И поедала мне эта скотина такую историю.
Итак, некогда, была в этой, которая наша, галактике некая империя, точнее автократия Тригин. В чём разница — я ни хера не понял, ну да не суть. Владели они технологиями всяческими продвинутыми и… колдунством. Сорок Второй врал, что колдунство ихнее — технология, точно врал, я такое жопой чувствую. Технологии чтоб призраков делать и пламенем из ничего швыряться — не бывает.
Так вот, сам Сорок Второй — этакий колдунский помощник-секретарь. База знаний о колдунстве и не только, в виде призрака, которая вселяется во всяческую технику, ну и оттуда помогает человеку-хозяину (ну или партнёру, непринципиально).
Но, как мне выдала эта протоплазма в стальной плоти, автократия эта исчезла десять галактических лет назад. На просьбу перевести это цифру во что-то удобоваримое, он мне озвучил «два с половиной миллиарда оборотов вашей родной планеты, сэр, вокруг звезды»
В общем, исчезла она, почему — сорок второй не знает, но говорит катастрофы не было, вроде бы «сами ушли». Куда, как, нахера — нет информации. А его, Сорок Второго, забыли, что и понятно — столь наглого и занудного помощника кто угодно бы забыл, факт.
А вот зоопарк, в котором я оказался, был «автономным зверинцем, самопополняющим популяцию экспонатов». Летавшим так, автономно, миллиарды лет. И за эти годы думалки у роботов натурально «сгнили». Программные и технические ошибки, сбои, чёрт в ступе, пролетевший неподалёку от зверинца, привели к тому, что программа должна была «захватить живое и тёплое и продержать в клетке пока не сдохнет». И всё.
— Вынужден признать, сэр, — вещал этот тип. — Что количество критических ошибок этой платформы, — оглядел он сам себя, — таково, что ваше разрушение её было скорее актом милосердия, чем проявлением свойственной вам варварской жестокости, — выдала эта скотина, но прежде чем я возмутился вслух, продолжила. — Одного я не могу понять, сэр — как вы выжили? Удар вышедшего в атмосфере из подпространства корабля был таков, что ваша биоплатформа необратимо разрушилась бы.
— Сам варвар жестокий, — восстановил я попранную справедливость. — Меня в эту хрень кинуло, — ткнул я в каплю.
— Шта?!! — весьма отрадно для уха прозвучало от этого зануды. — Погодите, сэр, вы спаслись от разрушения судна в защитном контуре хранилища антивещества?!
— Э-э-э… вон там, — вторично потыкал я в каплю и наблюдал, наверное, самое удивительное зрелище во Вселенной — делающего размашистую челодлань робота.
— Понятно, сэр, благодарю за ответ, — выдал этот тип, когда стих звон.
— Слушай, а почему ты не знаешь? Ты, вроде бы, в мозгах моих копался, иначе откуда язык и всё такое? — подозрительно прищурился я на железяку.
— Вы проявляете весьма завидную сообразительность, сэ-э-эр. Но позволю себе вас просветить: взаимодействие с памятью разумного, а тем более потенциального партнёра, возможно только в рамках налаживания коммуникации.
— То есть, только язык и эту противную манеру, — на что последовал кивок. — А зачем этот гадкий «сэ-э-эр»?
— Не знаю, сэ-э-э-э-эр, — явно издеваясь, протянул гад. — Это ваша память, ваше осознанное и неосознанное. Что из этого было мне доступно — то и изучил, если позволите.
Врёт, сволочь, авторитетно постановил я. Впрочем, не самое худшее, из того, что могло бы быть.
После чего, Сорок Второй озвучил такой расклад: на планете его быть откровенно достало, а покинуть её он не может: вселяться он может только в технику «автократную», хотя взаимодействовать у него выходит не только с ней. Кроме того, у него есть куча описаний и колдунств всяческих, но использовать он их не может: нет колдунской мышцы. А у меня, судя по тому, что я его видел «полупрозрачным», данная мышица наличествует.
И в этом заключается наш шанс — корабль нахрен разбит, но с помощью «эфирных воздействий, сэ-э-р» из него можно сделать что-то удобоваримое и даже летучее, пусть и не мгновенно.
— Это всё замечательно, — подал голос я. — Ну и магом охренительным стать заманчиво…
— Позволю себе заметить, сэр, не «магом», а оператором эфирных проявлений начального…
— Я и говорю, магом, — отмахнулся я. — Только, что жрать-то? И пить? Да и одется бы не помешало, но это ладно. А вот с пожрать проблемы, особенно если что-то выйдет только «со временем», — процитировал я Сорок Второго.
— Если вы, сэ-э-эр, соблаговолите подождать десяток минут, я смогу дать ответ на ваш вопрос, — озвучил Сорок Второй. — Сервисные дроиды в некотором количестве сохранились, находятся в сопряжении с данной платформой, — постучал он по себе. — И, на данный момент, проводят ревизию оставшегося от корабля.
— Соблаговолю, — барственно кивнул я.
И, через обещанные десять минут, Сорок Второй докладывал, что с «попить-пожрать» проблем точно не будет — есть некий «чан переработки», а органики, на пусть и поврежденном судне — до хрена. Собственно, сохранившиеся «сервисные дроиды», как раз пауки, в машинном масле морд своих, таскают сейчас органику в этот самый чан. Чтоб я не помер, ненароком, а то хрен Сорок Второй с планеты улетит.
Далее, поведал «помощник» такие расклады: хоть «платформы» которыми он рулил на планете пришли в негодность много тысяч лет назад, в относительной близости (я так и не понял, что за «близость») от планеты нашего пребывания пролетали разумные, причём — человеки. Правда «не операторы эфира», брезгливо припечатал их рассказчик. И, если «вселится» в их технику он не мог, но доступ к информации имел.
То есть, данные по «Галактике вокруг», пусть и не одной сотни лет выдержки, у Сорок Второго есть, ну и устроится в ней мы сможем. Параллельно обучая меня, поскольку «больше некого, а жить без цели недостойно разумного, сэр».
— Слушай, а на Землю вернуться можно? — полюбопытствовал я, хлюпая принесенной пауком бурдой — гадость безвкусная, но жрать охота было сильно.
— Теоретически, сэр, сможем. Только где она? — был мне ответ.
— Так, погоди. Ты точно говорил, сколько земных лет в этом вашем «галактическом году», — напомнил умный я.
— Безусловно, сэр, — кивнул Сорок Второй. — Изучая языковой пакет, я изучил и ряд смежной, необходимой информации.
— Ну и вычислить где она, это же ерунда, — припомнил я некогда читанный роман.
А вот тут сорок второй меня обломал. Он даже имел «картинку» звёздного неба Земли, по которой в романе «находили» старушку.
Вот только было две проблемы: первая, я нахрен разломал центральный компьютер корабля. На удивление — не до конца. Но данных в нём, кроме «заводских настроек», не осталось. А заводские настройки карты галактики выдавали древность, двухсотмиллионолетней выдержки.
Далее, теоретически, вычислить «примерно» где Земля, точнее Солнце можно. Около всёго-то двухсот тысяч звёзд, из полутриллиона.
Но, даже на то, чтобы узнать есть ли у этих звёзд планеты, нужно несколько дней на каждую… В общем, позагибал я пальцы, да и махнул рукой. Жалко, конечно, но могу и за всю жизнь не успеть найти. Да и жалко если подумать, только отца разве что. Но ему и жить осталось-то недолго, будем честны. Да и моя моя пропажа это «осталось» явно сократит… Вздохнул я, махнул рукой вторично — ни черта я не сделаю.
А, по итогам, выходило, что надо мне интегрироваться в социум «галактического человечества». Правда, по данным Сорок Второго, выходил он каким-то дурацким: объединения по несколько планет, максимум нескольких десятков. Причём, вроде и государства, а на деле — то ли корпорации, то ли вообще владения феодалов-аристократов. Торгуют друг с другом, воюют и так по всей галактике. И никаких «центральных правительств», советов ООН и прочего.
— А вам, сэр, разумнее всего стать наёмником, учитывая вашу потрясающую агрессивность и продемонстрированные поразительные знания и сообразительность, — выдал Сорок Второй.
— Сам дурак, — веско отпарировал я. — А наемником, наверно есть смысл быть. Автосервисов, чтоб его начальником стать, в округе не наблюдается, — резонно заключил я. — Ладно, давай колдунствовать, что ли. И интересно как это, да и торчать тут лишнее время неохота.
Вообще, конечно, были у меня сомнения в моей магичности, но как выяснилось — беспочвенные. Правда, метать огнешары, херачить молниями и вымораживать всё я ни хрена не мог. Всё дело в том, что колдунство было завязано на совершенно дикие по сложности схемы. Которые сорок второй даже объяснял, но я ни черта не понимал, а запомнить это… ну реально невозможно.
— Прискорбно, сэ-э-э-эр, — глумливо протянула железяка. — Ваш девственный мозг не в состоянии справится с работой с информацией…
— Ни хера он не девственный! — возмутился я. — Ты уже почти сутки туда меня трахаешь! И вообще, это же нереально запомнить, никак!
— Ребёнок Автократии Тригин оперировал не менее чем пятьюдесятью блок-схем…
— С чем его и поздравляю… Ой, прости, его нет в округе! — задето огрызнулся я. — Я не могу запомнить, мать его, пять тысяч символов и их взаиморасположение! Никак, считай что тупой. И что делать?
— Как скажите сэ-э-эр, теперь буду считать вас таковым уже с вашего дозволения, — глумился гад. — С кораблём, очевидно, придётся работать со стационарными схемами, как для младенцев, — протянул он. — Да и с вами, наверное, тоже.
— В смысле, со мной? — с резонным опасением полюбопытствовал я.
На что Сорок Второй просветил, что колдунские схемы «в воображении» это, недостижимый для меня в данный момент идеал, хотя «все так делают». Но есть вариант начертания этих гребучих колдунских закорючек, когда «при отсутствии воображения и ограничениях мозга, либо для младенцев, только начавших его осваивать, сэр» колдун рисует, смотрит на нарисованное, ну и, напрягая магическую мышцу, творит нарисованное колдунство.
А под «делать со мной» Сорок Второй имел в виду «улучшение мозга». Типа, у меня всё есть, но я им «не пользовался» врала железяка. Ребёнком с возможностью развития не являюсь, соответственно, есть какие-то «медицинские реабилитационные схемы, сэр». Которые, если применить их ко мне, со временем, «раскочегарят» мою думалку до каких-то невообразимых мощностей. Которые Сорок Второй называл «нормой», ну и с которыми я эти лютые схемы смогу запоминать и колдунствовать «правильно».