Запросив подтверждение приказа и сразу получив его по всем правилам с соблюдением расстановки кодовых слов в депеше, что исключало возможность японских происков, Небогатов созвал совещание флагманов и командиров. К этому времени уже вернулись миноносцы из Таиродате с катерами на буксирах, сразу встав на бункеровку. Подстреленного «Грозного» начали спешно латать в еще несожженных мастерских порта, а «Громкого» как самого быстроходного, семафором с горы снова завернули к «Нахимову» с новыми распоряжениями для Энквиста, не дав даже войти в залив. На разведку к выходу в Тихий океан отправили пару трофейных пароходов, до того дежуривших всю ночь на подступах к проходу в заграждении. Для поддержания связи хотя бы ракетами с ними ушли еще две шхуны.
Пока собирались офицеры, штаб эскадры в авральном порядке занялся организационными мероприятиями. Учитывая принципиальное изменение всей доктрины, требовалось срочно отменять многое из запланированного и даже начатого ранее, вместе с тем начиная другое. С флагмана хлынули приказы и распоряжения, озадачившие всех, вплоть до последнего матроса.
Никто не мог понять, для чего всю каботажную мелочевку, захваченную в Хакодате и других гаванях пролива, теперь требовалось срочно приводить в работоспособное состояние и набирать для нее команды из экипажей транспортов. Более того, их все следовало подготовить не к подрыву или «кремированию», а к выходу в море! Для чего нужно было все это, если уже пора идти домой, пока не нарвались?
Последовавшее вскоре распоряжение о скорейшей подготовке самого порта к обороне с моря и суши вообще казалось абсурдом и наводило на мрачные мысли, самой радужной из которых было, что отряд блокирован в проливе. Говорили, что пока мы тут копаемся, японцы с англичанами Владивосток захватили, с Сахалином и Курилами, и сейчас просто некуда возвращаться. Однако паникеров быстро угомонили. В течение первой половины дня все тревожные моменты разъяснились, после чего брожения в гарнизоне улеглись.
Между тем совещание продлилось почти до полудня. Поскольку самым подходящим местом для создания опорного пункта в районе Цугару оставался порт Хакодате, решено было всемерно усилить его оборону. В то же время требовалось срочно захватить и при необходимости расширить систему берегового наблюдения и оповещения на всем его северном берегу.
Среди добытых на японских укреплениях и в порту документов были схемы связи сигнальных постов, их точные места расположения, подходы к ним, а также вооружение и численность личного состава укреплений. Все это, в сочетании с нанесенными на наши карты отметками по результатам визуального наблюдения с воды, позволило быстро разобраться начерно в трофейных бумагах, ускорив и упростив процесс.
Непонятные схемы, похожие на карту течений на всей площади пролива, сильнее всех пострадавшие сначала от огня, когда их пытались сжечь сами авторы раньше всего остального, а потом от воды и сапог, когда их уже тушили, отбив у японских штабистов, оставили на потом. Тогда все были уверены, что это просто гидрографические изыскания и в данный момент они никак не могут угрожать безопасности.
Для одновременной атаки как можно большего числа пунктов на северном берегу пролива решили максимально использовать трофейные маломерные суда. На них же в перспективе возлагались перевозки различных грузов в пределах пролива и его ближайших окрестностей, а также планировалось их использование в качестве посыльных и сторожевых кораблей. Для вооружения этой флотилии начали снимать малокалиберные пушки с пароходов и броненосцев и комплектовали сигнальные вахты.
На уже освоенные пароходы немедленно рассаживали пехоту для проведения первоочередных высадок в районе мысов Шираками, Ягоши, Шиокуби и Есамазаки. Ближайший к порту мыс Каточи с маяком на противоположном берегу залива Хакодате был уже наш. Там пехота высадилась еще вчера до заката. Эсминцы должны были обеспечить прикрытие с моря и подавить наиболее сильные очаги сопротивления, доступные с воды.
Разобраться до конца во всех японских обозначениях до сих пор не удалось, поэтому, что конкретно обнаружится на берегу, никто не знал. Никакого предварительного планирования из-за нехватки времени не проводилось. Все решалось на бегу, однако прошло неожиданно гладко.
Десанты вблизи мысов Шираками и Ягоши, лежащих западнее Хакодате, легко высадили на имевшиеся рядом с ними пристани. Прикрывал их «Грозный» вместе с «205-м», а на обоих оставшихся к востоку от порта – «Громкий» и «211-й». Японские гарнизоны с постов разбегались еще до приближения к ним десантников, так что никакого сопротивления не встретили.
В ходе этого мероприятия станция «Громкого» приняла телеграмму штаба курильской обороны с Итурупа, адресованную в Корсаков. Ее суть понять не смогли, хотя код и был наш, а весь текст удалось разобрать полностью. Выглядела она коротким невнятным набором слов.
Ответную депешу, посланную через некоторое время с миноносца, там, судя по всему, не слышали. Что и не мудрено, при дальности больше трехсот миль мощности сигнала не хватало. Но зато на «Николае I» в Хакодате ее приняли, а новые позывные вызываемого адресата обрадовали всех в штабе. Похоже, появилась возможность согласовывать все дальнейшие действия со своими соседями.
Кроме этого, почти сразу, пришли новости из районов Шираками и Шиокуби, в самых узких местах Цугару. Там, кроме обычных постов, были обнаружены недостроенные позиции береговых батарей и даже четыре завезенные на них пушки. Причем это оказались трехдюймовки Канэ. Судя по осколочным отметинам на стволах некоторых из них, они уже побывали в бою, исходя из чего, решили, что это, скорее всего, орудия с наших погибших кораблей Первой эскадры или с фортов Порт-Артура. А на Шираками нашли еще и заброшенные строения с остатками электрического оборудования. Было похоже, что возле мыса стояло раньше инженерное заграждение или прожекторная батарея, либо еще какой-то потребитель электричества.
Стройплощадки оказались загорожены со стороны пролива временной стеной из жердей, покрытой свежесрубленными сучьями с еще зелеными листьями и не осыпавшейся хвоей. Маскировочный занавес явно регулярно обновлялся или заменялся, что было очень трудоемко, учитывая значительную общую протяженность закрытых участков. Зато все строительство оставалось незаметным для любых транзитных судов.
От расширенных и укрепленных пристаней ближайших рыбацких деревушек сквозь лес и утесы на склонах к ним пробили дороги, проходимые даже для крупных, массивных повозок. Явно готовились к перевозке пушек. Но ни дороги, ни сами позиции еще не успели толком обустроить.
Рабочие жили тут же в больших шалашах из тех же жердей. Даже беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять, что условия работы здесь каторжные или даже рабские. Это было странно и непонятно, поскольку все строители оказались не арестантами, а наемной рабочей силой22.
Сразу после закрепления на занятых позициях первых десантов корабли прикрытия вернулись в Хакодате, доставив этих людей для опроса. А самим миноносцам предстояло принять под охрану один из трофейных угольщиков, догружаемый в гавани Хакодате водой и провизией и уже спешно принимавший на борт роту пехоты с четырьмя пушками.
Им предстояло отправиться в бухту Мацумаэ у входа в пролив со стороны Японского моря, чтобы высадить войска в одноименном селении на ее берегу и оборудовать опорный пункт западных дозорных сил. Из Хакодате уже начали проверять уходившую туда японскую телеграфную линию, отправив по проложенной для нее просеке ускоренным маршем еще одну роту на реквизированных повозках.
Но ей еще пробираться по горным дорогам и лесу более 70 верст, попутно устанавливая контроль над сельскохозяйственными долинами рек Кокинай и Шинай, впадавшими в бухту Кокинай, и расположенными там селениями; оттуда по ответвлявшейся просеке телеграфа отправить отряд с аналогичной задачей через перевал на северо-запад в долину реки Амано, в устье которой был небольшой порт Каминокуни. А на последнем отрезке пути роте предстояло осмотреть прибрежное селение Фукусима, оставив гарнизон и там. Так что предполагалось, что она доберется до места не ранее вечера 19-го, при этом в ополовиненном составе, и должна будет только усилить уже обосновавшуюся роту, попутно проверив ее ближайшие тылы.
В Мацумаэ предполагалось встретить упорное сопротивление, поскольку само селение являлось древней столицей самурайского клана, управлявшего когда-то всем островом Хоккайдо. Но сам порт заняли без единого выстрела, поскольку высадка явилась полной неожиданностью для его обитателей. Отстреливаться пыталась только малочисленная охрана древнего замка, стоявшего на склоне горы Фукуяма, уже подзаброшенного и частично разобранного, используемого как военный склад. По сути, от всех его оборонительных сооружений остались только обветшавшая трехэтажная главная башня да ров с восточной стороны, заполненный водой, с несколькими постройками возле больших главных ворот. Зато сохранились все семь обширных подвалов вдоль снесенной больше двух десятков лет назад старой глиняной стены, защищавшей когда-то цитадель с севера, и остатки артиллерийских башен, приспособленные под амбары.
Старую крепость быстро взяли штурмом под прикрытием огня десантных пушек, прямо с вытянутых на берег шлюпок. Плохо вооруженный отряд, двинувшийся на подмогу из селения, над которым возвышался замок, вероятно ополченцев, был рассеян ружейным огнем из-за рва, едва он перебрался через реку и начал подниматься на возвышенность. Другую такую же пешую колонну, показавшуюся на петлявшей между прибрежных полей дороге с северо-запада накрыли шрапнелью миноносцы, также разогнав и не дав вступить в бой.
Успешное отражение этих двух атак дало время на выгрузку артиллерии и пулеметов, так что первоначальное шаткое положение десанта изменилось. Уже можно было говорить об организации нормальной обороны. Первоначальная активность противника весьма стимулировала к работе в этом направлении, но все агрессивные поползновения со стороны местных вн