— Так чего сам-то не ушёл? — спросил я. — Просто я бы при таком отношении собрал манатки и пошёл бы на вольные хлеба.
— А я привязался ко всем… — признался Ваня. — В итоге, всех «своих» я растерял, а чужие так и не приняли. И закончилось всё ты знаешь, чем… У меня уже сил не было постоянно перед всеми пресмыкаться. Ну то есть, отношения налаживать… И только как-то всё затихло, а тут вы…
— И да, ты знаешь, чем всё это «затихло» закончилось! — хохотнул Толстый.
— Через день пришёл Альянс, и всё случилось по новой! — кивнул Вислый.
— Теперь знаю, — Ваня кивнул. — Но когда выгоняли, это, блин, трагедией было…
Ваню, в принципе, можно было понять. Парень он, если уж честно, решительный, а тут пожертвовал своими принципами — и всё ради людей, к которым привязался. Он к ним привязался, зато они к нему — нет. Вот и получилось, что получилось… Так что прежде чем жертвовать своими людьми, сто раз надо подумать, а нужен ли ты ещё кому-нибудь…
Нагибатор продержался целый день. А на следующий пришёл ко мне и стал спрашивать, когда же мы пойдём в страшный бой, чтобы заработать опыта и побыстрее выплатить долг. Пришлось долго объяснять этому романтику, что мы не всегда можем позволить себе бегать по лесам, иначе просто некуда будет возвращаться. Само собой, его это не убедило, и ушёл он крайне недовольный… Ну как ушёл? Отошёл шагов на двадцать и начал возмущаться несправедливостью мира — за что ему сразу предложили потаскать глину, если силу девать некуда. Глину он таскать стал, но возмущаться — не прекратил.
Так прошёл ещё один день. Стены будущего форта и жилища ударников, наконец, выползли из-под земли, и начал строиться первый этаж. Ямы в нижнем Мысе были выкопаны — глубина позволяла брать воду из моря, не трогая воды Золотой. Началась разработка проекта канализации. Всё больше и больше жителей втягивалось в процессы обустройства — и теперь стало окончательно понятно, что канализация у нас всё-таки будет. Да и народ начал довольно бодро строить печи для обжига кирпичей, собираясь возводить каменные и кирпичные жилища по всему Мысу.
На следующий день, когда по всему посёлку закипели работы — приплыл Харчик. Заметили его в обед, когда из-за мыса на западе вынырнули первые плоты, но добрался до нас он только поздним вечером. Погода снова испортилась — дул ветер, наносило тучи, а на море установилось сильное волнение. Очередное короткое «лето» закончилось — и начиналась местная «зима». Пока более крупных климатических циклов мы заметить не успели, а вот такие нас вполне устраивали. Но очередной шторм здорово помешал торговцам, так что прибыли они почти в полной темноте и даже плот сразу покидать не стали.
День сто сорок шестой!
Вы продержались 145 дней!
Плутон сегодня в первый раз после перелома сиганул вниз с обрыва, пытаясь снова разбудить посёлок. Однако и он припозднился, осторожно пробираясь по месту стройки — дабы опять не сломать себе что-нибудь важное — и я спать хотел, поэтому просто не проснулся. Зато когда на улице началось какое-то нездоровое оживление, пришлось подниматься, одеваться и идти проверять, что случилось.
Случилось всё на торговой площади, и если бы у Филиппа Львовича имелись полнофункциональные мозги гения политики и обществознания, он мог бы и заранее предсказать такой ход событий. Но Филя потому и Филя, что думает он часто после того, как что-то случилось, зато на ус мотает…
— Ай, не подходи! Ни шагу ко мне! И к моему драгоценному лоточку, дылда! — голос Харчика я услышал раньше, чем увидел его самого.
— Так… Я не поняла, на что ты намекаешь? — это уже Бамбина.
— Да уж точно не на прекрасных дам! — сразу исправился торговец. — А ты не подходи!.. Не подходи, кому сказал! Там стой!.. У тебя руки длинные, и так дотянешься, если купить захочешь.
— Да будет тебе известно, что я — не разбойник, грабящий караваны! — ну вот и раскрылся вопрос, что там происходит (хотя я ещё не дошёл, но голос Нагибатора узнать могу). — Я воин, мужчина и должен по-мужски встретить врага на поле боя, один в один.
— Вот и иди в поле, а к прилавку больше ни шагу! — завопил Харчик.
— Неужели тебя совсем не интересует прибыток? Ты же торговец! — возмутился гигант.
— Я тебя два раза видел! — не смутился Харчик. — И оба раза от тебя не было прибытка — одни сплошные расходы! Не подходи!!!
— А может, поторгуем, жмотяра? Вроде он не нападает… — это уже голос Паскаля.
— Нет!!! — возопил Харчик. — Всем — отступаем! Тревога!.. Разорение!..
Я, наконец, вышел на торговую площадь и увидел именно то, что и рассчитывал увидеть: Харчика и его большой прилавок, перед которым он встал, широко раскинув руки. За прилавком стоял меланхоличный Паскаль, а перед ними на полушаге застыл растерянный Великий Нагибатор, решивший, видимо, спустить немного опыта в нашей «унылой действительности».
Рядом, само собой, собралась целая толпа любопытствующих, которые весело посмеивались, наблюдая за концертом.
— Филипп!!! — увидев меня, Харчик задумался ровно на секунду. — Филипп, беги!!! Эта каланча сейчас вызовет тебя на бой!!! Вы подерётесь и разнесёте мне прилавок, поломаете товар!!!
— Харчик, это мы уже с ним проходили! — ответил я, приближаясь. — Пару прилавков, действительно, разнесли. Но вот твоему пока ничего не угрожает.
— Что?! — Харчик переводил взгляд с меня на Нагибатора и обратно. — Вы его победили?!
— Великого Нагибатора никто не победил! — гордо ответил гигант. — Лишь обманом, неправедным судом и угрозой ректального кормления смогли они призвать меня на службу!
— Я не хочу знать эти подробности! — заметил из-за прилавка Паскаль.
— Что, Нагибатор, решил закупиться для будущих великих подвигов? — спросил я, останавливаясь рядом с гигантом.
— Ну раз вы прервали череду моих подвигов, то почему бы и нет? — удивился Нагибатор. — Раз жизнь теперь томит, как ровный путь без цели! Как пир на празднике чужом!.. Можно и порадовать себя какой-нибудь покупочкой!
— Паскаль, а что ты нам с утра в трубки забивал? Что это, глюк? — Харчик забыл, что должен был защищать прилавок, и с удивлением уставился на Нагибатора.
— А что тебя не устраивает? — удивился Паскаль.
— Да у меня когнитивный диссонанс наступает, когда чувак, разгромивший все поселения на побережье, шопоголизм оправдывает Лермонтовым, — пояснил ему Харчик. Эх, а торгаш не так прост! Я вот сразу классика и не признал…
— Я не знаю, кто такой Лермонтов, — пожал плечами француз.
— Кто-то вроде наследника Пушкина, — пояснил торговец. — Писал много стихов… Самый известный про замес между вашими и нашими под Бородино.
— А вот про это я кое-что слышал….
— А можно мне уже ассортимент посмотреть? — спросил Нагибатор.
— А, да… Смотри уже… — Харчик ушёл за прилавок, покачивая головой.
Я ещё пару минут постоял на месте, давая торговцу прийти в себя, а потом решил не терять больше времени.
— А, Филя! Ты к нам потратить своих собак? — поинтересовался Харчик. Вид у него до сих пор был донельзя растерянный.
— И новости узнать, и курс ПСО в мире. И прикупить, если есть что интересное… — кивнул я.
— Ничего особенного нет на этот раз! — расстроенно признался Харчик.
— И даже соды нету? — удивился я.
— Сода… Сода есть! — Харчик заметно удивился. — А зачем тебе сода?
— Полы мыть! — сразу нашёлся я. — Вон, видишь, какие хоромины строим! Тут без соды никак!..
— Боишься крошечных микробиков и бактерий, да? — торговец покачал головой. — Мне кажется, об этом уже поздно беспокоиться…
— Беспокоиться — никогда не поздно! — наставительно ответил я. — Особенно о чистоте. Так что с содой?
— Есть одна корзинка на десяток кило… — задумчиво кивнул Харчик.
А потом эта скотина открыла рот и заломила такую цену, что мне сразу захотелось его прибить, не сходя с места… Торговались мы долго, но к общему знаменателю всё-таки пришли. Не знаю, почему Остров так яростно боролся за ПСО, но за десять очков мне в итоге открыли место, где её можно было достать — и отдали в придачу три корзины соды. На землях посёлка Борисовское было, как оказалось, содовое озеро. Там её и собирали по берегу. О том, зачем мне сода, Харчик больше узнавать не пытался — и это отдельным пунктом входило в стоимость сделки…
— В мире всё течёт, всё меняется… — поделился со мной Харчик и кивнул на Нагибатора. — Из интересных тебе новостей, наверно, будет разве что вот эта каланча. Раньше он больше на северо-востоке промышлял: гонял бандитов и отряды Обители. Я про него и тогда слышал краем уха. А потом он сорвался в поход. Пошёл по часовой стрелке вдоль берега, требуя от всех с ним сражаться. Хрен его знает, зачем…
— Высокие порывы души не понять мелочному барыге! — весомо заметил Нагибатор.
— Не, вот ты слышал, а? — Харчик возмущённо указал на гиганта пальцем. — Несколько раз его срезали, в той же Обители, но он был очень настойчив. В общем, даже до нас добрался… Кролем, кстати, доплыл. Стража его попыталась на берегу остановить, да если бы… Разнёс нам всё торжище, поломал несколько домов, на респ отправил треть населения. Ушёл только, когда мы его стали с расстояния бить…
— Подлое оружие, недостойное истинного рыцаря! — снова прокомментировал Нагибатор, недобро глядя на палец Харчика.
— Да какой ты рыцарь?! — возмутился торговец, спешно пряча палец вместе с рукой за спину. — Ходит, дерётся, всех обижает… В общем, самая интересная новость за последний месяц теперь у вас и обитает. Можешь всё из первых рук узнать, ещё и в антураже необычного мировосприятия… А! Ну ещё пара новых посёлков на востоке появилась, но один уже снесло нашествие тварей.
— А давно было нашествие? — сразу заинтересовался я.
— Да вот когда я к вам плыл, как раз на юго-востоке отбивались! — признался Харчик. — Чудом вас не задело.
— Вы как, завтра дальше поплывёте? — спросил я.
— Не-не-не! — сразу ответил Паскаль за босса. — В такую погоду умные люди в море не ходят! Будем у вас пережидать.