тьму. — Почему же ты не отвечаешь?