– По своей воле? Говори. По своей ли ты воле вышла замуж?! – я кричал от душераздирающей боли внутри, а моё лицо отражало такой гнев, которого я никогда не испытывал раньше.
– Что от этого изменится, товарищ офицер?… У нас уже есть дети, старший сынок и младшая дочурка. Я любила и люблю Вас, но, увы… Стать женою для Вас уже не смогу. Прощайте.
Она так и не сказала мне причину своего брака. Я смотрел ей вслед, а по моим щекам стекали скупые слёзы горя и боли, смешиваясь с ноябрьским снегом разлуки. Я посмотрел на свои руки и в последний раз вдохнул запах её аромата… Той самой сладости. Сладкой любви, которую тогда я так и не мог различить.
И тут меня осенило. На вокзальных часах была половина четвёртого. Сегодня 29 ноября. Я посмотрел на офицера и дрожащим голосом спросил.
– А… Вы уехали в Петербург? – в ответ мне последовал лишь осторожный кивок, а после взгляд в пустоту. Я, уже опытный в том, как общаться с этим человеком, молча поднёс папиросу к коробку его спичек. – Так.… Почему же Вы здесь? Почему не в Петербурге?
– Это случилось ровно десять лет назад. Когда я вышел из поезда, я был в надежде увидеть её вновь. И это случилось… Немного раньше, чем тогда. Мы встретились на этой же лестнице. Она провожала сына на службу.
– Вы встретились вновь спустя десять лет разлуки? – внутри бушевал восторг, но от этой проницательной истории на душе стало так паршиво. Мне было жаль товарища офицера. Хоть его рассказ и был лучше в тысячу раз каких-то скучных сладостных романов, но такая концовка их истории любви осторожно водила лезвием по сердцу уже немолодого офицера. Он курит трубку и смотрит пустотою в пустоту, даже не проронив ни единой слезы от своего же рассказа.
– Встретились на том же месте… на том же местечерез десять лет…