У выхода из порта строгий контроль. Полицейские рассматривают пропуска, справляются о выносимых вещах. Их внимание приковано к нашим часам, фотоаппаратам и кинокамере. Последнюю долго вертят в руках, рассматривают чуть ли не на свет.
— Это немецкое изделие? Нет? Так североамериканское?! Тоже нет? Так чье же?!.
— Советского производства…
В группке полицейских недоверчивое движение.
— Совьетико?.. Русо?!.
Рассматривают эмблему завода и находят надпись: «Сделано в СССР».
Мой товарищ, теряя терпение, говорит с досадой:
— У нас давно строят спутники и космические корабли, неужели мы не сумеем сделать таких вещей?..
Полицейский офицер, видимо считающий себя большим политиком, живо отвечает:
— Да, спутники и лунники в России делают, но именно поэтому у вас не хватает материалов и времени для изготовления вещей, нужных населению!
Нам остается лишь посмеяться и терпеливо еще раз разъяснить, что часы, фотоаппараты, кинокамеры и многое другое мы давно производим сами и, насытив внутренний рынок, охотно вывозим за границу, продаем в Англию и другие развитые промышленные страны.
— Скоро наши товары появятся и у вас, в обмен на кофе! — улыбается мой товарищ.
Его слова действительно сбываются совсем скоро. Не успели мы завершить свой рейс, как в Боготу поступила значительная партия советских автобусов и много других изделий советской промышленности.
Ослепительно освещенная солнцем улица с невысокими домами. На площадке у красивого светлого здания портового управления под раскидистыми деревьями большие группы людей терпеливо ожидают улыбки фортуны. Они игнорируют большой аншлаг: «Рабочие в порт не требуются». Ловко накручивая примитивную машинку, отдаленно напоминающую токарный станок, торговец снимает с зеленых апельсиновых плодов длинную стружку-кожуру. Другой разносчик готовит фунтики с колючими иглами снега и сдабривает их цветными сиропами из бутылок по выбору заказчика.
Набережная тянется вдоль залива. К пологому берегу-пляжу можно пройти, свернув с аллеи, усаженной невысокими тенистыми пальмами.
За прибрежной аллеей по асфальту пробегают автомобили самого разнообразного облика. Вот широченные «де сото» и «шевроле» последних марок, старенькие «фордики» и «джипы» военного времени, перекрашенные в ярчайшие краски. Тут же мирно вышагивает ослик, влекущий двухколесную повозку, а разбитый пятицветный автобус, громыхая, неторопливо катит, собирая пассажиров, где придется, лишь бы прохожий поднял руку.
Первые этажи почти всех зданий, выходящих на набережную, заняты ресторанами и кафе, столики вынесены на тротуар. Пестрые большие зонтики и навесы защищают от стрел тропического солнца. К посетителям подбегают мальчуганы с ящичками и сапожными щетками. То и дело слышишь их просящий шепот: «Сеньор!.. Сеньор!..» Чуть замешкаешься с отказом — мигом бросят ящичек вам под ноги, осторожно, но настойчиво потянут за ботинок и не мешкая примутся за работу. Впрочем, конкурируя с мальчишками, бродят вдоль набережной и взрослые. По углам ждут клиентов «стационарные мастера». Нужно садиться в огромное кресло с подлокотниками. Здесь чистка обуви — священнодействие. Высматривая охотников обогатиться за «уно песо», прогуливаются распространители лотерейных билетов.
На видном месте набережной возвышается высокий монумент, привлекающий внимание. Подходим ближе. Устремившийся навстречу энтузиаст-фотограф с камерой начала века разочарован: он замечает наши аппараты. На мраморном постаменте возвышается фигура воина в доспехах эпохи конкисты. Бронза позеленела, постамент потемнел. Под рукой рыцаря длинный меч, поза весьма воинственна. Читаем старую испанскую надпись:
«Родриго Де Бастидас.
Основатель этого города
29 июля 1525 года».
Дон Бастидас молча и сурово взирает на город. Невольно смотрим туда, куда устремил взор бронзовый рыцарь. Там заканчивается строительство высотного здания современной архитектуры. Рекламный щит сообщает, что в этом здании разместится Колумбийский народный банк… Что ж, теперь завоевывают территории не рыцари с мечами, а дельцы с чековыми книжками и самопишущим пером.
Жарко и душно, как в парилке! Лишь дыхание близкого моря дает облегчение. Интересно, как дон Бастидас мог щеголять здесь в тяжелой пышной одежде, стиснутой к тому же стальными латами? И насколько гигиеничнее был наряд сынов природы карибов и чибчен, ограничивавшихся в этом райском климате одной гуайюко[27].
О многом напоминает суровый бронзовый рыцарь на набережной Санта-Марты. За его спиной, у самого пляжа, торчат пустующие прозаические будочки для купальщиков и скромные палатки продавцов, предлагающих препарированных для длительного хранения морских ежей, покрытые лаком раковины, грубо выделанные изделия из кокосовых орехов и веточки карибских кораллов…
Вихляющей, подчеркнуто небрежной походкой по бульвару шествуют двое полицейских в хаки, в фуражках с круто заломленным верхом. В руках дубинки. Ниже пояса — кобура. Что-то поблескивает на боку и чуть позванивает. Присматриваемся. Ага! У каждого на широких поясных ремнях закреплены блестящие никелированные наручники. Небрежным взором полицейские скользят по отдыхающим на скамьях, и те в свою очередь молчаливо провожают их взглядами. Наручники и пистолеты ныне гораздо эффективнее старых мечей!
Нам уже сообщили, что Санта-Марта — один из самых первых городов, основанных испанцами в Южной Америке. Отсюда началось их проникновение в глубь континента. Здесь готовился поход де Кесада на поиски «Страны позолоченного человека» — земли, позднее вошедшей в состав современной Колумбии. В дальнейшем Санта-Марта наряду с соседними портовыми городами Барранкилья и Картахена служила перевалочным пунктом. Награбленные в Перу и других районах континента ценности грузили здесь на испанские каравеллы и галиоты. Известно, что в колониальные времена современная Колумбия вместе с Венесуэлой, Эквадором и Панамой составляла территорию единого вице-королевства Новая Гранада. Поэтому и венесуэльские города на северо-восточном побережье Карибского моря — Пуэрто-Кабельо и Каракас вместе с колумбийскими участвовали в общем коммерческом кругообороте метрополии. Они принимали и поставляли рабов, клеймили их каленым железом, встречали первых конкистадоров и потоки колонистов, обслуживали испанские флотилии и головорезов, отправлявшихся вершить «богоугодное дело» — обращать «язычников» в христиан, отражали набеги пиратов. А когда пришла пора сломать прогнившие устои колониального режима, Санта-Марта внесла свой вклад в дело освобождения.
Неподалеку от монумента испанскому завоевателю находится большая площадь, усаженная невысокими декоративными деревьями. Это парк имени Симона Боливара. В центре — величественный памятник.
На мраморном постаменте фигура всадника на вздыбленном коне, в руке треуголка. Всадник словно обращается с горячей речью к отрядам патриотов… На цоколе надпись:
«Симон Боливар
Родился в Каракасе 24 июля 1783
Скончался в Санта-Марте 17 декабря 1830»
И с другой стороны:
«Освободитель Колумбии, Эквадора, Перу,
Панамы и Венесуэлы, основатель Боливии.
Дар правительства и народа Венесуэлы городу Санта-Марта. 1958»
На мраморном выступе постамента в безнадежной позе застыл старик в затрепанной одежде. Ни жужжание кинокамеры, ни щелканье фотозатворов не вывели его из равнодушного оцепенения.
Наше внимание привлекает красочная вывеска углового магазина, на которой изображен крокодил с раскрытой пастью: «Альмасен Эль Кокодрило» («Лавка крокодилов»). Пояснительный текст сообщал: «Открыто с восьми утра до восьми вечера. Здесь имеются все диковинки и сувениры Колумбии: чучела крокодилов всех размеров, сомбреро и шляпы, сумочки, портфели и другие изделия из крокодиловой кожи, раковины, кораллы, редкие камни, всевозможные украшения… Антонио М. Хименес».
В просторном помещении темно и тесно от обилия всевозможных предметов. Немедленно появляется пожилой хозяин, а затем миловидная сеньорина, сразу вспыхивает яркий свет. Мы оказываемся в окружении крокодилов всех видов и размеров, застывших в самых невероятных позах. Их пасти раскрыты, хищно поблескивают белые зубы, тускло горят стеклянные глаза…
На стенах магазина ждут покупателей декоративные блюда и подносы, в которые искусно вделаны крылья больших тропических бабочек самых невероятных расцветок. Вот чучела крошечных колибри и больших попугаев. Впрочем, тут же в клетке трещит пара живых зеленых представителей амазонской фауны. Продаются белые безрукавки с наштампованными надписями «Санта-Марта», вымпелы города и наборы красочных открыток. Среди них — «стереоскопические» с видами тропической природы. Читаю выразительные надписи на испанском языке… А в самом уголке красочного колумбийского сувенира чуть различимая надпись по-английски: «Made in Japan». Вот те и раз! Оказалось, что и шелковые декоративные накидки для подушек с видами Колумбии, и многое другое тоже изготовлено в Японии. Впрочем, удивляться не следует. Подобные сувениры мы видели в Канаде и в Гибралтаре, в Сингапуре и на Канарских островах. Только там сюжеты были соответственно канадскими (виды Ниагары), гибралтарскими (знаменитая скала), сингапурскими (джонки на фоне небоскребов) и Канарскими (испанские флаги над островами). И везде есть надпись: «Сделано в Японии».
В этом магазине все товары рассчитаны на туристов.
— Но сейчас, — жалуется хозяин, — сейчас, в ноябре, не сезон. Вот через месяц-полтора!..
У ворот порта сутолока. Десятки рук тянутся к стражам порядка. Люди показывают разовые пропуска, какие-то бумажки с печатями, документы. Полицейский, отмахиваясь от наседающих на пего людей, недовольно, с удивлением говорит: