лишь Романова.
– Ну что, понервничали? – спросил капитан, устало откинувшись в кресле и прикрыв глаза. Лицо его выглядело серым, и множество мелких, но глубоких морщинок демонстрировали, что, несмотря на моложавый вид, лет командиру «Седова» не так уж мало. Куда больше, чем кажется на первый взгляд. Но голос звучал ровно, хотя и довольно сухо.
– И не то чтобы да, и не то чтобы нет, – словами из полузабытой старой песни ответил Басов. Капитан хмыкнул.
– Уже неплохо. Будете спрашивать, как я его вычислил?
– Буду, – после короткой паузы ответил профессор.
– Ну, тогда слушайте. В вашу причастность к смерти Коршунова мы… я не поверил сразу же. Просто потому, что читал ваш послужной список. Как командир «Седова», я имею доступ к этой информации.
– Вы считаете, что человек с моим прошлым неспособен убить? – скептически изогнул бровь (получилось неплохо, не зря на студентах тренировался) Басов. Однако при этом он отметил про себя эту случайную оговорку. Мы… Интересно, кто еще? Хоть убей, он не помнил, с кем Романов разговаривал тет-а-тет. Чуть ли не с половиной находящихся на «Седове» людей. Дольше всех с Серегиным, конечно, но то из-за анализов, которые делал их штатный доктор, запершийся в лаборатории почти сразу. А кто еще? Ирина – точно. Павлов… Еще кто-то? Да, вроде бы с обеими женщинами… Или только с Кривоносовой? Да и с Ивановым… Черт, тут даже не половина, а почти весь экипаж получается, гадать бесполезно. И все же, кто, интересно, имеет доступ к информации, которая вроде бы не секретная, но при этом огласке не подлежит?
– Я считаю, – задумчиво ответил Романов, – что вы бы убили совсем иначе. Чище, аккуратнее и, подозреваю, не столь эмоционально. Уж во всяком случае, в окровавленной одежде по кораблю не бегали бы. Не маньяк, чай. Свернули бы, к примеру, парню шею, благо ваша подготовка позволяет, спихнули тело в конвертер, и мы бы его вообще не нашли.
– Возможно… он так и хотел?
Фамилию Исмаилова совершенно не хотелось произносить вслух. Противно это было, иначе и не скажешь. Романов, можно не сомневаться, заметил подобное чистоплюйство, но заострять не стал.
– Даже скорее всего. Но в стрессовой ситуации, когда его застали врасплох, он сработал очень грязно. То есть хладнокровием тут и не пахнет. Подозреваю, убивать ему раньше никогда не приходилось, вот и натворил дел. Но мы отвлеклись. Продолжать?
– Да.
– Итак, в вашу невиновность я верил с вероятностью процентов девяносто. И тогда получалось, что верить надо вашему рассказу. К тому же в этом случае появлялась вторая нестыковка.
– Звук выстрела?
– Именно. Вы носите с собой штатное оружие. Девять миллиметров, хорошее останавливающее действие – и громкий звук. Его и впрямь было бы слышно, причем даже в рубке. Убили же парня из пистолета меньшего калибра, это я понял сразу. Насмотрелся в свое время.
– Воевали?
– Да, во время прибалтийской разборки, на штурмовике.
– Я думал, летчики из пистолетов не стреляют.
– А меня сбили. Вертолет с группой эвакуации тоже, долго выбирался к своим вместе с ее остатками. Так что видал многое. И калибр оружия определить смог. А заодно оценил, как будет распространяться звук. Получалось, тоже услышали бы. Зато если вписать в картину глушитель, то только в коридоре, и то негромко. Но звук глушителя на выстрел не слишком похож, и даже узнай его Исмаилов – почему сказал просто о выстреле, а не о выстреле из пистолета с глушителем? Шито белыми нитками, конечно, но подозревать заставило. И если приложить к этому предположение, что легенду выдумали торопливо, наспех, отчаянно нервничая, то все укладывалось в канву идеально. И превратился Исмаилов в главного подозреваемого. Правда, с доказательствами дело обстояло туго. Пока вы тут сидели и друг на друга подозрительно зыркали, мы с Серегиным провели обыск. Как смогли, конечно. Гильзу нашли – убийца и впрямь торопился, подобрать не успел. И обнаружили у Исмаилова выстиранный комбинезон. Только что выстиранный, он его даже не успел достать, чтобы сушиться повесить. Крови, разумеется, на нем уже не осталось, так что улика косвенная, но все же…
– И вы решили снять отпечатки?
– А зачем? На гильзе их не было. Пришлось брать его на испуг. Я полагал, что имею дело не с профессиональным разведчиком, а с тем, кто и в армии-то служил в хозвзводе. Особой храбростью наш физик не отличался, скорее, наоборот. Вот и развели его, словно ребенка.
– М-да-а… Как все сложно-то. И что дальше?
– А что дальше? Допрошу, насколько сумею, сообщу на Землю, да и продолжим полет. Обойдемся без него, посидит под арестом до конца рейса. А вы пока идите спать, Сергей Павлович. На вас от усталости лица нет.
– Мое оружие?
– Да забирайте, – Романов толкнул пистолет в сторону Басова. – И, раз уж пошла такая пьянка… Скажите, зачем вам нужен комплект аппаратуры для электронной разведки?
Борт корабля «Седов». Два часа после описываемых событий
Не спалось. Совершенно. Интересно, как дела у остальных? Он высунулся в коридор, но стояла мертвая, почти гробовая тишина. Каюты задраены, изнутри не выйдет ни звука, хоть по потолку бегай. Глупая попытка. Теряем квалификацию, да…
А вообще, действительно, расслабился он. Так расслабился, что, как говорят русские, дальше некуда. Привык за эти годы жить в спокойном, нереально стабильном мире. Стабильность России даже войны не поколебали. А когда ты, даже выходя на улицу среди ночи, знаешь, что в самой глухой подворотне тебе нечего опасаться, это расхолаживает.
Ну и наказание за расслабленность ожидаемое. Нервы теперь вибрируют не хуже гитарных струн. Надо же, так влипнуть… Какой идиот внедрил на борт корабля этого дилетанта? А главное, никого не поставил в известность. Хотя последнее как раз ожидаемо. Конкуренты, хоть и временные союзники, а значит, друг другу стрелять можно исключительно в спину, когда никто не видит.
И все же, кто? Не свои, это точно. На Островах подобных любителей просто не держат. Кто еще? Приличные спецслужбы в Европе остались у дойчей и лягушатников. Есть, конечно, и пшеки с литовцами и прочими Бельгиями, но это даже не смешно, реальными возможностями они не обладают, а то, что декларируют, можно смело проводить по разряду буйной шизофрении. Особенно у прибалтов с поляками – и те, и другие, после того, как русские навешали им люлей… черт, совсем обрусел, уже думать стал в точности, как они… так вот, получили они так, что все еще пребывают в лежачем положении, но гонору им это не убавило.
Итак, гонор гонором, а из Европы только двое. И вряд ли, откровенно говоря, злить медведя они просто боятся. Кто-то подсчитал, случись конфликт, жить им останется не более двух недель. Так что в подобной ситуации если бы они решились на собственную игру, то заслали бы агента, по сравнению с которым Джеймс Бонд – сопливое дитя в подгузниках. Отпадают.
Японцы… Нет. По той же причине. Сейсмическое оружие у русских тоже имеется, и в последний раз они запугали узкоглазых до жидкого стула. Отпадают.
Китай… Этим плевать на космос. Им бы со своими проблемами справиться. После того, как русские не только взяли Пекин, но и вывезли к себе практически все производственные мощности, ограбив наследников Сунь Цзы едва не до нитки, им не до космоса. А учитывая, что напоследок русские подорвали гигантские дамбы водохранилищ, каковое деяние вызвало колоссальные затопления и надолго разделило страну на несколько фактически независимых от центра провинций… Нет, у китайцев много страха, в избытке ненависти – и нет возможностей. Отпадают.
Из тех, кто хоть что-то может, а не сидит в норе, боясь снова разозлить медведя, остается Альянс. У янки куча фактически независимых разведок, по старой памяти много наглости и неплохие аналитические службы. При этом их сотрудники рисковать ой как не любят, да и мало их осталось. Во время прокатившейся по несчастной планете череды конфликтов проклятые северяне очень здорово подчистили свои ряды. Он хорошо помнил это время, и как сам уцелел, до сих пор не мог понять. Наверное, потому, что легенда была хорошая. Даже не легенда, а реальность, только настоящий обладатель его биографии упокоился в безымянной могиле. И вжиться в роль он успел, да и не был до этого полета ни в чем задействован, а потому не светился. Черт, он не только положенной по легенде семьей обзавелся, но и родной язык-то стал забывать уже. А заокеанские кузены, у которых с секретностью по жизни обстояло куда хуже, лишились огромного количества сотрудников и почти всех агентов. Похоже, решили теперь снова рискнуть и задействовали того, кто оказался под рукой. По-видимому, все же они, больше некому.
И что дальше? Да, собственно, ничего плохого. Исмаилов, как ни крути, отвлек на себя внимание. Русские наверняка предполагали, что кто-нибудь постарается внедрить своего человека на их корабль – и вот, подозрения блестяще подтвердились. Сейчас они успокоятся, это пойдет ему только на пользу. Особенно в свете того сообщения, которое было получено накануне. Письмо пришло. От любовницы. Интересно, как в центре космической связи смеялись, переправляя столь пикантную записку с кучей фантазий романтического характера. И никому при этом невдомек, что в письме содержался приказ на изменение планов. Интересно, можно после этого будет сбросить надоевшую личину?..
Москва. Три дня спустя
– Мистер Каллахан?
– Да, это я.
– Рад вас видеть.
– Не могу ответить взаимностью, – толстяк окинул взглядом помещение. Голые стены грязно-серого цвета вызывали уныние. Мебель им под стать, к используемой в Конторах его страны отношения не имеющая. Тяжелая, грубая на вид, обшарпанная от времени. Монументальная. И человек, сидящий за потертым столом, с обстановкой не гармонировал совершенно. Его костюм, светло-серый, дорогой, почти щегольский, смотрелся здесь чужеродным пятном. И более всего его хозяин ассоциировался сейчас с неведомо как забредшим на помойку ротвейлером. Чистенький, лощеный, свысока рассматривающий окружающих – и готовый, случись нужда, порвать любого. Оставалось только гадать, из какого ведомства прислали этого красавчика с моторикой профессионального бойца. Впрочем, не все ли равно? Зато сейчас хотя бы станет ясно, что от него хотят и зачем весь этот бесполезный фарс.