Теперь Азат наблюдал за Николаем особенно внимательно. Вот бык, к которому Николай пытался подойти поближе, внезапно вырвался из стада и помчался мимо оленевода в открытую тундру. Николай, круто повернувшись, бросил тынзян вслед ему почти без замаха. Витки тынзяна, не успев развернуться, шлепнулись на запрокинутую голову беглеца. А еще через долю секунды олень на бегу вытянул их на всю длину и повалился на бок.
Еще одно преимущество спортивного варианта! Если бы Николай бросил тынзян прямой рукой сбоку, олень при такой скорости бега наверняка успел бы проскочить под обширной, медленно опускающейся петлей.
Азат все утро находился под впечатлением увиденного. Он машинально собирал с ребятишками морошку, затем ездил рубить на дрова ольху. И все это время его мысли кружились вокруг тренировки в метании тынзяна. Между этим заурядным для современных жителей тундры занятием и далекими событиями, о которых писали в учебниках, вдруг обозначились незримые до сих пор нити.
Жизнь маленького коллектива шла в размеренном, давно установленном ритме. Пока пастухи помогали Лаптандеру, женщины занялись приготовлением завтрака. После завтрака Тайбарей и Ардеев улеглись спать, а заступившие на дежурство пастухи ушли со стадом в тундру. Косков, несмотря на теплый день, влез в малицу и принялся не спеша отделывать ножом новый полоз для нарты. Ребятишки с утра взялись за свои обычные игры.
Но сегодня Азат на все происходящее смотрел другими глазами.
Вот всеобщий любимец Ванюша — пятилетний сын Коскова. Он, как всегда, носится вокруг чума с обрывком сыромятного ремешка, изображающего тынзян. Вот он с разбега бросает его на теленка, которого держат у чума для забавы. Тонкий ремешок относит ветром, петля не хочет раскрываться. Но Азат смотрит не на тынзян, его внимание привлекают движения самого Ванюши. Что-то в них есть такое, что напоминает Азату Институт физкультуры, стадион…
Конечно же, Ванюша, бросая свой игрушечный аркан, явно пытается выполнить «толчок бедром»! В памяти мелькнуло, как он сам на втором курсе института мучился, отрабатывая этот трудный элемент техники почти любого легкоатлетического метания.
Диск, ядро, копье, прежде чем взвиться в воздух, получают ускорение в руках метателя. Дальность полета зависит от скорости, с какой они выпускаются из рук. Начальное ускорение снаряду придается во время разбега. Когда скорость разбега достигает предела, метатель резко останавливается и на какое-то мгновение становится боком к направлению броска. Самое трудное здесь — в момент остановки сохранить и еще больше увеличить ускорение, полученное снарядом во время разбега. Для этого атлет резко выпрямляет отставленную назад ногу и разворачивается туловищем в сторону броска. Вот этот-то «толчок бедром», то есть своевременное и резкое выпрямление ноги с разворотом туловища, — наиболее трудный элемент при обучении метанию. Многие студенты Института физкультуры не один месяц трудятся над ним. А вот здесь, в самой глубине Нижне-Печорской тундры, пятилетний малыш бросает свой тынзян, выполняя труднейший элемент техники метания.
Живя с оленеводами, Азат убедился, что в основе и другого спортивного упражнения оленеводов — метании топора на дальность, как и в бросках тынзяна, — лежит очень тонкая координация движений.
Но откуда у потомственных оленеводов такие тонко развитые координационные способности? Ведь человек не получает их от природы в готовом виде. Они могут развиваться только в результате воспитания, причем весьма эффективного.
Азат почувствовал, что зашел в тупик. С одной стороны, факты упрямо свидетельствуют о том, что коренные жители тундры обладают отлично развитой способностью к метанию, которая могла развиться только в результате очень хорошо организованной физической подготовки. С другой, перебирая в уме этапы жизни своих знакомых, он еще и еще раз убеждался, что те никогда такую основательную подготовку не проходили…
А как, интересно знать, появилось в жизни ненцев метание топора на дальность? В отличие от тынзяна топор в труде оленеводов как метательный снаряд не применяется.
С метанием тынзяна на дальнюю головку нарт как будто все ясно. Тем более формирование этого вида спорта еще не закончилось. А вот есть ли какая-либо связь между метанием топора на дальность и трудом северных оленеводов?
Возможно, ненцы когда-то, как и североамериканские индейцы, использовали топор в качестве метательного оружия. Но между метанием топора на дальность в том виде, в котором оно сейчас существует, и броском для поражения врага есть существенная разница. Чтобы поразить врага, прежде всего нужно в него попасть. И не просто попасть, а попасть лезвием в голову или в другое уязвимое место. При слишком больших усилиях добиться меткости броска любого снаряда, в том числе и топора, невозможно. Успех приносят броски, как говорят, «в три четверти силы». А на дальность ненцы топор метают в полную силу, и метатель вовсе не думает о том, куда упадет топор и каким местом ударится о землю. Лишь бы он улетел подальше. Разумеется, координация движений здесь должна быть иной, чем при броске на поражение врага.
А как возникли метание копья, стрельба из лука, фехтование?
Видимо, рассуждал Азат, возникновение этих видов спорта происходило в два этапа. Вначале они были очень близки к реальным боевым действиям и служили тренировочными упражнениями воинов. Когда копье, лук, шпага утратили свое значение как оружие, упражнения с ними приобрели чисто спортивный характер.
Вполне возможно, что примерно также возникло метание топора на дальность как вид спорта. Когда-то ненцы применяли топор как боевое метательное оружие. На этой основе возникло физическое упражнение — метание топора. Конечно, при этом должна была цениться не столько дальность, сколько меткость и сила удара. Когда же топор в жизни ненцев утратил свое значение как метательное оружие, упражнения в метании этого снаряда сохранились в виде спортивного развлечения. Со временем стала цениться только дальность броска. Возникла очень тонкая и сложная техника метания, для овладения которой требуется большая ловкость. Таким образом, метание топора стало служить отличным средством совершенствования этого важного качества.
Может быть, столь развитые координационные способности Ардеева, Коскова и других оленеводов, которым так удивлялся сейчас Азат, объясняются именно тем, что они много лет почти ежедневно занимаются этим сложным атлетическим упражнением?
Ванюша примостился у ног отца и с увлечением точил на бруске обломок старого ножа. Косков, приостановив свою работу, некоторое время наблюдал за сыном. Затем, отложив заготовку полоза, взял у Ванюши брусок и нож и стал показывать, как надо правильно вести лезвие по камню.
Азата всегда удивляло, насколько точно Ванюша копирует действия старших. Вот и сейчас, выхватив у отца брусок и нож, он вновь старательно принялся за свое занятие. Нож он держал очень круто и, наверное, больше его тупил, чем точил. Но обхватывал лезвие пальцами именно так, как показал отец. А ритм движений до смешного напоминал старшего Коскова.
Азату вдруг пришло в голову, что он вот уже два месяца путешествует по тундре, но ни разу не видел, чтобы кто-нибудь из ненцев прикрикнул на малыша. Около чумов всегда целая куча ребятишек. Они вечно копошатся у ног взрослых, но, судя по всему, никому не мешают. По тому, как к ним относятся, никогда не угадаешь, чьи же они дети. Взрослые, в том числе совсем еще молодые, неженатые, мужчины относятся ко всем детям одинаково доброжелательно. Нередко можно видеть, как пожилой оленевод терпеливо обучает малыша плетению ремня, а молодой парень весьма серьезно показывает, как надо бросать тынзян.
Не здесь ли следует искать разгадку? Почему в конце концов физическую подготовку нужно представлять не иначе как урок в спортивном зале под руководством облаченного в синий тренировочный костюм педагога? Может быть, необходимые для овладения мастерством в метаниях физические качества лучше развиваются именно тогда, когда ребенок, едва научившись ходить, берет в руки обрывок веревки и ежедневно по многу раз бросает его на все, что попадается на глаза? А если при этом малыш постоянно на виду у взрослых и каждый из них считает своим долгом показать, как надо свертывать тынзян, как замахиваться?
Физическое развитие человека протекает очень неравномерно. Для каждого возраста есть свое типичное телосложение, типичное соотношение между уровнями развития различных органов и системами организма. Сила у человека ощутимо начинает прибавляться начиная с 16–17 лет, быстрота — с 14–15 лет, и к 25 годам развитие этого важного качества практически прекращается. А выносливость, наоборот, по-настоящему начинает проявляться только с 23–25 лет и т. д.
Азата, когда он задумывался надо всем этим, особенно поражал тот факт, что физиологические механизмы, которые лежат в основе координационных способностей человека, свое развитие полностью завершают уже к 12–13 годам жизни. Иными словами, ребенок в этом возрасте в данном отношении уже взрослый человек. А отсюда следует очень важный педагогический вывод? если хочешь воспитать у своего ученика особо развитые координационные способности, за это нужно браться в самом раннем возрасте своего подопечного. Чем раньше ребенок начнет упражняться в выполнении сложных, тонко координированных действий, тем быстрее и лучше у него разовьются эти способности.
Если во все это как следует вдуматься, пожалуй, придется признать, что дети в тундре проходят не менее основательную физическую подготовку, чем в городах. Разница здесь, пожалуй, не столько в ее уровне, сколько в направленности и длительности физического воспитания. Действительно, в городах при воспитании детей младшего возраста больше внимания обращают на укрепление здоровья и общее развитие ребенка. В тундре дети в то время, когда их городские ровесники еще копошатся в песочницах, овладевают основами техники метаний. В детском саду воспитательницы во