В покое барона Лихачёва никто оставлять не собирается.
К тому же — спасибо острому зрению! — я успел заметить герб рода Меньшиковых, мелькнувший под толстовкой мужчины. Того самого, что так активно пытался выжить Лихачёвых с их земли.
Ну-ну. Посмотрим, на что они способны. Ведь раз устроили слежку, явно что-то замыслили!
Глава 5Дворянские интриги
— А все-таки, Юлия, почему вы, будучи баронского происхождения, да еще и такой симпатичной девушкой, пошли работать в медицину? Разве не лучше для дворянки получить полный курс образования?
Мы с Горской стояли неподалеку от здания Потемкинского аэропорта. К счастью, Пермская губерния — важный промышленный центр Империи, так что самолеты туда летают часто. А мой баронский счет, на котором валялись кое-какие средства, позволял не ждать дешевых билетов. Так что до вылета оставалось чуть больше двух часов.
И, прежде чем попрощаться, я решил задать Юлии занимавший меня вопрос. Она не стала тянуть с ответом — видимо, я далеко не первый интересуюсь.
— Да, Горские — баронский род. — печально вздохнула девушка. — Только вот разоренный. Это ведь давно уж идет: даже титулованные дворяне разоряются, становясь жертвами рейдерских захватов, поглощений, различных махинаций. Княжеские и некоторые графские семейства, которые и так владеют половиной России, давно пытаются прибрать к своим рукам и вторую половину, по старым обычаям распределенную между более мелкой знатью. Что им будет-то, в конце концов, если очередной барон «добровольно» перепишет на них все свои земли или внезапно погибнет на каком-нибудь курорте? Мало ли…
Юля немного помолчала. Да, не такая уж необычная история — страсть имущих к стяжательству известна со времен появления этих самых имущих. Спустя минуту девушка продолжила.
— Ну а бывают те, кто не хочет делиться добровольно и не настолько беспечен, чтобы просто где-нибудь «исчезнуть». Мой отец, барон Андрей Горский, был владельцем угольных шахт на юге Империи. Те места принадлежали нашему роду с самого его основания — по фамилии нетрудно догадаться. Но вот уголь постепенно ушел в прошлое, став топливом второго плана. Владение им перестало привлекать внимание Императора. И светлейший князь Потемкин, — глянула она на огромную вывеску с названием аэропорта. — Владелец почти всех значимых земель в тех краях, решил под шумок отжать и наши рудники.
— Я так понимаю, ваш отец с этим планом не согласился? — задал я риторический вопрос. — И даже сумел себя защитить? Дайте угадаю. Тогда его как-нибудь хитро подставили, сделав ваш род опальным и подведя под конфискацию?
Юлия зло усмехнулась.
— Хитро, как же! Это какому-нибудь графу пришлось бы хитрить. Светлейшему князю хватило просто подкинуть отцу чертежи огнестрельного оружия и книги по его применению. К счастью, Потемкиным достало совести или трусости не приписывать отцу какой-нибудь заговор с целью убийства Императора. Иначе болтаться бы нам всем в петле. Но даже так — практики по созданию нелицензированного тяжелого вооружения и его применению хватило, чтобы навсегда закрыть нашему роду возможность обучаться в высших учебных заведениях, делать государственную и военную карьеру и владеть землей сверх жилой недвижимости!
— И у тебя осталось два пути? Точнее, три, но делать бизнес бессмысленно — просто отнимут. А значит, два — или просто работать, пользуясь минимумом дворянских привилегий. Или выйти замуж, растворив род Горских в каком-нибудь другом?
Юля кивнула. От воспоминаний на глаза девушки навернулись слезы.
Я неплохо изучил законы Империи. Растворение рода по женской линии снимает родовую ответственность. А этот Потемкин молодец — ловко подсуетился. По старинному обычаю, конфискация собственности у титулованного дворянина происходит в пользу более высокорангового аристократа, чья земля расположена ближе всего к конфискованной. Так что рудники не могли достаться кому-то, кроме Потемкиных.
Молодцы, нечего сказать.
— А Дар у вас есть? Его ведь никто не в силах отнять? — задал я последний занимавший меня вопрос.
— Ну, разве что японский император отнять может… — рассеянно пробормотала Юля. Но затем, сосредоточившись, добавила: — Да, есть дар. И родовой, пусть и слабый, и личный у меня есть. Я Ученица Земли со склонностью к Порядку.
В ее словах отчетливо проступала гордость. Еще бы — для рода горняков родиться со склонностью к Земле буквально выигрыш в лотерею. Только вот не к чему больше ее дар применить.
— Так вот почему вы выбрали именно работу в больнице? Земля и Порядок — это все-таки почти Жизнь, влияет на личные предпочтения.
Юля кивнула. Дмитрий Лихачёв тоже был склонен к Порядку, как и я до своей первой смерти. Такой склонностью обладает Адепт любого из восьми аспектов: Огня, Воды, Земли, Воздуха, Бытия (или Реальности), Небытия (или Пустоты), Жизни и Смерти. Каждый Адепт склонен или к Порядку, или к Хаосу, но склонность эта бывает очень разной. Я лично знал настолько сильных повелителей Бытия с Порядком, что почти любое их желание просто воплощалось в реальный предмет, или, например, одного мага воздуха с такой склонностью к Хаосу, что он просто не мог передвигаться по земле — всюду поднимал ураганы и создавал стихийные бедствия.
Хаос всегда дает огромную чистую мощь, несравнимо великую, но очень… Ну да, хаотическую. Порядок же воплощает в себе умение филигранно, мастерски пользоваться относительно малым.
Второй путь всегда был мне ближе, хотя я лично видел, как хаотик жизни воскресил за раз семь полков, в миг уничтоженных одним из Великих Опустошителей — и был очень благодарен этому человеку. Но одной лишь чудовищной силой мир к лучшему не изменишь. И лучше всего хаотики и порядочники работают в связке.
Напоследок мы обменялись номерами телефонов. Без каких-то особых планов — просто почему бы и нет? Раз уж мы неплохо провели вместе время. Да и держать связь с бывшими горняками, да еще Адептами Земли — всегда верное решение.
А затем я сел в удобное мягкое кресло железной птицы — пассажирского авиалайнера «Сокол-72» — и поднялся в небеса.
… — Уважаемые пассажиры! Мы прибыли в аэропорт города Пермь, именованный в честь славного рода князей Строгановых! Приятного вам времяпровождения на нашей земле! — раздался мягкий женский голос из динамика спустя два часа полета.
Приземлился самолет плавно, да и в целом я никогда не испытывал проблем с самочувствием в полете. Так что, глядя на роскошно одетых господ и дам, поспешивших к выходу из салона, я встал и отправился вслед за ними.
Пермская земля, расположенная на таком севере, до которого в мое время человечество еще даже не добралось, встретила меня ласковым вечерним солнцем, яркой летней зеленью и свежим чистым воздухом. Только теперь, оказавшись на посадочной полосе загородного аэропорта, я понял, насколько тяжело было дышать в Москве. Разве что сад дворянской больницы не уступал этим местам.
— Вы без шпаги, господин? — обратился вдруг ко мне пожилой мужчина. Одетый в шикарный темно-синий костюм с серебряными эполетами и вязью, образующей какой-то незнакомый мне герб на груди, он шел, опираясь как раз на свою шпагу, убранную в ножны, сделанные под трость. Бородка, тронутая сединой, в сочетании с аккуратной прической и светлым лицом выдавали в мужчине человека, привыкшего следить за собой.
— Так и есть, почтенный. — с легким поклоном признал я очевидное. Да, посетивший меня Лопатин привез мне новый костюм — простую черную пару со светло-серой рубашкой, а также легкую шляпу-котелок по заокеанской моде. Но шпаги мне никто, конечно, не вернул. Отобрана в знак императорского недоверия-с!
— Отчего же так? — поинтересовался старик. — Нынче без дворянского знака ходить опасно. Особенно вам, молодой человек…
Мой неожиданный собеседник улыбнулся в усы, глаза его насмешливо блестели. Мне это выражение не понравилось. Уж не человек ли это Лопатина, решивший проверить, как я соблюдаю пункт о неразглашении?
— Простите, если сочтете мой ответ непочтительным, господин. — спокойно начал я. — Но это дело — мое и канцелярии Его Величества. Я не обязан ответствовать перед незнакомцами о причинах моего позора.
Общая формула, рекомендуемая для отповеди особо любопытных. Все-таки дворянская честь и личное достоинство охраняются законом даже в случае опальных.
Мужчина вновь улыбнулся, слегка кивнув.
— Вы правы, барон. — тихо продолжил он. — И так уж вышло, что я здесь представляю как раз означенный вами орган.
С этими словами он достал небольшую алую книжицу — такую же, что была у Лопатина.
— Мирон Юльевич Ланской, к вашим услугам, Ваше Благородие. — посмотрел он мне прямо в глаза.
К этому моменту мы уже покинули увешанный рекламой зал аэропорта и направлялись к автопарку. Я не собирался толкаться в общественном транспорте, так что решил взять такси. Как и многие тут.
— Вам от меня что-то нужно, Мирон Юлиевич? Или скажете, что мы просто случайно пересеклись в этом замечательном месте?
— Отнюдь. — степенно ответил старик. — Скажу сразу: я сейчас главный кандидат в управляющие Пермским отделением Особого Корпуса. Вы понимаете, о чем я.
Я кивнул, вопросительно глянув на Ланского.
— И сейчас в наших интересах сохранение жизни, здоровья и положения кандидатов в наш Корпус, господин Лихачёв. А у вас в поместье, скажу сразу, дела плохи.
А вот это уже интересно. Я привык пользоваться всеми возможными каналами для добычи информации. Так что теперь весь обратился в слух. Раз уж «охранка» теперь играет на моей стороне, лучше не упускать возможностей.
— Продолжайте, Мирон Юльевич. Я весь внимание.
— Вам, полагаю, известно, что после смерти ваших родителей графы Меньшиковы, земли которых прилегают к вашим, захотели прибрать к рукам и ваше поместье с людьми?
Я кивнул. Чтобы об этом узнать, мне понадобилось просто немного полазить по форумам, на которых обсуждаются всякие дворянские интриги. К тому же, совсем недавно они как-раз сватали барону одну из своих дочерей. Именно с ней проводил время Дмитрий на балу в Подмосковье, когда случился прорыв. Пока ничего нового.