Итак, Луангпхабанг – город, окруженный горами. Город, в котором чувствуешь себя героем фильма, который снимают на пленку, – приглушенные оттеночные блеклые цвета, достопочтенные люди вокруг, одетые в стиле под названием «я иду открывать мир». Уютные столики кафе, за которыми неспешно пьют утренний кофе пожилые иностранцы. Неведомые декорации из причудливых растений, свисающих с деревьев. Тихие храмы, где монахи в оранжевом одеянии приглашают помолиться.
После обеда я поехала в ботанический сад Pha Tad Ke на другой стороне Меконга. Лодкой управлял мужчина в оранжевом поло. После осмотра редких экземпляров растительного мира я полезла к пещере Будды. Знакомо ли вам ощущение, когда в лесу ты совсем один, убежать быстро не получится: слева – резкий склон с колючими ветками, справа – отвесная скала, а чтобы разгрести тропу впереди, нужно постараться. Ты осторожно ступаешь, слух и зрение обострились, и тут внезапно падает сухой лист или шевелится ветка. Это жутко. Но еще более жутко – заходить в холодную темную пещеру, где, кроме тебя, пары бликов света и каменного Будды, никого нет.
Лодка обратно отправлялась в половину четвертого. Мальчик с водяным пистолетом улыбнулся мне и поприветствовал на английском. Он был сынишкой мужчины в оранжевом поло, папа изредка давал ему порулить. С нами на борту находилась славная женщина, уплетающая рисовую лепешку, – вероятно, мама маленького хулигана, который обстрелял меня из водяного оружия. Он смеялся от души, когда я завладела пластиковой игрушкой и начала атаковать. Мама и сын до жути обрадовались, когда я сказала мальчонке привычную для учителя фразу: «Дай пять!»
Ночной рынок Луангпхабанга знаменит фруктовыми коктейлями. В стакане смешались лимон, мята и немного меда – то, что надо в тридцатиградусную жару. Мой путь лежал к храмовой горе Пху Си: с нее открывается замечательный вид на заходящее солнце.
Луангпхабанг удивительный город. В нем есть три состояния: утреннее, туманное, – словно ты в пленочном фотоаппарате; дневное, солнечное, – когда краски льются рекой; и вечернее, светящееся, – огни баров, кафе и подвесных мостов изображают местность по-новому.
Что они чувствуют?
– Ты уже была на кормлении монахов в шесть утра?
– Нет, я даже не знала, что здесь это проводится. Расскажи.
– Хорошо. Значит, завтра в 5:45 утра мы встретимся на центральной улице.
Вечер перед ранним утром, когда мы намеревались пойти смотреть на подаяние риса лаосским монахам, немного затянулся: с Кристофом, парнем из Франции, с которым мы познакомились на утренней экскурсии к водопаду Куанг Си, мы засели в ресторане и разговаривали до упаду. В основном диалоги велись о политике, о странах и французском языке. Кристоф довольно много знал про Россию. Во Франции он занимал высокопоставленную должность банковского служащего, но, решив посмотреть мир, уволился и планировал кататься по Азии шесть месяцев. Заведения в Луангпхабанге закрываются в 23:30, поэтому обсуждение странствующей жизни было перенесено на день позже.
Пять утра. На будильнике песня Стинга Mad about you. Чищу зубы аюрведической пастой кирпичного цвета из Индии. Через десять минут на экране сообщение от Кристофа:
– Ты проснулась?
Пью воду, чтобы хоть как-то заполнить желудок, надеваю джинсовую куртку и выхожу в темный город. На улице ни души.
Двигаюсь в сторону набережной и на мгновение замираю. Желтый свет фонаря, который ласково ниспадает на бритые головы юных монахов. Они идут строем, чуть опустив глаза. Ярко-оранжевая одежда освещается горячей желтизной высокой уличной лампы. Их человек десять, не больше. На дороге сидят лаосцы, в руках у них плетеное ведерко с вареным рисом, который они накладывают в монашескую пиалу руками. Монахи движутся по противоположной от меня стороне улицы неспешно и молча. Я прохожу оранжевую колонну, оставив их позади, как вдруг раздается красивое пение мантры – юные парни молятся о том, что теперь у них есть еда на весь день, ведь они могут употреблять в пищу только то, что было пожертвовано. Если еды слишком много, монахи отдают ее бездомным.
Кристоф уже ждет меня у храма.
– Представляешь, что я только что видела! – восклицаю я и пересказываю ему историю, длившуюся от силы три секунды.
– Тебе несказанно повезло узреть то, что скрыто от туристических глаз. Это в сто крат лучше того, что ты будешь наблюдать через несколько минут.
Сотни обезумевших туристов озаряли монахов вспышками, следовали за ними вплотную, делали селфи на фоне послушников. Молодые парни в солнечных одеждах, понурив голову, продолжали идти и собирать пропитание.
– Как думаешь, что они чувствуют? Вглядись в их лица.
– Наверное, для них это своеобразное испытание. Они знают, что ритуала не избежать, поэтому покорно терпят.
Ванг Вьенг
Город, окруженный карстовыми скалами. Город, в котором по небу медленно вздымаются аэростаты с радужной оболочкой. Город, где дорожная пыль застилает глаза и затрудняет дыхание. Город татуировок и палящего солнца.
– Хочешь жвачку?
– Почему бы и нет. Спасибо!
– Откуда ты?
– Я из России, а ты?
– Из Франции. Долго путешествуешь?
Знакомство с Томасом завязалось в автобусе, который вез нас, словно дрова, из Луангпхабанга в Ванг Вьенг. Когда я впервые вижу людей, то подсознательно определяю, на кого они похожи, – так мне легче начать непринужденный диалог. Томас был вылитый парень со свадьбы подруги, отплясывающий на Бали под Despasito. Всю дорогу с французом мы подпрыгивали на кочках и делились впечатлениями о поездках: Томас недавно вернулся из Вьетнама и сделал кучу фотографий бабочек и природы в целом. Он искренне улыбался и переспрашивал, если что-то было непонятно. Француз показал камеру, на которую снимает, и несколько объективов к ней: это богатство занимало целый отдельный рюкзак. Чтобы исполнить мечту о большом путешествии, Томас накопил денег, уволился с работы и отправился в Азию на полгода.
Автобус прибыл в центр Ванг Вьенга в самый пик жары. Пекло так, будто кто-то достал лаву из ближайшего вулкана и подогрел асфальт, который испаряется в пыльное небо.
Мы с французом договорились увидеться вечером.
Ванг Вьенг. Город, куда стекаются заядлые тусовщики планеты, любящие Азию. Город, у которого собственный саундтрек забвения. Город ночной жизни, которая меняет его до неузнаваемости. Именно таким мы увидели его с Томасом после заката солнца, сидя у костра в баре и делясь задурманенными историями.
Вечеринка закончилась в час ночи. Скорее хотелось добраться домой. Увидев пикап, припаркованный напротив ресторана, я села на пассажирское сиденье и сказала адрес хостела. Мы прибыли на место через десять минут.
– С вас тридцать пять тысяч лаосских кип (по курсу это равнялось четырем долларам).
– Извините, но у меня только десять долларов одной купюрой.
Ночь, мужчина с девушкой в замкнутом пространстве, вокруг лишь необитаемые поля. Что стоило ему взять эту десятку? Что стоило увезти меня в неизвестном направлении? Что стоило повторить то, что когда-то совершал Чарльз Собрадж[3]? Он посмотрел на меня по-отцовски и с сожалением.
– Хорошо, посидите в машине, пойду разменяю.
Водитель пикапа дал сдачу, которую я долго пересчитывала на следующий день: никак не могла свыкнуться с мыслью о том, что порядочные люди существуют даже среди безлюдной ночи.
Не для всех
Представьте, что вы прилетели в страну, где нет ни одного «Старбакса», ни одного Макдоналдса и даже ни одного КФС. Вы стоите посреди пыльной дороги, на вас изнурительно смотрит жара в тридцать пять градусов, а мимо с дикой скоростью пролетают местные подростки на скутерах. Вам захотелось пить, и вы идете в магазин. Деньги на местную валюту не поменяны – ведь везде принимают доллары, да и вы, как матерый путешественник, подготовились – разменяли мелкие купюры. Воду вам не продают. Извиняются, улыбаются, но не продают: ваши купюры – меченые. На них может быть чернильное пятнышко, легкая помятость, росчерк шариковой ручки. Вы заселяетесь в хостел, который стоит не так уж и дешево – около тринадцати долларов за ночь за комнату на десять-двенадцать человек. Вы убираете свои разменянные доллары подальше и отдаете новенькие с Бенджамином Франклином. Проголодавшись, вы отправляетесь на поиски места, где будете ужинать. На пути вас будут сопровождать бары с иностранцами за пятьдесят, которые оценивающе на вас смотрят. Вы закончили трапезу и возвращаетесь в хостел – всего лишь семь вечера на часах, но на улице неспокойно, и вы скорее бежите в людное место.
А теперь представьте, что вы находитесь в стране, где каждый человек улыбается вам просто так – с искренним дружелюбием, которое еще теплится в странствующих по миру сердцах. С каждым последующим городом вы попадаете в новую сказку еще интереснее предыдущей и встречаете главных героев, которые пишут атмосферный дневник поездки. Вы с удовольствием пробуете местную кухню, которая органично вбирает в себя множество соседних, но и не забывает о главных национальных блюдах. Вы глядите на небо – и оно всегда ясное. Свежее утро пробуждает тонкой прохладой, дневное солнце добавляет яркости, а ночь с безупречно чистым черным полотном рисует белые светящиеся точки. Местные ребятишки уважительно поглядывают на вас и тают от счастья. Вы не хотите уезжать из этой страны: хочется подольше остаться там, где вам рады.
Лаос – страна далеко не для всех. В каждом городе была своя маленькая история. Своя сказка. Уникальные люди. Каждый из них окрашивал мой тревел-дневник в собственный цвет. Цзиху, Кристоф, Томас, которые подали идею о том, чтобы взять промежуточный год для скитаний, поставив беготню с работы домой на паузу.
Мьянма. Февраль 2019
«Что внутри, то и снаружи»