, эффективные и неоднократно проверенные. И потом ты кто? Ты у нас — участковый, значит, ты обязан помогать, а не мешать мне. Так что сиди тихо, и это будет самая лучшая помощь с твоей стороны.
— Понял, — кивнул Николай, — ты — начальник, а я тихо курю в сторонке.
— Типа того, — согласился подполковник юстиции.
Они вернулись в дом, следователь опустился на свое место, а Францев расположился на высоком одноногом стульчике возле барной стойки.
— А теперь попрошу отвечать со всей откровенностью, — обратился к хозяйке Егоров, — это в ваших интересах, Елизавета Петровна. От вашей откровенности многое будет зависеть, в том числе и ваше будущее.
— Какое будущее? — не поняла Романова. — Эдика уже нет, а без него…
— Я не о том. Скажите, вам знаком некий Сорокин Александр Иванович?
— Это наш сотрудник. Он водитель.
— Разве? А у меня он значится как соучредитель фирмы, принадлежащей вашему сожителю Дробышеву.
Хозяйка помолчала, посмотрела на Францева, ожидая поддержки, но участковый отвернулся, и тогда девушка согласилась:
— Соучредитель. Он давно… то есть уже года полтора работает с Дробышевым… В самые тяжелые времена, когда у Эдика было очень туго с деньгами, Саша помогал почти задаром, и Эдик предложил ему долю. А «Газель» Сорокина оформили как вклад в уставной капитал предприятия. Причем Саша сделал это втайне от жены, которая была категорически против: она считала, что все пытаются ее мужа обмануть, что он вроде как лох. А он…
— То есть, — не дал ей договорить следователь, — в случае смерти основного партнера именно Сорокин является выгодополучателем, потому что теперь сможет претендовать на большую долю. Вы его хорошо знаете?
— Знаю, но он не будет ни на что претендовать! Саша очень простой и бесхитростный человек. Он очень добрый…
— Сорокин контужен на второй чеченской, — не выдержал Францев, — имеет награды, добрейший человек.
— Подполковник! — резко ответил следователь. — Мы, кажется, обо всем договорились.
— Молчу, — со вздохом сказал Францев и стал рассматривать барную стойку.
Следователь задавал вопросы, сожительница Дробышева отвечала на них. Николай слушал, не встревая. Так прошло не более получаса, когда зазвонил мобильный в кармане его куртки. Но куртка осталась в прихожей, пришлось спешить туда.
Францев схватил телефон и почти сразу вскрикнул, отвечая на вопрос:
— О-о! Так мы в домике, где прежде Черноудова жила, — потом, убирая телефон в карман, крикнул из прихожей следователю:
— Подполковник юстиции Кудеяров будет здесь минут через пять.
— Павел Сергеевич теперь полковник, — напомнил Егоров, — и у нас есть чем его встретить.
Он поднялся и подошел к висящему в прихожей зеркалу, посмотрел на свое отражение, ладонью пригладил волосы, поправил прическу и произнес:
— Но у нас уже есть результат, так что не зря поработали сегодня… — Подполковник юстиции выглянул в окошко и восхитился тем, что открылось его взору: — А солнышко уже пригрело крышу — вон как сверху закапало! Вот теперь даже дураку видно, что весна наступила.
Последняя фраза не понравилась ему самому, и он попытался как-то сгладить не очень удачное высказывание и продолжил:
— Март и снегом сеет, и солнцем греет. Так мой дед говорил. А еще он говорил: пришел марток, надевай двое порток.
Сработал сигнал переговорного устройства. Первым к нему подоспел следователь. Он нажал кнопку и бодрым голосом возвестил:
— Открываю, Павел Сергеевич, это подполковник Егоров, мы тут ждем вас.
Потом он вышел на крыльцо, а хозяйка посмотрела на Францева и негромко спросила:
— Кудеяров — тот самый, который убийство Али раскрыл?
Николай кивнул.
— Эдик говорил, что он очень опытный. Кто же знал, что именно этот человек приедет сюда, чтобы и его убийство расследовать?
Николай хотел сказать, что это не совсем так, но промолчал. В дом вошел Павел, и Францев поспешил его встретить. Они обнялись, и Кудеяров спросил:
— У тебя все нормально?
— Более чем, — ответил участковый, — ну а здесь сам знаешь что.
Это услышал Егоров и добавил:
— Но мы работаем не покладая рук, как говорится. Я здесь, кстати, по собственной инициативе, хотя мне сейчас вроде как отдых после дежурства положен.
— Вы в составе группы, которая уже приступила к работе в городе.
— А я вот здесь… Вы позволите доложить о первых результатах?
Но Кудеяров показал рукой, что пока не надо. Он шагнул к хозяйке:
— Мои соболезнования. Помощь какая-нибудь требуется?
Лиза пожала плечами и произнесла негромко:
— Постарайтесь найти того, кто его убил.
— Постараемся, — пообещал Павел.
— И еще у меня вопрос, — продолжила девушка, — мне сегодня уже позвонили из похоронной конторы и предложили свои услуги.
— Вероятно, информация из морга прошла, — поспешил объяснить Егоров.
— Так откуда они мой личный телефон узнали?
— Мне-то откуда знать? — развел в стороны руки следователь. — Сутки напролет, включая всю ночь, дежурным по городу стоял.
Кудеяров посмотрел на него внимательно, а потом обернулся к хозяйке:
— У вас есть что сообщить нам?
Лиза пожала плечами.
— Да я уже ответила на все вопросы. Хотя у меня сейчас голова кругом: такое ощущение, что не со мной это все происходит, а с кем-то другим.
— Кто вас сейчас на работе подменяет? — спросил Францев.
— Один водитель вызвал свою жену: мы вообще собирались ее брать на постоянную работу, а я хотела в бухгалтерию перебраться, — девушка посмотрела на гостей, — а вы что, уже закончили со мной?
Егоров протянул ей визитку.
— Если что-то вспомните, тотчас звоните. Я там помимо служебного номера указал свой мобильный телефон.
Вышли на дорогу, и Павел спросил:
— Что-то существенное удалось узнать? Сожительница сообщила что-нибудь?
— Она не сожительница, — поправил друга Францев, — она невеста: они заявление подали, и в мае должна была состояться свадьба.
— М-да, — вздохнул Егоров, — человек, как говорится, предполагает, а Бог…
— Да при чем тут Бог! — не выдержал Николай. — Какой-то гад по неизвестной пока нам причине убил неплохого мужика. И наша задача — найти этого гада и взять.
— Да-да, — подтвердил следователь, — и кое-что уже сделано в этом направлении. После опроса свидетелей, хорошо знавших убитого, я пришел к выводу, что убийство Дробышева связано с его коммерческой деятельностью. У меня на этот счет две версии. Первая: убийство совершил или нанял киллера деловой партнер Эдуарда Ивановича, некий Александр Сорокин. Наша задача сейчас проверить его алиби, если у него оно есть, разумеется. Проверить распечатку его разговоров по мобильному, эсэмэски и все прочее. Надо узнать, где он находился — сам или его автомобиль… У Дробышева нет наследников, и все акции его предприятия теперь принадлежат или скоро будут принадлежать этому человеку.
— Санек? — удивился Францев. — Да нет! Кто угодно, но только не он.
Николай посмотрел на Кудеярова:
— Паша, а ты как считаешь?
— Так же, как и ты: Саша Сорокин не убийца, он и комара пристукнуть не может. Он после тяжеленной контузии в себя прийти не мог, как дите был: его любой мог позвать на помощь, огород вскопать или десять кубов дров нарубить, а потом не заплатить, просто поблагодарить и дать конфетку. Алена замуж за него пошла и вы́ходила — в себя немного пришел, потом с божьей помощью они «Газель» купили. Но заказов на переезды здесь, в Ветрогорске, не так уж и много, да еще конкуренция. Но Саша познакомился с Дробышевым, которого все Эдиком звали, потому что и он такой же — как ребенок доверчивый, правда, с деловой хваткой.
— Зачем вы мне все это рассказываете? — не понял Егоров. — Достаточно было просто сказать, что не он.
— А чтобы до тебя, подполковник, быстрее дошло, — сказал Кудеяров. — Эдик первый раз женился в тридцать три года. С женой ему, прямо скажем, не повезло, но он терпел двенадцать лет. Она ушла к человеку, который непонятно как стал деловым партнером Дробышева, не внеся в уставной капитал ни копейки. Потом бывшая жена с ее новым мужем отобрали у Дробышева все, кроме дома, дорогого, правда, но содержание которого тоже стоит немалых денег. Но его Ларочке нужна была культура; ночные клубы, рестораны, а здесь такого нет. Эдик мечтал о семье, готов был влюбиться в первую, кто на него посмотрит. Аля Черноудова пользовалась этим, а он верил, что когда-нибудь они будут вместе. Но ее убили. Так он неделю рыдал. Теперь вот встретил Лизу, которая переехала к нему, и он готов был пахать двадцать пять часов в сутки, чтобы только у нее все было хорошо…
Кудеяров обернулся и посмотрел на участкового:
— Ведь так?
— Абсолютно, — подтвердил Францев, — я даже удивлен, как ты столько про Дробышева узнал. Интересно, кто тебе все это рассказал? Но я бы добавил про Сашу Сорокина. Он — молчун, многие считают, что он вообще говорить не умеет. Если нужно время спросить, то он показывает на левое запястье и головой кивает. А вот если спросить его, например, сколько весит кабинетный рояль «Беккер», он ответит не задумываясь: «Триста килограммов», потом скажет, что салонный рояль потяжелее на тридцать кило, а вот концертный до тонны тянет. Он все эти предметы на себе перетаскал. В нашем Доме культуры до сих пор помнят, как привезли рояль, и грузчики решали, как им всей толпой удобнее его на третий этаж до музыкального кабинета дотащить. А Сорокин подсел под инструмент, попросил, чтобы рояль ремнями закрепили, привстал и пошел вверх по лестнице. Дотащил, только потом весь мокрый был от пота.
— Я понял, — поспешил заверить следователь, недовольный тем, что ему втолковывает что-то местный участковый.
— Мы тебе это к тому говорим, — продолжил Кудеяров, — что ты сначала узнай о человеке все, что возможно, а потом выводы делай. Сорокина прежде могли подбить на какое-то неприглядное дело. Как-то двое ухарей сказали ему, что надо местного предпринимателя уму-разуму поучить, потому что он плохие дела творит. И Саша пошел с ними. Правда, потом, когда двое уже лежали с телесными повреждениями, Санек держался, но и он упал. Потом, когда Алена ему выговаривала, он плакал от стыда и сам пошел к тому предпринимателю прощения просить. А тот обнял его и по голове погладил. Тогда Сашок и вовсе зарыдал. Так что не мог он убить.