Марта сначала превратилась в статую, а потом залопотала:
— Но как же так, господин… вы… я… вы у меня разрешение…
— Марта, назначаю тебя шеф-поваром своих кухонь, — торжественно ввёл я женщину в звание, бывшее, кроме названия, пустым звуком. — В подчинение тебе отдаётся Шаст, а завтра прибудет ещё один боец, примешь под своё командование. Управлять ими будешь только ты, но и нести ответственность за холодные очаги и пустой стол барона тоже будешь только ты. Всё понятно?
От свалившего «счастья» женщина начала рыдать, пришлось её успокаивать, говоря, что столь высокую должность может исполнять она одна и никто другой.
Когда мы вышли из кухни, я ткнул кулаком в бок Рона:
— Ещё раз заржёшь без моего разрешения, пересмотрю оплату.
Телохранитель подавился смешком и сделался самой строгостью, но глаза выдавали его с головой. Погрозив ему кулаком, я поплёлся его устраивать. Пришлось расположить Рона в комнате покойного барона, так как нормальных помещений больше в замке не было. Притащив с ним пару лавок и стол со стулом, я устало присел на одной из лавок.
Почувствовав на себе внимательный взгляд Рона, я спросил:
— Ну чего?
— Ты какой-то неправильный барон, — честно ответил он.
— А ты неправильный телохранитель, — ответил я, — то говорит, что потерял кого-то, то ржёт всё время, сбивая мне людей с толку.
Нубиец нахмурился:
— У нас вера такая: чем больше ты смеёшься, потеряв любимого человека, тем больше он радуется в Небесной Обители.
Я понял, что задел его.
— Ладно, не сердись. Пошли во двор, может, прибежал наш хитрожо…умный Шаст из деревни.
Рон улыбнулся и, идя со мной по лестнице вниз, тихо повторил:
— Ты неправильный барон.
Я не стал комментировать и направился к кузне. Мастер Дарин закончил работу и уже чистил инструменты.
— Денег дали за работу? — спросил я у него в надежде.
Дарин ухмыльнулся:
— Ага, десять фениксов.
Я погрустнел. Крестьяне редко платили деньгами, чаще продуктами или живностью.
— Подмастерье, ты когда появишься в кузне? — сурово спросил Дарин, хмуря брови.
— Некогда пока, — отмахнулся я от мастера, — не знаешь, где можно достать много денег?
— В сокровищнице короля, — одновременно ответили Рон и Дарин, затем переглянулись и засмеялись в полный голос.
— Очень смешно, — не разделил я их настроение, — а поближе ничего нет?
— В сокровищнице герцога Нарига, — снова не сговариваясь, ответили мои учителя, закатившись смехом.
— Где-то я слышал, что при кризисе, — язвительно сказал я, вспомнив новости по телевизору, — сначала сокращают жалованье наёмным работникам, а потом и вовсе избавляются от некоторых из них.
Мои слова на этих типов нисколько не повлияли, поэтому пришлось плюнуть и сесть отбирать из лежавшей под навесом кучи железа перетащенные сюда слугами и обещанные трактирщику мечи и булавы. Я выбирал те, которые не стыдно было повесить на стены.
Отложив пять относительно приличных мечей и шесть не слишком ржавых пик, булав и копий, я сказал:
— Дарин, завтра парень придёт, отдашь ему всё это барахло, хорошо?
— Чего ради хорошее железо отдавать? — нахмурился Дарин.
— Нужно, — отрезал я, но тут же, сглаживая резкость, поправился: — Для дела нужно, правда.
Гном сердито пожевал бороду, но ничего не сказал, увидев подтверждающий кивок Рона. Тот уже знал мой план по обустройству трактира.
Тут я увидел вбегающего в замок Шаста. Как обычно, он был весел и беззаботен.
— Шаст, — ласково позвал я его тоном, от которого Рон закашлялся, а Дарин стал интенсивнее жевать бороду. С каждым днём моя практика как оратора становилась всё больше и нагляднее.
Парень, ничего не подозревая, подбежал ко мне.
— Звали, хозяин?
Я обратился к Рону:
— Свяжи его и определи, пожалуйста, вон на ту лавку, возле кузни.
Парень в мгновение ока оказался скручен, связан своим же поясом и без рубахи привязан к скамье.
Заняв у Дарина позабытый кем-то кнут, я отдал его Рону и громко сказал:
— Бей со всей силы, чтобы шкура слезала.
Затем, когда Шаст взвыл, поняв, что его ждёт, я незаметно для подростка жестом попросил Рона нагнуться и тихо сказал нубийцу:
— Бей не сильно, но чтобы сесть не мог неделю.
Негр весело сверкнул глазами и с деловым видом взмахнул кнутом для пробы — кнут свистнул и громко щёлкнул. Шаст заорал так, как будто по нему уже били. На шум прибежали Марта и Герда, которые теперь стояли, выпучив глаза.
— Для начала десять ударов, — кивнул я Рону.
Тот размахнулся и начал бить, преимущественно попадая по низу спины. Шаст орал как резаный. Жалость прокралась в моё сердце, но была безжалостно задавлена моим же желудком, который остался пустым из-за потухшего очага.
— Десять, — закончил считать Рон.
Я подошёл к всхлипывающему подростку и спросил:
— За что ты наказан?
Тот, всхлипывая, ответил:
— За то, что обманывал вас, господин.
— Вот видишь, как ты всё быстро схватываешь, — улыбнулся я ему, — может, дать тебе ещё десять для закрепления материала?
— Нет, я всё запомнил, — взвыл подросток.
Рон бил умело — кожа рассечена не была, знания об этом у меня остались после просмотра какого-то фильма.
— Ну вот, раз все счастливы, то, может быть, мы поедим сегодня? — спросил я в пустоту.
Отвязанный Шаст вместе с обеими женщинами испарился, хотя и бежал он вприпрыжку, поддерживаемый за одну руку Мартой.
Дарин усмехнулся:
— Давно пора было.
Я возмутился:
— А чего не сказал тогда?
— Может, я запамятовал, но кто из нас двоих барон? — ухмыляясь, задал он вопрос. — Сам должен знать, чем у тебя слуги занимаются.
— А ты уж и подсказать любимому хозяину не мог, — сразу остыл я от справедливого замечания гнома.
— Любимому — запросто, — ответила эта ехидина.
И снова они с негром заржали.
«Наплачусь я ещё от этой парочки», — убеждённо подумал я, уходя в свою комнату.
Там я достал гроссбух и обречённо вписал новые статьи расходов. В графе поступлений денег на сегодняшний месяц по-прежнему красовался ноль: оброк будет только через семь дней, а за фрукты обещали заплатить через десять.
Посмотрев на цифры, я решил, что Рону и трактирщику пока ничего платить не буду, а заплачу, когда сам получу деньги. Завтра часть наличности я собирался пустить в дело. Я был уверен, трактир окупит вложенные в него деньги, осталось лишь найти надёжного человека, которому можно было бы доверить расход последней наличности.
Утром я приказал Марте позвать ко мне старосту. Дожидался я его очень долго, успев попасть в руки мастера Дарина, заставившего меня выдраить кузню.
Работая, я постоянно ловил на себе удивлённые взгляды Рона, упражнявшегося со своим копьём во дворе. Кстати, я успел заметить, что утром, перед тренировкой, он был остановлен мастером Дарином, который, забрав копьё, начал его внимательно изучать, то крутя в руках, то пытаясь согнуть о землю.
В конце этого осмотра гном что-то одобрительно проворчал и отдал Рону его оружие назад. Польщённый нубиец поблагодарил мастера и начал занятия.
Когда наконец прибыл староста, я едва мог разогнуть спину и выпрямиться. Староста, завидев меня в кузне, сначала онемел, а потом, поймав мой ласковый взгляд, подбежал ближе.
«Чувствуется моя предварительно проведённая работа», — восхитился я.
Бросив все скребки, я уселся на лавке, похлопав по ней ладонью, дал знак старосте сесть рядом. Тот нерешительно примостился рядом, не зная, чего от меня следует ожидать.
— Как дела в деревне? — задумчиво спросил я у него.
Тот вздрогнул от вопроса и осторожно поинтересовался:
— А что вас интересует, хозяин?
— Как мужики с моей землёй справляются, как оброк готовится?
Староста вздохнул посвободнее:
— Мужики ещё поверить не могут, думают, отберёте весь урожай. А оброк готов, собрали почти всё, за всю деревню.
— Мужикам скажи, чтобы не волновались, всё по уговору будет, — успокоил я старосту, — а оброк буду ждать в срок, как назначил. — Я замолк, староста начал заметно волноваться. — Тебя как народ-то кличет? — спросил я, так ведь до сих пор и не узнал его имени.
— Накилом.
— Доволен ли ты, Накил, работой на меня, нравится за садом присматривать?
Староста затрясся, понимая, что настала главная тема разговора.
— Хозяин, я своё слово держу, каждый день окапываем деревья, поливаем, удобряем, в следующем году не узнаете сад свой. Неужели отобрать хотите? — со страхом спросил он, видя, что я молчу.
— Нет, сад твой, — ответил я, внимательно смотря на старосту, который после моего ответа слегка расслабился. — Думаю, кому дело ответственное поручить. Не подскажешь ли?
Староста совсем успокоился и заинтересовался:
— А что за дело? Тут ведь смотря какое.
— Знаешь таверну, что у дороги стоит? — понимающий кивок старосты. — Хочу деньги в неё вложить, как думаешь, верно будет? — спросил я, решив, что по ответу старосты определю, стоит ли ему вообще доверять.
— Да что вы, господин, тамошний ведь хозяин — последний мерзавец, все ваши деньги растратит, а потом скажет, что все в ход пошли да пропали, — заволновался староста.
Я ответу обрадовался.
— Вот поэтому и хочу к нему человека надёжного приставить, чтобы за моими деньгами присматривал да за его тратами следил. — Я скосил глаз на старосту.
Тот задумался.
— А если он откажется человека такого держать?
— Тогда этот человек должен мне всё доложить и ни асса ему не давать.
Староста задумался и что-то шептал про себя.
— Жалованьем своего человека не обижу, — подбросил я ему приманку. — Сестерций в день дам за такое ответственное дело.
Глаза старосты сверкнули.
— Но и спрошу с него, если при проверке денег вложенных не найду, — поспешил я прервать его мечты.
Блеск в старостиных очах померк.
— Ну как найдёшь подходящего человека, скажи мне, — закончил я разговор, видя, что староста не решается дать ответ.