тоило ответить и показать, кто здесь самый главный.
Орудия «Седова» не превосходили вооружение пирата ни калибром, ни скорострельностью, ни какими-то иными характеристиками. Просто их было больше, а Демьяненко, азартно держащая цель в перекрестье прицела, только и ждала момента, чтобы начать. И, получив приказ, тут же, один за другим, с максимальной скорострельностью дала четыре залпа, после чего переключилась на опасно приблизившиеся ракеты. Две она сбила, еще три ушли в сторону, отклоненные системой радиоэлектронной борьбы, и лишь шестая взорвалась недалеко от корабля, выбросив в его сторону сноп поражающих элементов.
Первые ракеты, действующие подобным образом, появились более чем за век до этой стычки, но эффективность технического решения до сих пор не подвергалась сомнению. Космические корабли прочны, однако бронирование даже крейсеров является скорее номинальным – чрезмерное увеличение массы приводит к слишком большим проблемам. Неудивительно, что металлическая шрапнель рвет их корпуса в клочья. Однако сегодняшний бой разом положил конец ракетам подобного типа, поскольку слабенькое защитное поле «Седова» встало на ее пути непреодолимой стеной. Ни одна шрапнелина до корабля так и не добралась, и, отброшенные в сторону, они отправились в вечное странствие по просторам вселенной.
Однако и русские снаряды цели не достигли. Только вызвали вспышки на невидимой броне пирата. Не будь силового поля, оказавшегося для русских полной неожиданностью (впрочем, как и защита «Седова» для пиратов), огромная скорость позволила бы относительно легким снарядам нанести противнику колоссальные разрушения корпуса, но здесь злую шутку сыграла их низкая масса. Снаряды попросту сгорали, не достигнув цели. Бой моментально зашел в тупик. И даже вторая порция выпущенных пиратами ракет не изменила раскладов. Их расстреляли так же, как и первые, с той лишь разницей, что этим даже не дали шанса приблизиться к «Седову».
Романов, вытерев со лба пот неуклюжей из-за надетого скафандра рукой, глухо выругался. Неизвестно, стало бы ему легче, знай он, что в это же самое время на борту чужого корабля его жест и слова почти в точности повторяет второй капитан. И было из-за чего.
Сегодня противники устроили друг другу очень много сюрпризов – и в части скорости, и по огневой мощи, и по защищенности. Ни те, ни другие, вступая в бой, не ожидали нарваться на силовые поля или мощный бортовой залп. И вот, настал момент, когда, согласно законам диалектики, все это сложилось воедино и перешло в новое качество. А людям, обнаружившим вдруг это безобразие, оставалось лишь хвататься за головы и тихо ругаться себе под нос. Или громко ругаться, но тут уж кому что больше нравится.
Сложившаяся в этом бою ситуация могла быть описана одним коротким и емким словом – тупик. Противники, как оказалось, были не в состоянии причинить друг другу вреда, пока действуют защитные поля. Подавить же их, с учетом явно избыточной мощности, представлялось весьма затруднительным. В такой ситуации стрелять можно было хоть до посинения или, что вероятнее, до исчерпания боезапаса. Взять же на абордаж в космосе активно маневрирующий корабль – это уже из разряда ненаучной фантастики.
«Черная шутка» дала еще один ракетный залп, после чего Смит приказал задробить стрельбу – все равно бесполезно, незачем переводить боезапас. Некоторое время корабли продолжали идти параллельными курсами, и дистанция между ними больше не сокращалась, хотя и не увеличивалась. Смит брал паузу на принятие решения и снизил ускорение. Вот только в голове его пока что ничего путного не рождалось. Время же, как выяснилось буквально через несколько минут, работало против него куда активнее, чем предполагали обе стороны конфликта.
Появление русского крейсера оказалось полной неожиданностью, причем для Романова даже большей, чем для Смита. Последний хотя бы теоретически допускал, что у идущего на ответственную миссию корабля может иметься какое-то прикрытие. Романов же совершенно точно знал, что военный корабль, который, несомненно, вышлют на помощь, получив от «Седова» сигнал бедствия, в лучшем случае только-только отошел от причала марсианской базы и еще даже разгон начать не успел. В районе же пояса астероидов ни одного русского корабля не было, так что помощи ждать было неоткуда. Разве что на чудо надеяться… Убежденный материалист Романов в чудеса не верил, но им было на это наплевать. В результате кавалерия из-за холма появилась, словно в примитивном фильме-вестерне, и сразу же показала, что русских трогать низ-зя. От слова «ващще».
Русский крейсер превосходил своего забугорного визави на два года возрастом, вчетверо габаритами и раз в десять массой. Он нес солидную, по меркам космоса, броню, защитное поле чуть мощнее транспорта и имел двигатели на два поколения моложе установленных на «Черной шутке». Ну и соответственно вооружен был куда лучше пиратского крейсера, что не замедлил продемонстрировать.
Маскировка у него тоже оказалась куда эффективнее, и радары пиратов обнаружили крейсер лишь в момент, когда он уже выходил в атаку. Дистанция на тот момент составляла ничтожные по космическим меркам полтысячи километров и сокращалась на глазах. «Черная шутка» попыталась уклониться от атаки и немедленно открыла огонь, но все эти потуги выглядели откровенно жалко. Сблизившись с противником и проигнорировав обстрел, крейсер дал залп. Орудия его всерьез превосходили калибром все, что было на вооружении пиратов, и на этот раз защитное поле их корабль не спасло. Два десятка снарядов вскрыли борт «Черной шутки», словно консервную банку, и воздух пузырем рванулся наружу…
– Да… Перестарались, – резюмировала Демьяненко, с интересом рассматривая плывущие в космосе обломки. Романов посмотрел на нее с некоторой даже завистью. Человек без нервов, одно слово. Пока шел бой, работала спокойно и точно, будто робот. Ни малейших эмоций. Когда пирата разнесли в клочья, зрелище было жутковатое, вражеский корабль буквально вывернуло наизнанку. А она… она смотрела на это едва не со скукой. И сейчас тоже. Вон, плывет тело погибшего от взрывной декомпрессии, все в окружении капелек замерзшей крови. Зрелище то еще. Даже видавшему виды командиру не по себе, а она смотрит так, будто нет картинки занимательнее. Именно занимательнее – радости нет, рвотных позывов тоже вроде бы не наблюдается, только чуть брезгливый интерес.
– Перестарались… Может, оно и к лучшему.
– Не скажи. Так бы узнали хоть, кто против нас работает.
– Может, и узнают еще.
– Ключевое слово тут, – женщина едва сдержала зевок, – узнают. Кто-то узнает, не мы.
Романов хотел возразить, но в этот момент замерцал сигнал вызова, и через секунду они уже могли лицезреть наглую и веселую физиономию командира русского крейсера. Хорошо знакомую, кстати.
– Всем привет! – оскалил он зубы в бодрой улыбке. – Игорек, ты не в обиде, что я вмешался? Мне просто надоело наблюдать за вашими плясками.
– Да нет, я весьма благодарен, – хмыкнул Романов. – И, кстати, рад тебя видеть. Жаль, тебя на базе не было, когда мы там буянили.
– А уж мне-то как жаль…
Они не лукавили. Когда-то вместе заканчивали летное училище, да и служить пришлось в одном полку, на штурмовку вместе летать. Друзьями, правда, не были, но хорошими знакомыми – точно. Потом судьба развела. Семена Рихтовича судьба забросила в космос сразу, Игоря Романова – на два года позже. И виделись они с тех пор редко.
– Как тебя занесло к нам?
– Герасин послал. Мы как раз из патрулирования вернулись, он и приказал – не швартуйся, мол, а дуй за «Седовым». Отконвоируешь до разработчиков. Только тихонечко, чтоб не видел никто. А то всякое случиться может. Ну, ты сам понимаешь.
Романов понимал. Еще как понимал. В конце концов, адмирал весьма заинтересован в результате, и корабль прикрытия – это минимум того, что он мог сделать.
Дальше пошел в основном треп. Неповоротливые реактивные шаттлы, парочку которых крейсер нес на внешней подвеске, обследовали кучу мусора, в которую превратился вражеский корабль – мало ли, вдруг кто-то чудом выжил, или еще какая зацепка найдется. Времени с избытком, можно было бы и всерьез побеседовать, но Демьяненко упорно торчала в рубке и делала вид, что не понимает намеков. А может, и впрямь не понимала, точнее, не обращала на них внимания. Можно было бы открытым текстом послать ее прогуляться, но кто знает, что она подумает. Ладно, пускай сидит, наговориться они с Рихтовичем еще успеют…
Борт корабля «Седов». Пояс астероидов. Пять часов спустя
Не повезло. Точнее, неожиданной оказалась предусмотрительность командира, блокировавшего доступ в специализированные отсеки. А то ведь был шанс, и неплохой, вывести из строя двигатель корабля и позволить взять его на абордаж. Но – не срослось. Не повезло – так он считал.
А потом выяснилось, что как раз повезло. Откуда вдруг появился русский военный корабль, капитан «Седова» не распространялся, но по всему выходило, что он мог прибыть к месту боя вовремя только в одном случае – если постоянно находился рядом. А что это значит? Да только лишь, что русские или решили подстраховаться, или знали о готовящемся нападении. Стало быть, утечка, причем на самом верху. Вот и гадай теперь, раскрыли тебя или нет. Очень неприятно осознавать, что с тобой, возможно, играют, как кошка с мышью.
К тому же он недооценил способности местного особиста (интересно все же, кто он?) к проведению обысков. Нашли ведь его аппаратуру, и Романов задал кучу неприятных вопросов. Хорошо еще, удалось отбрехаться. И теперь гадай, поверили или нет.
Неудивительно, что он находился в паршивом расположении духа и, войдя в кают-компанию, с трудом заставил себя улыбнуться. На вопрос, чего такой смурной, ответил лишь, что болит голова. Это, кстати, было правдой, таблеток уже нажрался качественно. Все понимающе захмыкали. Головная боль – так ничего удивительного, сейчас половина экипажа этим страдала. Пока шел бой, на корабле царила невесомость, а она негативные ощущения провоцирует частенько. Ничего, пройдет потихоньку.