обно посмотрел на недоеденные бутерброды и кефир, и Соня рассмеялась, открыла ящик стола, достала полиэтиленовый пакет, встала, подошла ко мне и помогла сложить провизию с собой.
И бутылку воды еще положила! Ангел во плоти, я же говорил! Очень интересная девушка! Я страшно смутился, если честно, и даже забыл попрощаться — все время говорил «спасибо, спасибо!» как будто у меня заело. А финальным добиванием стало вот что: медсестра встала на цыпочки, чмокнула меня в щеку и сунула мне в руку бумажный квадратик.
— Напиши мне в сети, — сказала она. — Иди уже, Титов!
Офигеть! Она дала мне свой контакт!
— Выбрось бумажку к черту, — посоветовал куратор, садясь за руль.
Машина выглядела круто: настоящий опричный внедорожник, почти броневик. Всегда подозревал, что кураторы наших групп — опричники, а теперь, когда я увидел этого рафинированного интеллигента в черной броне с двуглавым царским орлом на плече, собачьей головой и метлой — на предплечье, сомневаться уже не приходилось. Я устроился рядом с ним, на переднем сидении, пристегнулся ремнем и буркнул:
— С чего бы? Классная девушка дала мне контакт, впервые в жизни! Дурак я, что ли — выбрасывать?
— Дурак, — он нажал на кнопку пуска, и мощный электромотор броневика слегка загудел, зажглись приборы панели управления.
Спереди и сзади от нашей машины пристроились еще два опричных черных внедорожника, братья-близнецы нашего.
— Дичь какая-то, — невежливо откликнулся я. — В чем проблема-то?
— В том, что ты — маг, а она — цивильная. Эта твоя Сонечка специально устроилась в интернат, хочет себе одаренного парня найти. Это — перспектива, соображаешь? В нашем мире нет ничего дороже магии! — куратор вел машину аккуратно, придерживаясь скоростного режима.
Мы выехали из огороженной колючей проволокой закрытой зоны, где располагался интернат, миновали блокпост с опричниками, и, когда уже ехали по шоссе, я задумался: это всех воспитанников забирали кортежем, или только меня? Это и вправду маги — такая ценная зверюшка, или персонально Миша Титов? А вслух спросил:
— А откуда вы знаете, что она такая меркантильная? — в салоне броневика было очень комфортно, сидение — мягкое, так что я развалился по-царски.
— Ишь ты, какие слова знаешь… Вот ты вроде умный парень, Титов, эрудированный, начитанный, а дитё дитем. Думаешь, все, кто в заведении для отпрысков аристократических семей работают, не проверены сугубо и трегубо? Симпатичная девчонка в медблоке — это хорошо, у пацанов мотивация выздороветь возрастает многократно. А так… Она сама — из бывших воспитанниц. Но инициироваться шансов нет, двадцать лет для женщины в этом плане — почти приговор. Это мы, мужчины, отстающие — и в двадцать один случается, пусть и один раз на тысячу. И ее телефон, профиль на «Эхо» и на «Пульсе», круг общения — все это нам хорошо известно. Пока не переходит границ — Бога ради, пусть флиртует, — он чуть повел рулем, поворачивая следом за передовой машиной. — Но ей чертовски хочется быть причастной: к магии, к высшему обществу, ну, и так далее. Это нормально.
Мелькнул указатель — «Ям-Ижора», мы ехали дальше.
— Кстати, она не какая-то там проститутка, не подумай. Нормальная девчонка, год работает, и всего два раза до тебя вот так вот свой контакт кому-то давала, — продолжил говорить куратор. Мне слушать такое не очень хотелось, но я слушал. — Кстати, Кулагу она просто отшила.
— Молодец, — сказал я. — Молодец, что отшила. Он — настоящее быдло. Даже странно, что из аристократической семьи.
— А ты думаешь, среди аристократов нет людей невежественных и грубых? Хо-хо! — куратор заметно повеселел. — Мой папаша бил мамашу смертным боем, пока не спился и не свернул себе шею на крыльце. Дипломированный маг земли! Как набухается — у него элементали по всему дому бегали, даже по потолку. Шорох наводили, постоянно песок и камешки в кровати, вечная грязища… Барбашин я. Целый князь!
Вот так вот легко и непринужденно я узнал, что в нашей первой интернатской пацанской группе перестарков кураторствовал целый князь. Интересно, а у девчат кто был — графиня? Или принцесса? Но про Соню — это было обидно. Она мне и вправду понравилась.
Мы ехали по Никольскому шоссе, внутри огромного, темного Козловского леса. Ветви гигантских деревьев нависали над дорогой порой так густо, что закрывали солнечный свет и требовалось включать фары! Говаривали, что там, в чащобе, живут галадрим на своих хуторах, водят дружбу с медведями и прочей лесной живностью. Не знаю, единственная эльфийка-галадрим, которую я видел в жизни, работала секретаршей у Адодурова и была той еще врединой. Об ее отношениях с медведями мне ничего не было известно, но на нас, интернатских, эта остроухая барышня шипела, как настоящая змея.
— А, черт! — выругался куратор. — Это что еще за дебилы дорогу перегородили?
— Гномы! — откликнулся я, присмотревшись.
Мне справа было лучше видно, эти бородатые крепыши в камуфляже столпились у сваленного в кювет электробуса, развели какую-то суету, делая вид, что работают, а один из них выскочил на дорогу, взмахнул рукой, и…
— Граната! — закричал я, моргнул — и дернул за серебряную нить, которая вела прямо от моего большого пальца к металлическому кругляшку в руках бородача.
И тут все завертелось: граната покатилась по асфальту прямо под ноги гному в камуфляже, остальные бородачи вдруг оказались вооружены какими-то огромными пушками, которые целились прямо в нас… Юзом пошла головная машина, с визгом тормозов отстала задняя, куратор-князь Барбашин вывернул руль — и мы вылетели с дороги в противоположную засаде сторону, сбивая мелкие деревца… Наконец рванула граната — всего пару секунд прошло, оказывается! Наш внедорожник ударился бортом о ствол огромной березы и остановился. Я здорово треснулся башкой о панель, и рассек бровь. Но если бы не ремень безопасности — конец бы мне пришел, точно. Почему-то разумным мне показалось покинуть машину, и я стал шарить у сиденья, пытаясь отщелкнуть ремень. От дороги слышались частые выстрелы, взрывы, какой-то рев, гул и свист. Куратор, уже в шлеме, рявкнул:
— Будь здесь! — и выпрыгнул из машины.
Я во все глаза смотрел, как Барбашин бежал, отталкиваясь от матери нашей Тверди рифлеными подошвами бронированных ботинок, а следом за ним поднималась настоящая волна из земли, вперемешку с корнями, камнями, жуками, муравьями и даже парой кротов. Это было настоящее цунами, метра два в высоту! Магия земли выглядела ужасно прекрасно!
Конечно, я и не собирался его слушаться. В конце концов — вон как ловко я с гранатой разобрался! Раньше всех. Я тоже кое-что могу! Да, мне было страшно. Но интересно — гораздо сильнее, чем страшно. Там бородатые кхазады, настоящие боевики, сражаются с опричниками, такое нельзя пропустить! Я и не пропустил: выглядывал из-за ствола дерева и смотрел на то, как разворачивается баталия.
Гномов — они же кхазады, если пользоваться самоназванием горного народа — оказалось примерно с дюжину, бородачи были вооружены чем-то вроде тяжелых ручных пулеметов, у парочки имелись даже гранатометы револьверного типа, понятия не имею, как они правильно называются. Плотность огня позволила им держать опричников на расстоянии. Бойцы в черной броне засели за броневиками и явно что-то готовили, изредка постреливая из знакомых всякому русскому человеку и не человеку автоматов Татаринова. Куратор своим эпическим появлением явно смешал все карты: земляной вал прокатился поперек дороги, ломая асфальт и опрокидывая стрелков-гномов. Автобус в кювете подбросило метра на три над поверхностью Тверди!
Пользуясь этим, опричники пошли в атаку с двух сторон, работая в явной связке стрелок-маг. Из-за авангардной машины вышел, видимо, аэромант — он толкал перед собой что-то вроде воздушной стены, в которой вязли пули, выпущенные из кхазадских ручных пулеметов, а под прикрытием этой преграды двигался автоматчик, который прекрасно пользовался секундами, когда волшебник убирал барьер — и отстреливал гномов одного за другим, сшибая их на землю меткими выстрелами.
Тыловая машина сама послужила защитой: там, похоже, орудовал мой, если можно так выразиться, коллега, телекинетик. Внедорожник парил над шоссе сантиметрах в десяти, а за ним продвигался стрелок, стараясь занять наиболее выгодную позицию. И вроде бы все шло хорошо, но тут я увидел в руках одного из гномов знакомый мне золотой шарик — точно такой же был у куратора в палате! Я присмотрелся и не поверил своему обретенному эфирному зрению: ни одной серебряной нити не тянулось к этой штуковине! Нифига себе! Реально — негатор магии!
Словно в ответ на мои мысли, гном размахнулся — и швырнул шарик прямо в аэроманта, целясь ему точно в голову. Стоит признать: крепыш в камуфляже четко знал, что делает, и его сообщники не дремали! Ровно в ту секунду, когда золотой негатор соприкоснулся с воздушным магическим барьером — волшебный щит исчез, и тут же заработали пулеметы, пули застучали по черной броне опричников и, может быть, и не причинили ей существенного вреда, но опрокинули на землю сначала мага, а через секунду и стрелка!
Однако телекинетик, второй стрелок и куратор Барбашин сработали красиво: взлетела над дорогой машина — и рухнула прямо на главного кхазада, того, который швырнул негатор, а следом заработали автоматы Татаринова, неизвестного стрелка и князя-геоманта. У кхазадов брони не было — и вскоре они закончились. Просто умерли все — и всё. Я смотрел на это во все глаза, пребывая в состоянии ступора.
— Дилетанты, ять! — голос Барбашина из-под шлема звучал глухо. — Что за детский сад? Какой-то гоп-стоп, а не приличная засада! Мне это не нравится… Глядеть в оба, защищать объект, ждем подкрепления!
Подкрепление не заставило себя ждать: над лесом зависла черная громада конвертоплана, сверху на тросах стали спускаться новые опричники в черных военных бронескафандрах, вокруг нас закружили квадрокоптеры… Я чувствовал себя персонажем дурацкого фильма-боевика, которые и смотрел-то всего пару раз в жизни, и оба — в интернате.