Екатерина БулгаковаНа том же месте через десять лет
Как-то давно я посещал Оренбург. Славный городишко, с красивыми улицами, словно в древней Франции, узкими правда, но это не так страшно. Тогда я смог насладиться красотой Урала по-настоящему. До этого я посетил множество достопримечательностей того края: Уральские горы, Уральскую Венецию, где к слову получил невероятные эмоции и кучу приятных воспоминаний до самой моей кончины, Перевал Дятлова, Гору Народную, Реку Ай в Башкортостане и как раз по приезде оттуда меня занесло в Оренбург. Конечно, об этом славном местечке планеты сложилось достаточно много произведений, тот же самый роман Пушкина «Капитанская Дочка». Приехал я туда ночью, на поезде, и сразу же попросил проводника, который уже был тут не раз, объяснить мне дорогу до ближней гостиницы.
– Ой, товарищ, – тяжело вздыхал старик и пытался вспомнить хотя бы ближайшую гостиницу. Долго он пыхтел, параллельно провожая взглядом каждого, кто выходил из вагона, а после взглянул на меня своими зелёными грустными от старости глазами. – Спроси у людей, память моя старая, честно слово, давно уж позабыл.
Я, удивлённый такому ответу, ещё немного поворчал об этом. Кого же я встречу поздней ночью в совершенно неизвестном мне городе? Я отошёл от проводника подальше, ещё несколько раз после озираясь по сторонам, в надежде увидеть хоть единственную человеческую душу. На улице было холодно. Стоял предновогодний мороз, хотя до самого декабря оставалось всего 3 каких-то несчастных дня. Тут мой взгляд упал на мужичка лет 40-45, который сидел на лестнице вокзала. На нём был надет тёмно-синий офицерский мундир, офицерская фуражка и высокие начищенные сапоги. Незнакомец курил трубку, смотря на то, как медленно срывается с неба первый снег. Я решился подойти к нему, перед этим вежливо спросив разрешения на возможность «прикурить». Его взгляд сливался с частичками замёрзшей воды, что срывались с неба, и я не мог разглядеть, куда именно направлены его глаза. Мужчина лишь взглянул на меня и достал из-за пазухи спички, неспеша доставая одну и воспылая её, поднося к моей сигарете.
– Уважаемый, не подскажите, где ближняя гостиница? – спросил я и присел рядом на свой чемодан, перед этим расстегнув нижние пуговицы французского пальто. Я задымил. Было непонятно от чего исходит лёгкий дымок изо рта. От мороза? Быть может от табака? Клубы дыма извивались в воздухе, а мелкие снежинки переливались в свете луны, порой излучая искрящийся свет прямиком в глаза.
– Двести вёрст отсюда.
Он был не многословен. Я вновь взглянул на незнакомца, чтобы изучить его лицо. Овальное формой, с небольшим количеством морщин, безжизненные, совершенно пустые, глаза, которые смотрели куда-то вперёд, на пустую дорогу. Почему же они не горят? Я взглянул на его руки и не заметил ни на одной обручального кольца. Ни на правой, ни на левой. Конечно, соглашусь, с моей стороны было крайне некрасиво и неприлично разглядывать совершенно незнакомого мне человека, но интерес поедал меня изнутри.
– Понимаю, что моя натура приковывает всеобщий интерес, но неприлично в упор и так нагло наблюдать за совершенным незнакомцем. Не находите? – эти слова вновь привели меня в чувство, и я кивнул. В ответ лишь послышался офицерский смешок. Такой, какой я мог слышать лишь при службе на этом же Урале, когда был совсем молодым мальчишкой-рядовым. – Меня Аркадий зовут, а Вас, товарищ наблюдатель?
Он повернул своё лицо на меня, и теперь моему взору открылся новый вид. Безжизненные глаза смотрели прямиком в мою душу, будто бы раздирая её изнутри. Я вздрогнул. Ещё никогда, ни в одном месте на меня не смотрели так строго и бесчувственно. Я обомлел. Этим большим голубым глазам шла бы яркая искра, которой, увы, я не смог найти там.
– Пётр. – Ответил я и решил, что нужно прекращать этот бесчувственный, настолько пугающий контакт. После очередной затяжки, я выдохнул ядкий дым из лёгких, опуская взгляд куда-то под ноги. – Почему Вы сидите ночью на вокзале, Аркадий? Вы кого-то ждёте?
Он лишь посмеялся. Нигде прежде я не слышал такой горький, душераздирающий смех. Даже не смех, а усмешку. Возможно, это потому, что на моём жизненном пути всегда встречались люди с меньшей печалью, чем этот офицер. Я лишь ждал, когда он мне ответит, продолжая сидеть в тишине, не смея нарушить её. Ни один из нас не обмолвил и слова за те двадцать минут, что мы там находились. А после офицер вновь заговорил.
– Когда-то ждал. Сейчас уже не жду.
– И почему же? – моему любопытству не было предела. Мне так хотелось разузнать, почему глаза справа от меня так бесчувственны. – Позвольте спросить, кого Вы ждали?
– Её звали Катерина…
Когда-то, ещё будучи молодым студентом, я учился в офицерском корпусе. Вот-вот я должен был закончить его и отправиться на службу, в крепость, о которой так красиво слагал роман Пушкин. Задорство и веселье никак не покидали мою душу. К чему же? Молодость, всего 22 года, о чём мне можно было печалиться тогда? Одним из вечеров нас отпустили в увал перед самой отправкой в Белогорскую крепость. Тогда ночь была пропитана какой-то свежестью, она была совсем не такая, как обычно. Меня зацепило это. Природа родного края, пусть и не настолько родного, всегда манила меня к себе. Я решил обойти все те улочки, по которым когда-то, совсем малышом, бегал от строгого генерала отца. И вот она показалась мне улица Губернская, по которой я прошёлся не спеша, до самых берегов Урала.
Мои глаза разглядывали каждую звёздочку на небе, каждый кирпичик в доме. Мой слух прислушивался к каждому шороху ветвей, которые изрядно покачивал ночной ветер. Стало прохладно. Возможно, это было оттого, что уже передо мной появлялся сам могучий Урал. В то время, по нему ещё ходили пароходы и грузовые лодки. В маленьком мне это пробуждало интерес, и я всегда бежал смотреть на плывущие судна, которые голосили о себе ещё далеко-далеко до нашего места встречи. Моё сердце сжималось. Впервые в жизни я ощутил любовь к своему городу, мне так не хотелось уезжать. Меня не радовало даже то познание, что я уезжаю совсем недалеко. Я присел на скамью. Тут было хорошо, в лицо дул прохладный ветерок, а мои усы легко развивались на нём.
Внезапно, моё внимание привлекло пение. Оно исходило откуда-то сзади меня. Такой нежный, трепетный голосок сливался с таким же трепетным пением ветра. Он настолько сильно запал мне в душу, что сердце невольно сжалось. Я обернулся и увидел стоящую на балконе девушку. В свете луны она казалась мне особенно прекрасной. Её голосок отдавался эхом среди пустующих улиц, а мои глаза раскрылись от красоты. Сивые длинные волосы развивались на ветру, нежное голубое платье, чуть ниже колен, нежно ласкало её ножки. Она была словно ангел сошедший с небес. Ангел, посланный мне перед моим отъездом. Я оробел. Мою душу сковало неизвестное для меня чувство, а биение моего сердце участилось лишь от её облика в моих глазах. Я быстро вскочил со скамьи и подбежал ближе, но так, чтобы не спугнуть. Я смотрел снизу, откуда-то из-под балкона, она меня не замечала.
Я так простоял около часа. На улице всё сгущались сумерки, луна была укрыта пледом серых облаков. Я и не сумел заметить, как после мой предмет внезапного обожания скрылся за дверями квартиры. Выбежав в центр, я стал наблюдать, что происходило внутри. Неаккуратно была потушена свеча и после настала умиротворяющая тишина… Я был объят ею, мою грудь разрывало неизвестное мне чувство. То самое чувство, о котором слагают стихотворения. Это чувство – любовь.
На следующее утро поступило сообщение свыше. Сообщение, а нет, по-моему, даже приказ о том, что отправка в крепость будет произведена частично. В моём сердце появилась надежда увидеть ту девушку вновь. Я подошёл к командиру и стал спрашивать его.
– Товарищ командир, разрешите задать вопрос. В каких рядах отправляется 8 рота?
В ответ тишина. Командир лишь взглянул на меня убого и обернулся, махнув в мою сторону рукой. Он ушёл, о чём-то раздумывая и крепко обнимая красную папку рукой. Я преследовал его везде, но ответа так и не получал. Наконец, ночью, я смог застать его в расположении. Тут уже он не смог молчать. Его взгляд был поднят на меня, а скукоженные от старости губы причмокнули раз, а затем второй.
– Товарищ офицер, – его голос исполнял на меня некое презрение и нежелание общаться больше. – 8 рота отправляется в самых последних рядах. Могу ли я спокойно заняться своими делами?
Улыбка на моём лице засияла. Радости не было предела. Я быстро поблагодарил его и выбежал с расположения, убегая вновь на Губернскую улицу, к тому самому балкону, где повстречал сие прекрасную девушку. Сегодня погода была совсем иной. Тишина повсюду, ни одного шороха ветра. Всё было спокойно. Всё будто бы спало. Через пару минут я был уже на месте, но певуньи я не наблюдал. Где-то внутри меня уже разгорелся интерес, куда могла пропасть моя возлюбленная. Время шло, её всё не было. Высоко в небе уже красовалась луна, а над Уралом клубился туман. Завтра будет прохладно, это я понял по немного красноватому небу. Внезапно сзади себя я услышал то самое пение. Я мгновенно обернулся и увидел возле себя её, владычицу всех земных красот. Я отшатнулся и упал наземь, отчего незнакомка залилась ядовито-сладким смехом.
– Кого же Вы караулите, товарищ офицер? – в её руках виднелась книга, но именно какая я распознать не сумел. Я лишь сидел на каменной дороге, не находя подходящие слова для ответа, но моя голова была пуста. Не то, что сердце. – Я вижу, товарищ офицер вовсе не разговорчив со здешним населением? Полно! Как же я могу величать такого милого молодого юношу при звании?
Сейчас, вблизи, она казалась совершенной красотой. Ещё более прекрасной, чем вчерашней ночью. Голубое пальто было застёгнуто всего на три пуговицы, а четвёртая снизу была расстёгнута для ходьбы. Белокурые волосы были собраны заколкой на макушке, а пару прядей спадали на миловидное личико. Я поспешил встать, дабы не выставлять себя ещё большим дураком, каким являюсь, а потому сразу решил перевести тему.