Романов посмотрел на него – и ничего больше не сказал. Понял, что слова бесполезны, решение принято, и переубедить Басова у него не получится. Да и смысл? Профессор все правильно сказал – не бросают своих. Ну что же, он не особо и надеялся переубедить Басова, когда шел сюда. Попытался, конечно, потому что обязан был это сделать, но заранее понимал – вряд ли получится. Остается сделать так, чтобы Басова и впрямь не убили – и так их научная группа потеряла одного. Откровенно говоря, за время полета экипаж изрядно сократился, и вина за это лежит в том числе на нем, капитане «Седова». Да и вообще, помимо того, что своих не бросают, надо помнить, что именно такие, как этот профессор, конкистадоры и авантюристы, – жизненный стержень любой нации. А его долг – и как офицера, и как… а, неважно кого, сделать таким образом, чтобы этот стержень не истончался.
– Ладно, Сергей Павлович, держи тогда.
На стол лег предмет, заставивший невозмутимого до того Басова удивленно поднять брови. По виду – явно оружие, ничто другое не может так сочетать в себе уродство, изящество и прямо физически ощутимую ауру уверенности. Больше всего это чудовище напоминало помесь древнего Узи с еще более древним пистолетом маузер, только ствол, помимо впечатляющей длины, обзавелся вдобавок мощным, ребристым кожухом теплообменника, да сверху прописался то ли оптический, то ли лазерный прицел. Словом, вид брутальный и внушительный, прямо бластер из фантастического романа. Такой в подворотне достанешь – и можешь быть уверен, что гопники по первому требованию побросают не только ножи с кастетами, но и собственные кошельки. Приятная машинка, такую прямо хочется взять в руки, что Басов, собственно, и сделал.
На проверку неизвестное оружие оказалось неожиданно легким. И очень ухватистым – рукоять лежала в руке, словно под нее и делалась. Явно не ширпотреб, не массовое производство. Ствол разве что длинноват, такую дуру рывком не выхватишь. Басов внимательно осмотрел новую игрушку, поднял глаза на Романова.
– Ручной лучемет, – пояснил капитан «Седова». – Экспериментальная модель.
– Тебе не кажется, что у нас на борту слишком много всякого экспериментального?
– Что есть – то есть, – согласился Романов и менторским тоном продолжил: – В отличие от тех, что стоят на вездеходе, стреляет не лазерным лучом. И, естественно, не пулями, как ручное оружие космического десанта. Выстреливает плазменные заряды. Обойма – сорок выстрелов. Дыры проделывает впечатляющие, уж поверь. Но показывать не стану, неохота свой корабль портить, так что постарайся поверить на слово.
– Уговорил, черт языкастый. Это мне?
– Тебе. Лишним не будет. Инструкцию я тебе сброшу. И постарайся все же не рисковать. Удачи, – Романов встал и, повернувшись на каблуках, вышел, оставив профессора разбираться с новой мужской игрушкой.
Впрочем, когда через восемь часов Басов поднимался по трапу на борт «Аскольда», спешно приведенного механиками в пристойный вид, его оружие особого интереса не вызвало. Наверное, потому, что покоилось в безликой пластиковой кобуре, примечательной лишь своими размерами. Слева, что характерно, а справа привычно расположилась кобура с самым обычным АПК-МК – автоматическим пистолетом Ковригина. Модернизированным. Космическим. В общем, табельным оружием любого десантника.
Десантура, кстати, собралась здесь во всеоружии, на ее фоне Басов выглядел, скорее, туристом. Навьючено на каждом было столько, что на Земле, наверное, и не унесешь. Однако в этих местах, на лунах Юпитера, ноша выглядела вполне носильной. Единственно, на корабле поддерживали не полную, а частичную гравитацию, но каких-либо неудобств это не составляло.
Впрочем, к Басову отнеслись без пренебрежения – большинство собравшихся видели его в деле. Поприветствовали – без враждебности, но и без особой приязни, и снова замерли в своих креслах тяжелыми глыбами. Бронированные скафандры изрядно повышали шансы выжить в бою, но и движения тоже сковывали серьезно. Басов, одетый в такие же доспехи, как и остальные, уже все проклял, когда обнаружил, что в дверь теперь проходить может только боком. А потом еще долго ругался, когда понял, что разработчики лучемета сделали одну весьма грубую ошибку. Экспериментальная модель хорошо лежала в голой руке, но та же рука в толстой и жесткой перчатке боевого скафандра была для нее уже великовата. Работать можно, но, увы, не слишком удобно. Ладно, справится как-нибудь, и не с таким дело имели.
– Все готовы? – бодрый голос Кузнецова по внутренней связи вроде бы и не искажался, но стал каким-то неживым, механическим. – Ну, тогда поехали.
И сразу же палуба под ногами чуть заметно дрогнула. Крейсер снимался с орбиты, а «Седову» предстояло дожидаться собрата здесь. Вначале хотели идти на двух кораблях, но, подумав, решили от этого плана отказаться. Во-первых, транспорт, пускай и вооруженный, все же не боевой корабль, и что случайные метеоры, что защита вражеской базы (ну должна же у европейцев найтись хоть пара орудий, в самом-то деле) представляли для него определенную угрозу. Во-вторых, в свете уже произошедшего оставлять собственное жилье без прикрытия как-то не хотелось. Ну и, в-третьих, огневой мощи «Аскольда», по всем расчетам, хватало для проведения операции с огромным запасом.
Никаких особых эмоций Басов не ощутил. Обычный боевой вылет – сколько их было в той, прошлой жизни? Он не считал. Обычный срочник, вчерашний студент, прошедший жесткую, пусть и ускоренную, подготовку и попавший в мясорубку большой войны. А уж там или гибнут сразу, или выживают, приобретают кучу отточенных до блеска, совсем не свойственных мирной жизни рефлексов, становясь крепким орешком для любого, пускай и самого подготовленного, врага. Не один, помнится, об них зубы обламывал. Сейчас принципиальной разницы не ощущалось, разве что вместо вертолета под ногами палуба космического крейсера, да вместо бронежилета – скафандр. Пробовал уже, суток не прошло. Все то же самое: или ты, или тебя, а это уже игра по знакомым правилам. Вот и оставалось сидеть, загнав сознание в привычное состояние полудремы, когда ты, с одной стороны, готов мгновенно, без перехода, вступить в бой, а с другой – время течет незаметно и вроде бы мимо тебя. И возможные нюансы не волнуют совершенно. В некоторых случаях весьма полезная привычка.
Бросок к вражеской базе прошел достаточно быстро. По сравнению с неудачливым британским собратом, «Аскольд» имел и лучшую маневренность, и преимущество в защите, да и мощная артиллерия позволяла крейсеру продираться через опасные участки с минимальным риском. Менее часа полета – и вот перед ними цель их путешествия. Метида. Один из малых спутников Юпитера. Место, где расположилась база вероятного противника, ставшего вдруг, в одночасье, врагом реальным.
Орбита Метиды. Несколько минут спустя
Надо сказать, в отличие от Европы, Метида особого впечатления не производила. Слишком маленькая, слишком темная. Астероид-переросток, а не планета. В иное время Басов сюда бы принципиально не полез. Но – увы, сложилось так, как сложилось, и теперь профессор с интересом рассматривал место, где ему предстояло немного повоевать.
Поверхность Метиды была… мятая, иначе и не скажешь. Будто какой-то великан взял горошину, пожевал-покатал во рту, да и выплюнул. Не понравилась. Как на относительно небольшом объекте ухитрилось разместиться столько гор, каньонов, трещин, кратеров и прочего непотребства, мозг понимать решительно отказывался.
Тем не менее, конкуренты ухитрились-таки найти место для размещения базы. Еще и сравнительно ровное, больше всего напоминающее какое-нибудь горное плато. Расположились они там, правда, отнюдь не с теми удобствами, как русские на Европе. Все же и техники при своих достаточно скудных транспортных возможностях доставили немного, и камень долбить сложнее, чем лед. Именно поэтому база напоминала раскиданные по плато в беспорядке детские куличики. Под тремя большими и четырьмя малыми бронированными куполами укрывалась значительная часть предназначенных для исследования Юпитера лабораторий, а также входы во внутренние галереи, проложенные, если верить лейтенанту Линдсей, всего в трех-четырех метрах от поверхности. Там же располагались и технические помещения. Жилую зону обустроили еще ниже, но все равно, метрах в десяти, не более. Для защиты, пускай и частичной, от излучения и случайных метеоритов вполне достаточно. Чтобы противостоять человеку – нет. Орбитальная бомбардировка разрушила бы эту базу практически мгновенно.
Однако Кузнецов не собирался разносить здесь все вдребезги и пополам. Во всяком случае, не сразу. И некомбатанты, прячущиеся здесь, возможно, ни о чем даже не подозревая, в ряду причин стояли далеко не на первом месте. Куда важнее результаты их исследований, накопленные за годы работ. Они, конечно, делились, но ведь не всем. Были бы идиотами, если бы отдавали русским все, что вынюхали, а значит, самое ценное осталось в компьютерах их базы. Да и сама база – тоже ценность. Довести ее до русского стандарта не так и сложно, хотя, откровенно говоря, можно и не напрягаться. Просто разместить на ней поменьше народу, и все – для десятка человек и имеющееся окажется весьма комфортабельным пристанищем. В любом случае, это дешевле, чем строить с нуля что-то свое. Русские, конечно, всегда славились размахом, но деньги, если что, считать умели.
Было еще много мелочей, и все они в один голос утверждали: бомбардировка слишком расточительный вариант, ее стоит оставить на самый крайний случай. А потому десант – и только десант. Правда, не сразу, для начала необходимо соблюсти кое-какие формальности.
Последние, надо сказать, получились на диво короткими. На базе противника тоже сидели не дураки, и сопоставить уход своего корабля, потерю связи и появление русского крейсера смогли моментально. Кузнецов еще не закончил прочувственную речь с предложением сдаться, а по углам базы распахнулись крышки ракетных шахт. Малые же купола оказались орудийными башнями, моментально взявшими «Аскольд» под прицел. Ню-ню…