Могила Пржевальского — место паломничества географов, которым памятны слова П. П. Семенова-Тян-Шанского на траурном заседании Российского географического общества: «Зайдите на его могилу, поклонитесь этой дорогой тени, и сна охотно передаст вам весь нехитрый запас своего оружия, который слагается из чистоты душевной, отваги богатырской, из живой любви к природе и высшему проявлению человеческого гения — науке — и из пламенной и беспредельной преданности своему отечеству».
Через год после смерти Пржевальского Каракол получил новое название — имя отважного путешественника.
Географы, охваченные неутомимой страстью к преодолению пространств, любовью к природе, презревшие спокойствие и благополучие, были первыми русскими в Киргизии. Мужественный народ гор по ним составлял представление о чертах характера русского человека, которого впоследствии назовет старшим братом. Они несли кочевникам и горцам мир и дружелюбие, искры великой русской культуры. Они поведали миру о киргизах, с большой теплотой описали их характер, обычаи, положили начало собиранию образцов устного народного творчества.
В то время как в официальных изданиях Туркестанского генерал-губернатора можно было прочитать, что «киргизы — дикое племя детей природы в самом печальном смысле этого слова, находящееся на низшей ступени развития», ботаник В. И. Липский, путешествовавший по Тянь-Шаню в в 1902 году, писал: «Киргизы — племя живое, чуждое мусульманской инертности и мертвенности. В натуре их есть что-то поэтическое. Любовь к передвижениям, известная «непосидючесть» составляет характерную черту этого племени».
Визит Семенова-Тян-Шанского в Иссык-Кульскую котловину можно считать началом подлинного сближения киргизов и русских. Передовые деятели русской культуры всегда с симпатией относились к киргизскому народу. Известен интерес к киргизам Пушкина. Чехов, будучи еще учеником Таганрогской гимназии, одно из своих классных сочинений посвятил киргизам. Это сочинение хранится сейчас в Литературном музее Таганрога. Датировано оно 1876 годом. В ту пору Чехов увлекался географией и только что прочитал пять томов «Космоса» Гумбольдта.
О Пржевальском Чехов писал в некрологе: «… понятен смысл тех опасностей и лишений, каким он подвергал себя, понятны весь ужас его смерти вдали от родины и его предсмертное желание — продолжить свое дело после смерти, оживлять своей могилою пустыню…» Пржевальский оставил о себе добрую память на Тянь-Шане. Она сохраняется и в названии города, носящего имя географа.
Теперешний Пржевальск — город с сорокатысячным населением, заводами, техникумами, аэропортом, театром, педагогическим институтом. Еще в дореволюционные годы в Пржевальске складывался своеобразный центр по исследованию Прииссыккулья и Тянь-Шаня. Были энтузиасты вроде основателя агрометеорологической станции Я. И. Королькова. Нити всего передового тянулись в Пржевальске к одному этому человеку. С его именем связано возникновение библиотеки, театра, городского парка, опытной сельскохозяйственной станции, публикации первых научных статей о природе восточного Прииссыккулья.
Экспедиции, отправляющиеся на Тянь-Шань, чаще всего проходили через Пржевальск. В двадцатые, тридцатые годы он был подлинной «стартовой площадкой». Из Пржевальска выходили на штурм отряды альпинистов и топографов, героическая работа которых завершилась открытием высшей точки Тянь-Шаня — пика Победы. В послевоенные годы Иссык-Кульский центр науки переместился на тридцать километров западней…
Покровка и Чон-Кызылсу. Когда осенью 1867 года Н. А. Северцов проходил со своим караваном через реку Джуука, он неожиданно встретил среди киргизов русского крестьянина, который уже второй год жил на Иссык-Куле, «наживал деньгу на обратный путь…». Этот первый русский поселенец пришел сюда без гроша в кармане. Сначала работал на строительстве пограничного поста, потом построил мельницу, купил лошадь, стал заниматься извозом и наконец засеял киргизские поля, с платой за орошение из урожая. Впоследствии здесь образовалось большое переселенческое село Покровка, теперь районный центр Джетыогузского района.
«Джетыогуз» — так называются красные скалы в ущелье неподалеку от Покровки. Вблизи скал земля источает целебные воды, здесь выстроены корпуса санаториев.
В ущелье Джетыогуз побывал и Семенов-Тян-Шанский. Он нашел, что белоснежная вершина Огуз-баш, замыкающая долины, имеет сходство со знаменитой альпийской Юнгфрау, но еще более великолепна. Пробираясь по барбарисовым зарослям Джетыогуза, Семенов вышел в ущелье Чон-Кызылсу — той самой реки, которая протекает на окраине Покровки.
Да, Покровку не назовешь молодой… Но есть в Покровке улица Пионерская, а на ней — полускрытый в зелени небольшой дом. В нем помещается Тянь-Шаньская физико-географическая станция, организованная Г. А. Авсюком в 1947 году на базе Северо-Киргизской экспедиции Института географии Академии наук СССР. С первых же дней она стала буквально прибежищем молодых энтузиастов географической науки. Очень многие, теперь уже знаменитые, географы начинали свою жизнь исследователей природы в Покровке и в верховьях долины Чон-Кызылсу, где станция имеет свой высокогорный филиал. По существу это целый географический институт, решающий путем комплексных исследований серьезные задачи географии Прииссыккульской котловины и всего Тянь-Шаня.
В сороковых годах академик А. А. Григорьев— тогдашний директор Института географии Академии наук СССР — теоретически обосновал необходимость перехода к новому методу изучения природы — стационарному. Этот «скачок» от эпохи путешествий и открытий новых географических объектов, от описания внешних признаков явлений и процессов к вскрытию внутренних закономерностей развития географической среды был необходим. Наука поднималась на более высокий уровень. Только познав закономерности географических процессов, можно научиться их использовать в решении задач преобразования природы.
Все явления и процессы в природе взаимосвязаны между собой. Изучать природу нужно комплексно, поэтому на станции работают различные специалисты: физико-географы, гидрогеологи, гляциологи, геоботаники, геоморфологи, почвоведы.
Ежегодно небольшие экспедиционные отряды отправляются в лесистые долины и на высокогорные равнины, на ледники и ледниковые речки, на берега голубого Иссык-Куля и других озер, которых немало в высокогорье Тянь-Шаня.
Летом научный центр из Покровки перемещается в горы, в верховья речки Чон-Кызылсу, в окружение мохнатых и стройных тяньшанских елей, поближе к скалистому, холодному гребню Терскея, к его ледникам и вечным снегам. Там стационар. В удивительно красивом месте расположен он.
Надо ехать вьючной тропой часов пять. Сначала зелеными лугами, где в большом предгорном селении пара злых собак непременно сопроводит вас лаем, потом — по редколесью, мимо молочной фермы, куда сгоняются на дойку десятки коров с окрестных пастбищ и откуда машины с голубыми цистернами отвозят свежее молоко в города и поселки Иссык-Куля. У самой границы настоящего леса, густого и темного, как тайга, грибного и ягодного, останавливаются все путники.
Это полпути. Здесь, в потемневших деревянных срубах, пузырится и дышит паром горячий минеральный источник — подлинное чудо природы. Около него пока нет санаторных корпусов, кругом — первозданная, нетронутая природа. И целебные сероводородные ванны принимают под открытым небом все проезжающие мимо. Температура воды сорок два градуса по Цельсию. Особые преимущества имеют здесь, правда, члены колхоза «Коммунизм», который в 1955 году поставил срубы над источниками.
Лес наполнен птичьими голосами и шумом реки, набирающей энергию в верховьях долины, где она становится все уже и уже, все круче и круче… Ели теснятся друг к другу, гуще кустарник, кое-где уже с трудом пробираешься через лес. Выручают тропы — по ним спускаются к воде лесные обитатели. Тропинка идет вдоль склона, вдоль реки, потом круто поднимается вверх. Здесь речная терраса. Лес снова принимает парковый облик: между деревьями много свободного пространства. Под ногами — богатый красками ковер из цветов. Цветы хорошо знакомы, но есть среди них и те, которые видишь впервые.
Вот этот цветок не простой… Вид его вполне безобиден: высокий стебель, глубоко изрезанные пятипалые, как рука человека, листья, синие и фиолетовые цветочки. Но корень этого растения содержит сильнейший яд, который, как всякий яд, в микродозах используется в лекарственных целях. Это знаменитый иссыккульский корень-аконит.
А вот и земляничная поляна. Ягоды крупнее, чем в Подмосковье. Это горная земляника… И пчелы над поляной летают особые, горные. И конечно, мед имеет свой, тяньшанский привкус. В Пржевальском районе есть специальный пчеловодческий совхоз. А пасеки разбросаны по всем долинам Прииссыккулья.
Дальше — одинокая постройка, а за ней — двухэтажный дом. Видны флюгер и будки метеоплощадки. Неподалеку — обелиск на могиле Юры Рихтера, студента МГУ… Здесь кончается лес. Впереди — безлесная долина и замыкающая стена горного хребта с ледниками. До ближайшего из них — километров восемь.
Лесной склон близ станции изрыт канавами нескольких стоковых площадок, на которых сотрудники стационара изучают распределение влаги на разных уровнях, а также процессы перемещения химических элементов в почве и растениях.
Зеленые склоны долины Чон-Кызылсу пользуются большим вниманием ученых. Семь вертикальных почвенно-растительных поясов сменяют друг друга по мере подъема к скалистому гребню. В каждом из них свой режим тепла, влаги и характер миграции химических микроэлементов, обусловленный климатическими условиями.
В самом нижнем поясе, подгорном, животный мир наиболее разнообразен. В лесу количество млекопитающих сокращается до тридцати двух видов, в субальпийских лугах — до двадцати трех, в альпийском поясе остается не более двух десятков видов. На ледниках можно встретить лишь «транзитников»: стадо горных козлов, снежного грифа, снежного барса, снежных баранов.
Пожалуй, все-таки наибольший интерес ученые стационара проявили к ледникам, которые находятся совсем близко; всего часа два пути — и вы на краю жизни, у хаоса ледопадов, в окружении смертоносных лавин.