— А какой мне от этого прок?
— Ты знаешь, я в долгу не останусь, — заверил его Эрик.
И Рэй сдался, после того, как Эрик поклялся никому не говорить, кто его учитель.
— Хорошо, — начал он. — Секрет в том, что надо полностью подчинить себе пациента. Как только ты берешь его под контроль, он видит и слышит только тебя. Необходимо полностью исключить все факторы, отвлекающие внимание.
Получилось у Эрика неплохо. Тон его голоса, бесстрастное лицо как нельзя лучше соответствовали ключевым фразам, которые он повторял вслед за Рэем. Перед расставанием он получил от Рэя последние наставления:
— Если хочешь добиться успеха, тебе надо практиковаться. И не с пациентами. Дома, одному. Вслушивайся в то, что говоришь. Вживайся в роль.
— Черт, да я буду практиковаться день и ночь! — Эрик просиял. — Мне это чертовски нравится.
— Но помни о том, что ты видел собственными глазами, — предупредил Рэй. — Тебе не заставить женщину сделать что-либо против ее воли. Иначе я бы ездил по стране и ни с кем не делился этим секретом.
— Я знаю, знаю, — покивал Эрик. — Сколько можно повторять.
Он полагал, что найдет способ обойти эту преграду.
Несколько недель Эрик совершенствовал свое мастерство. Дожидался удобного случая, и, наконец, Джейк внезапно уехал из города по делам.
Эрик тут же позвонил Уэнди. Ее телефон долго не отвечал, а когда она взяла трубку, голос звучал устало и печально. Наверное, скучает по Джейку, подумал Эрик.
— Уэнди, это Эрик, — он выдержал паузу. — Мне надо с кем-то поговорить.
— Что-нибудь случилось? — озабоченно спросила она.
Эрик сбивчиво рассказал, что у него и Мэнди возникли проблемы, что ему очень одиноко и он хотел бы услышать мнение женщины, чтобы, отталкиваясь от него, лучше понять Мэнди.
— Что ж, давай поговорим, — согласилась Уэнди. — Внимательно тебя слушаю.
— Я бы хотел увидеться с тобой, если ты не возражаешь. Сейчас просто не могу быть один. С сможешь ли ты подъехать ко мне?
— Слушай, а может, приедешь ты?
— Э… — он замялся, помня, как важно исключить отвлекающие факторы, которых в ее квартиры будет слишком много. Вдруг зазвонит телефон? Здесь-то он мог заранее отключить аппарат. — Дело в том, что я растянул ногу и мне трудно ходить.
— Гм-м-м, — Уэнди задумалась. — Хорошо, приеду. Береги ногу.
Эрик переставил мебель, чтобы провести сеанс в самом темном углу. Управился аккурат к ее приезду, но выглядела Уэнди не так, как всегда. К разочарованию Эрика, она даже не накрасилась. Радовала лишь высокая грудь, обтянутая синим свитером, да сочные губки. Глаза Уэнди покраснели, веки припухли.
И чем держит ее Джейк, гадал Эрик. Такая роскошная женщина, а обревелась только потому, что этот говнюк уехал на несколько дней.
Эрик улыбнулся и повел Уэнди к дивану, в самый последний момент вспомнив о хромоте.
— Налить тебе что-нибудь? — спросил он, когда Уэнди села.
— Нет, благодарю, — она потерла лоб ладонью. — Я не очень хорошо себя чувствую. Не стоило, конечно, приезжать, но мне тоже надо с кем-то поговорить.
— Что ж, давай поплачем друг у друга на плече. Может, настроение и поднимется. Ты, конечно, этого не знаешь, Уэнди, но я в последнее время увлекся гипнозом. И у меня неплохо получается.
Она вскинула голову.
— Чем ты увлекаешься?
— Гипнозом. Давай покажу.
Он потянулся к ее руке, но Уэнди отпрянула.
— Ты, должно быть, шутишь.
— Отнюдь. Гипноз успокаивает нервы. Теперь я все время гипнотизирую себя.
— Так ты серьезно! — с ее губ сорвался смешок. — Я и представить себе не могла… все равно, не верю!
Эрик усмехнулся.
— Кроме того, если ты можешь успокоить себя самогипнозом, чего говорить со мной?
Эрик откашлялся.
— Потому что ничем не заменить человеческое общение, — проникновенно заявил он. — Ничем.
Уэнди покачала головой, вновь рассмеялась.
— И все-таки я тебе не верю.
— Позволь доказать.
С неохотой она вложила ладонь в его протянутую руку. Эрик повел Уэнди к стоящему в углу креслу, сам сел на стул напротив ее. Настроение Уэнди внезапно переменилось, ее пальцы нервно забегали по сумочке, которая лежала у нее на коленях.
— Слушай, может, не надо? Ты действительно можешь меня загипнотизировать? Ты уверен, что это не опасно?
— Абсолютно. Всего-то делов на минуту, и потом ты ничего не будешь помнить. Зато тебе станет гораздо лучше.
— Да, но, если я ничего не вспомню, как я узнаю, что ты меня загипнотизировал?
Логично, признал Эрик. Об этом он не подумал.
— Я запишу все на магнитофон, — нашелся он. — Потом ты услышишь весь наш разговор.
Уэнди проглотила наживку.
Эрик включил кассетник, посмеиваясь про себя. Он мог выключить магнитофон, как только она войдет в транс, а потом сказать, что сели батарейки.
— Хорошо, — с неохотой согласилась Уэнди. — Но если мне не понравится, ты дашь задний ход?
— Конечно, — согласился Эрик. — Ты готова? Тебе удобно?
— Да.
Эрик притушил свет, попросил Уэнди глубоко дышать и сосредоточиться на его голосе. Выдержал театральную паузу.
— Ты все глубже и глубже погружаешься в сон… расслабленная и свободная… глубже и глубже…
Он видел, что Уэнди сопротивляется. Мягко заговорил с ней, заверяя, что ничего страшного не произойдет, убеждая ни о чем не беспокоиться. Затем повторил попытку:
— Глубже и глубже ты погружаешься в сон…
Ее веки медленно опустились.
— Расслабленная и свободная…
Процесс пошел.
— Глубже и глубже…
Мышцы лица расслабились, голова упала на грудь. Он ее загипнотизировал! Эрик тут же выключил магнитофон.
— Уэнди, ты проснешься на счет три. И окажешься лицом к лицу с Джейком Эдвардсом, который вернулся из деловой поездки раньше, чем ожидал. Ты с нетерпением ждала его возвращения, чтобы встретить его с распростертыми объятьями. И, наконец, вы снова вдвоем, и сейчас воздашь ему по заслугам.
Она сидела, не шевелясь, словно кукла.
— Один…
Эрик сознательно не упомянул про секс, чтобы решение принимала Уэнди.
— Два…
Она с удовольствием потрахается с ним, поскольку подсознание убедит ее в том, что перед ней Джейк, а не Эрик. Во всяком случае, попробовать стоило.
— Три…
Уэнди медленно открыла глаза, и тут же ее лицо вспыхнуло. Из глаз брызнули слезы, губы задрожали. Эрик не мог поверить тому, что видел: неужели она так любит Джейка?
Уэнди откашлялась, вытерла глаза.
— Когда ты успел вернуться? — тихим голосом спросила она.
Но, к изумлению Эрика, не бросилась в его объятья. Но явно видела в нем Джейка. Хороший знак!
— Эй! — воскликнул Эрик. — Разве ты не рада меня видеть?
Уэнди молча смотрела на него, словно не находя слов для ответа. Эрику оставалось только ждать.
— Джейк, я удивлена, что ты… — Уэнди всхлипнула.
Она назвала меня Джейком! Эрик просиял, наклонился, погладил золотистые волосы.
— О поездке я расскажу тебе позже. А сейчас давай оторвемся.
То было любимое выражение Джейка. Эрик ввернул его для убедительности.
Уэнди вскинула голову, шмыгнула носом, выдавила из себя улыбку.
— Только этого тебе и надо. Мне следовало знать об этом.
Глаза Эрика широко раскрылись, когда Уэнди скинула свитер, расстегнула блузку, бюстгальтер. Какая великолепная грудь!
— Ты очень расстроена, — проворковал Эрик. — Сейчас тебе полегчает.
Выражение лица Уэнди не изменилось, когда Эрик начал целовать ее соски. Его возбуждение мгновенно достигло пика, она же сидела не шевелясь, а потом, внезапно, с силой ударила его сумочкой по голове.
Эрик потерял равновесие, покатился по полу, потом долго искал слетевшие с носа очки. Уэнди тем временем рылась в сумочке.
— Сукин сын! — взвизгнула Уэнди. — Я же сказала, что никогда не прощу тебя!
— Но, Уэнди… — Эрик нацепил очки на нос, поднял голову. — Я не понимаю…
Ему в лоб смотрело дуло револьвера тридцать восьмого калибра.
— Ты не можешь сдерживаться, так? — кричала Уэнди. — Ты у нас такой жеребец, что не мог пройти мимо моей сестры! — она всхлипнула, вытерла слезы, вновь оросившие щеки. — Ты думал, она ничего не скажет, умник?
— Но подожди, Уэнди, это я, Эрик…
— Давай оторвемся! — фальцетом передразнила его Уэнди. Дуло револьвера уперлось ему в переносицу. — Оторвись вот с этим, мерзавец.
Револьвер дрожал в ее руке. Она выстрелит, осознал Эрик. Она сейчас застрелит его!
На лбу Эрика выступил пот. По ноге полилась теплая струя мочи. Надо вывести ее из транса, сказал он себе. Надо сохранять спокойствие.
— Одну минуту, Уэнди, — заговорил он, стараясь изгнать дрожь из голоса. — На счет три…
— Совершенно верно, сукин ты сын, — прервала она его, палец на спусковом крючке напрягся. — На счет три…