Так началась экспедиция по моделированию плавания Беринга. Она располагала фотокопией шханечного журнала «Св. Гавриила» и картой Беринга. Задача состояла в том, чтобы пройти по маршруту экспедиции Беринга, подтвердить приоритет Первой Камчатской экспедиции в ряде географических открытий, изучить условия плавания парусного судна в северных широтах при сильной качке с навигационными приборами XVIII века, провести медико-биологические наблюдения.
При этом были использованы две морские яхты класса «Л-6» водоизмещением 6,5 тонны и длиной 12,5 метра (на 6 метров короче, чем «Св. Гавриил»). А по удобствам яхты даже уступали судну той поры, поскольку не имели кают и печей для обогревания — и приготовления пищи. Зато участники экспедиции прошли хорошую морскую и штурманскую подготовку. В ее составе было четыре инженера-судоводителя и три яхтенных капитана. Капитаном «Родины» и начальником экспедиции был кандидат наук, доцент училища, опытный спортсмен-парусник Леонид Константинович Лысенко, капитаном «России» — старший преподаватель Владимир Борисович Манн. В плавании участвовали также сотрудник училища В. Колованов, недавние выпускники бывалые яхтсмены А. Медведев, В. Бехтерев, курсанты М. Войтенко, Е. Панкратов, А. Винокуров, М. Узикаев, А. Желудков.
Вот что рассказывают организаторы и участники экспедиции:
Аркадий Сопоцко. Интересно отметить, что Алексей Чириков был преподавателем Морской академии, а Чаплин — гардемарином, который как бы проходил стажировку. Так формировались и другие экспедиции той поры. Таким образом, — состав нынешней экспедиции из преподавателей и курсантов морского училища отражает давнюю традицию.
Из документов известно, что бот «Св. Гавриил» был построен в Нижне-Камчатском остроге. Река подмыла здесь берег, но все же удалось найти корабельные гвозди, монеты, нательный крест и другие предметы первой половины XVIII века.
В бухте Провидения установили мемориальную доску в память 250-летия Первой Камчатской экспедиции.
Карта тех мест сама рассказывает об истории этой суровой земли. Вот мыс Дежнева (Восточный). Он прошел здесь первым. Вот мыс Сердце-Камень, названный так еще казаками-землепроходцами за форму, напоминающую сердце. Залив Лаврентия окрестили спутники Кука. Вот Берингово море… Немного найдется путешественников, чьи имена носят моря.
Когда яхты вышли из Усть-Камчатска и взяли курс на северо-восток, погода была плохой, как и два с половиной столетия назад. Уже через два часа яхты потеряли друг друга из виду, лишь связывались по радио и встречались в заранее намеченных точках у побережья. На обеих яхтах были фотокопии шханечного журнала и современные карты, на которых заранее был проложен курс «Св. Гавриила», указаны пеленги географических пунктов и намечено около сорока точек, которые предстояло посетить. В каждой из них сопоставлялась наблюдаемая картина с записями в журнале.
Например, в журнале записано, что 17 июля 1728 года в 6 часов 30 минут вечера видна была «гора, белеющая от снега». Заняв положение «Св. Гавриила» по пеленгам Беринга, экипаж «Родины» также обнаружил гору, и на этот раз покрытую снегом. В журнале Беринга записано также, что он и его моряки видели между мысами Низкий и Озерный столовые горы. Так был обнаружен неизвестный ранее факт открытия Берингом полуострова Озерного. Помимо этого моряки «Родины» и «России» доказали, что именно он впервые описал горы Покнав и Многовершинную.
Есть свидетельство, что Чириков с матросами высаживался в бухте Преображения, чтобы наполнить 20 бочек водой. Он видел покинутое чукчами селение. И вот «Родина» и «Россия» стали в этой бухте на якорь. Высадившись на берег, моряки расспросили местных жителей. С горы по густым куртинам травы определили, где стояли когда-то яранги. Нашли под слоем мха очаги, выложенные камнем, изделия из китовых костей. А вот и ручей, из которого Чириков наполнял бочки. В нем и сейчас отличная на вкус прозрачная вода. И так много раз за время плавания: совпадали не только цифры, подтверждался и словесный портрет местности.
Участники экспедиции на каждом шагу убеждались в том, что люди, которые вели журнал, были настоящими моряками. Вот что позже писал о штурманских офицерах адмирал С. О. Макаров: «Им преимущественно обязаны мы за хорошие журналы. Они несут на себе это тяжелое бремя, и им принадлежит заслуга ведения записей, на которые всегда будет опираться наука».
Моделирование плавания «Св. Гавриила» показало исключительную точность определения координат, которые делали штурманы бота, и еще раз подтвердило важность открытий Первой Камчатской экспедиции.
Алексей Медведев. Раньше мы знали о них лишь из книг. А пройдя по их следам, почувствовали настоящее уважение к ним. Терпели они и холод, и голод, и смертельную опасность.
Как и Беринг с его спутниками, мы видели множество птиц и морских зверей. Вблизи от устья реки в море бревнами лежали киты. Видимо, в струях пресной воды у них отпадали от тела ракушки. Однажды прямо под бортом — рукой можно было потрогать — всплыл серый кит, выбросил фонтан, обдав моряков…
Моделируя плавание далеких предков, современные моряки испытывали и тяготы, которые выпали на долю первопроходцев. Они были отлично экипированы и подготовлены к плаванию в высоких широтах, но стихия есть стихия. И Север есть Север. Он не стал ни теплее, ни покладистее за два с половиной века.
Прогноз, который дали на встретившемся в пути траулере «Математик», не сулил ничего плохого, но ветер вскоре посвежел, засвистел в снастях, море покрылось пеной, и в считанные часы разыгрался девятибалльный шторм. Море бушевало, температура воздуха упала до 4–6 градусов. Моряки были одеты в шерстяное водолазное белье, свитеры, меховые куртки, а поверх них в штормовые робы. И все-таки сырость заползала внутрь. Те, кто находился наверху, здорово продрогли. Не лучше было и в кубрике, расположенном ниже ватерлинии, ведь температура забортной воды была еще холоднее.
Аркадий Сопоцко. В такой шторм даже пароходы не выпускают в море, а они пошли.
Леонид Лысенко. У нас не было другого выхода. Лучше бы, конечно, зайти в бухту Лаврова и переждать шторм, и мы пытались это сделать, подошли мили на полторы. Но у берега ходили огромные волны с гребнями, и яхты с их двухметровой осадкой, без двигателей могло разбить о морское дно.
Алексей Медведев. Мы знали, что в бухте будет спокойно. Но идти туда значило рисковать судном и успехом экспедиции. Уходить в море тоже было рискованно, ведь мы не предполагали, какой силы достигнет шторм и сколько часов или дней продлится.
Леонид Лысенко. Да, была критическая ситуация. Но после того как яхту несколько раз накрыло волной, я все-таки решил уйти в море, ведь парусная яхта обручена с морем. Зарифили паруса, оставив самый минимум, чтобы только держаться против волны…
Алексей Медведев. Мы согласились с этим.
Леонид Лысенко. В критических ситуациях споров и не должно быть. Капитан может выслушать членов экипажа, но решение принимает только он. Он один. Это накладывает большую ответственность, ведь в критические минуты от этого решения часто зависит судьба корабля и команды, а его надо принимать в считанные минуты.
Аркадий Сопоцко. Кстати, когда Беринг принимал решение о том, чтобы покинуть воды Ледовитого океана, он пригласил всех офицеров, попросил их свое мнение изложить письменно и запечатать в конверт. Так что и это — в духе флотских традиций.
Итак, море было сплошь покрыто пеной. Ветер ревел. Лысенко и Медведев, бессменно находившиеся наверху, вымокли до нитки. Тридцать часов шло единоборство со стихией. О горячей пище и речи быть не могло. На «России» смыло спасательный плот, и, чтобы подобрать его, Владимир Борисович Манн начал лавировать среди волн.
Владимир Манн. Зато 18 —19-летние курсанты, из которых состоял мой экипаж, поняли, что наша скорлупка выдерживает любой шторм и что можно плавать в тумане без локатора. До этого они верили в силу техники, теперь поверили во всемогущество человеческого духа.
Были штормы и туманы. И все-таки самым драматичным было время, когда шли проливом. День, второй, третий… а видимости нет и нет. Туман скрывал оба берега: и азиатский и американский. Лишь иногда в разрывах показывался левый берег, и моряки торопились сделать определения.
Так, в тумане, точно повторяя курс Беринга, который вел здесь «Св. Гавриил» зигзагами, упорно отыскивая берега, стараясь как можно точнее выполнить инструкцию, достигли 67 градусов 24 минуты северной широты. В этой точке, как записано в шханечном журнале, «господин капитан объявил, что надлежит ему во исполнение указа возвратиться, и, поворотив бот, приказал держать на юго-восток».
А берегов Америки по-прежнему не было видно. И таким образом, главная цель экспедиции — своими глазами увидеть оба берега пролива — не была выполнена.
Из рассказов местных жителей члены экспедиции знали, что ненастный южный ветер с дождем и туманом дует несколько дней, потом наступает затишье, погода улучшается, и через некоторое время ветер заходит с севера. Надеясь на это, флагман дал радиограмму руководителям экспедиции — начальнику училища М. Гаврюку и председателю отдела Географического общества Е. Краснову, что наблюдения выполнить пока не удалось, и попросил разрешения задержаться в проливе.
Разрешение было получено. Не прошло и двух дней, как прогноз охотников-чукчей оправдался: ветер утих, открылась даль, и моряки, как когда-то русский мореплаватель Отто Коцебу, увидели все мысы и горы, которые значились в журнале. Теперь с точки, где находился когда-то «Св. Гавриил», отлично был виден поворот Азиатского материка на запад, вплоть до мыса Сердце-Камень, и, что особенно важно для экспедиции, показались вершины полуострова Сьюард в Америке. В 9 часов утра на фоне низких гор ясно различили приметную вершину Кейп.