себя, Вера принялась распродавать немногочисленные ценности: подаренную родителями машину, несколько украшений, любимые платья. Когда почти ничего уже не осталось, она сложила деньги в рюкзак и купила билет на автобусный тур в Париж. Кроме денег она взяла с собой пару сменных трусов, пару футболок, снотворное и зачем-то кнопочный мобильный телефон, купленный на кассе в супермаркете. Когда автобус остановился в центре города и двери бесшумно открылись, она, в потёртых джинсах, стоптанных кроссовках, в чёрной байке и со старым рюкзаком за плечами, первой выскочила наружу и пошла по направлению к метро. Пока её спутники крутились, стараясь запечатлеть каждый старинный угол и каждую осыпавшуюся пилястру, девушки уже и след простыл. Только спустя несколько часов, переборов свое нежелание перед кем-либо отчитываться, она связалась с сопровождающим группы и сообщила, что до отправления автобуса из города поживёт у знакомых.
Вера планировала только посмотреть на сына. Быть может, если удастся, заговорить с ним. Она же не отправилась в путешествие по поддельному паспорту, не выбрала надёжное место для укрытия, не придумала легенду. Она даже не думала, как будет общаться с сыном при встрече, потому что на эту встречу не рассчитывала – иначе бы выучила пару подходящих фраз. Тем не менее, находясь в наваждении, в полуслепом состоянии нелогичной сосредоточенности, она уже оделась и снарядилась как для преступной авантюры. Отыскать мальчика было легче лёгкого. Приёмными родителями стали пусть почти незнакомые, но всё же коллеги-медики отца, а потому Вере в своё время удалось сохранить о них кое-какую информацию. С того момента эти люди не меняли ничего.
История с усыновлением была для неё темным делом. Родители – люди не то чтобы старой, а скорее странной закалки – не хотели как нормальные бабушки и дедушки опекать плод любви. От Веры они требовали немедленного поступления в ВУЗ и ответа за недальновидность. После прагматичных раздумий родители приняли решение, от которого должно было стать хорошо всем. Вера могла бы продолжить выстраивать свою жизнь по давно намеченному курсу, родственники избавляли себя от последствий её ошибок, а хорошие умные люди с отличными рекомендациями получали долгожданного ребёнка с хотя бы наполовину прекрасной наследственностью. Вера помнила наверняка, что в этом были замешаны взятки, какие-то поддельные справки. Но разбираться в этом она не хотела. Любые попытки разобраться в этой истории, состряпанной взрослыми – её родителями и новыми родителями малыша – значили бы, что она сомневается в своем выборе, что должна исправлять всё по закону, уже сама как взрослая. А Вера, мысленно возвращаясь к прошлому, снова чувствовала себя ребёнком, который не хочет принимать решения, который просто всем сердцем тянется к тому, что ему дорого.
После часового марш-броска, полного паники, Вера привела Лео к серой пятиэтажке в районе Клиши-Су-Буа. Они зашли в подъезд, поднялись по лестнице и постучались в одну из дверей. Им открыла высокая тощая девушка в грязной майке на бретелях и шортах для бега, с небрежным пучком на голове светлых волос розового оттенка.
– Вот чёрт! – сказала девушка на русском. – Не думала, что ты такое устроишь.
Она уже несколько лет жила в Париже, и оттого в её русской речи то и дело проскальзывал французский акцент. Сложно было понять – специально она так делала, чтобы произвести впечатление на соотечественников или правда уже привыкла к местной манере. Девушку звали Нина, и в своём имени она делала ударение на последний слог. Года три назад Нина́ познакомилась в интернете с французом, уехала к нему из родного областного центра и вскоре вышла замуж. Семейная жизнь у них как-то сразу не заладилась, Нина гордо ушла. Она не хотела уезжать из Парижа, и на её гордость пришлось серьёзное испытание, потому как действовать и принимать решения приходилось быстро. Около полугода Нина проработала в эскорте, а затем решила вернуться к честной жизни и, к тому моменту уже подучив французский, устроилась официанткой в не лучшую закусочную не лучшего района. Ещё она лениво вела не особо успешный блог о жизни простой русской девушки в Париже. Однажды Вера наткнулась в интернете на этот блог и стала его читать, а потом захотела познакомиться с Ниной поближе. Это знакомство случилось, когда Вера ещё и не думала о том, чтобы бросить учебу, а тем более понестись сломя голову в Париж. Не думала, но где-то внутри, глубоко-глубоко в душе допускала, что это произойдёт.
Вера почти оттолкнула Нину, чтобы войти в квартиру, и повлекла мальчика за собой. Нина посторонилась. Она прислонилась к стене, скрестила руки на груди и с крайним неодобрением смотрела на свою приятельницу, пока та помогала малышу снять канареечную курточку (его собственная была убрана в рюкзак).
– Ты же попросилась у меня пожить всего пару дней – верно?
– Верно, – ответила Вера.
Она направилась в комнату, нервным движением схватила пульт с журнального столика и принялась судорожно пролистывать каналы в поисках мультиков. Лео молчал и с интересом оглядывался по сторонам. Он видел, что все настроены к нему благожелательно. Он радовался, что видит что-то новое, совсем незнакомую жизнь, и это походило на большое путешествие, на настоящее приключение вроде тех, что показывают в мультиках. А вот, кстати, и любимые герои.
Лео сел на пол перед телевизором и уставился на экран. Вера метнулась на кухню, распахнула несколько шкафчиков в поисках сладкого, нашла только чипсы, принесла пакет сыну. Он завертел головой – родители разрешали ему есть чипсы только определенной марки, которые казались им наименее вредными. Вера подумала, что он стесняется, и снова протянула пакет. Тут Лео смекнул, что родители, вероятно, ничего не узнают, и принял угощение.
Нина тоже пошла на кухню, достала из холодильника две банки пива и всучила одну Вере.
– Ты же не собиралась забирать ребенка себе – верно?
– Верно, – кивнула Вера.
Девушки переглянулись. Собиралась – не собиралась, а всё уже сделано.
– Это законно вообще?
– Ну не знаю. Я же его настоящая мать. Наверное, если разобраться, законно.
Нина покачала головой.
– Но ты же его, получается, украла?
– Я просто хочу побыть с сыном! – огрызнулась Вера. – И так, чтобы нас никто не беспокоил. Я не хочу ничего доказывать и ни в чем разбираться и не обязана, в общем-то. Меня обманули. Даже можно сказать – предали.
Нина закатила глаза, затем скривила губы, пожала плечами и отхлебнула пиво. Лёгкая майка постоянно подрагивала на её костлявых плечах.
– Мы с тобой не то чтобы подруги, – начала Нина. – Послушай, я не хочу проблем. Надеюсь, ты понимаешь, к чему я веду?
Вера села на пол рядом с малышом.
– Да понимаю я! Завтра утром мы уедем. – Она обняла ребенка, слегка расплескав пиво, и спросила у малыша: «Может, рванём в Диснейленд? М? Что скажешь? Диснейленд, oui, Leo?»
– Disneyland? – переспросил малыш, протянув звук «ё».
Вера энергично закивала. Малыш в ответ обрадовался, но – не так сильно, как она представляла, приняв это мимолётное решение. Малыш был в Диснейленде пару недель назад и из-за больших очередей не то чтобы был восхищен этим местом.
– А кормить ты его чипсами так и собираешься? – осуждающим тоном поинтересовалась Нина.
Вера сверкнула глазами, встала и снова пошла на кухню. «Поищу у тебя что-нибудь», – пробурчала она.
Вера отворила дверцу холодильника и уставилась беспокойным взглядом на полки. Холодильник был занят преимущественно пивом и обезжиренными йогуртами, но скудный выбор волновал её меньше всего. Мысли Веры были о другом. «А если эта Нина собирается меня сдать? Если она уже звонит в полицию? – Вера покосилась в сторону комнаты. – Нет, но… Но наверняка собирается». Вера почувствовала внутри ужасное беспокойство и поняла, что вот оно – вот он материнский инстинкт, который теперь поможет ей оберегать ребёнка от всех бед, насущных и будущих. Вот что такое материнство: чувствовать то, чего не чувствуют другие, воспринимать мир иначе, острее и всё – на благо ребенка. Чтобы предотвратить, обезопасить, спасти.
Тут она вспомнила, зачем пришла на кухню. Открыла морозилку, обнаружила там кусок говядины и решила его пожарить.
Пока сковородка нагревалась, Вера вернулась в комнату и оценила обстановку. Лео спокойно смотрел мультики. Нина сидела на диване, потягивала пиво и со скучающим видом листала что-то в телефоне. Это могли быть соцсети или же сайты с экстренными номерами.
«Что же делать?! Что делать?!» – в панике соображала Вера. Она подошла к своему рюкзаку, не привлекая внимания, достала снотворное и вернулась на кухню. Отправила мясо на сковородку, осушила банку пива, снова открыла холодильник и вернулась в комнату с двумя новыми банками.
Нина тут же протянула руку:
– О, давай сюда.
Вера отдала ей банку, свою поставила на столик и села рядом с малышом.
– Всё у нас будет хорошо, – сказала она, обняв ребёнка. – Мы будем вместе, и нам будет очень круто. Всё будет замечательно.
Лео в ответ залепетал что-то, смотря на неё серьезными, широко раскрытыми глазами. Он рассказывал, как на днях повздорил на детской площадке со своим другом из-за персонажей приключенческого фильма – они не могли договориться о том, кто же сильнее, и уже готовы были в бою постоять за честь своих любимцев, дело чуть не дошло до драки, но всему помешали няни. Вера совсем не понимала хода этой истории и только с улыбкой умиления наблюдала за речью ребёнка. Вскоре Нина, как и ожидалось, уснула крепким сном, а Вера закончила готовить ужин, открыла ноутбук своей соучастницы и ввела в поисковике запрос «как угнать машину».
Когда долгое весеннее солнце скрылось за горизонтом, Вера снарядилась линейкой и отверткой, помогла Лео надеть курточку канареечного цвета, накинула рюкзак на плечи и, крепко держа ребёнка за руку, вышла на улицу. Она старалась забрести вглубь квартала, чтобы в самом неосвещённом месте найти самую старую машину, а затем продолжить свой сумасшедший забег с необходимой скоростью. Спустя полчаса ей удалось найти, вскрыть и завести старенький «Рено Твинго» I. Она открыла дверь, села на корточки перед Лео и сжала его маленькие ладошки.