«А я решил ответить превентивно. Ты бы всё равно спросила, не сейчас, так завтра. Но у меня всё сложно, и, думаю, раз ты по ночам пишешь незнакомцам, чтобы просто поговорить о какой-то херне, у тебя тоже».
«Угадал».
«Ага, и даже без Таро)))))».
Я беззвучно затряслась от смеха. Да, чувство юмора у этого Хэнга точно есть. Отправила ему в ответ хохочущий стикер с черепушкой и едва не закашлялась, увидев следующее сообщение.
«Слушай… поболтаем завтра? А то я ужас как спать хочу, а утром на работу. Ок? Тебе же, наверное, тоже на работу нужно?»
Вот так, сейчас отвечу правду, и он больше не захочет разговаривать. А-а-а, ну и пофиг, напишу кому-нибудь другому. Хотя и жаль будет — забавный этот Хэнг.
«Я в декрете».
Секундное молчание… ну, давай, выдай мне что-нибудь. Или сразу в «чёрный список»?
«Даёшь, мать!)))) Так тем более надо спать ложиться, ребёнок, в отличие от работы, ждать не может))))».
Молодец, нормально отреагировал. Хотя если ему на фиг не нужно знакомиться в реальности, как и мне, то должно быть без разницы, есть ли ребёнок у девчонки, с которой ты перебрасываешься сообщениями в «телеге», или нет. Мне, по крайней мере, точно было бы плевать, если бы Хэнг сейчас признался, что он меня переплюнул и детей у него уже двое. Или трое.
«Да, ты прав. Спокойной ночи, Хэнг».
«И тебе, Луна!»
9
Вера
Просыпаться было тяжело. Зря я всё-таки вчера допоздна болтала неизвестно с кем… Утром поднялась с головой будто налитой свинцом. И бодрый Кир раздражал неимоверно, особенно когда вновь полез ко мне в душ.
Ещё и сделал это так подленько… Я как раз намыливала голову, стоя под струями воды с закрытыми глазами, когда почувствовала, как сзади прижимается горячее обнажённое тело мужа. И если бы оно только прижималось! Я и пискнуть не успела — ладонь Кирилла моментально оказалась между моих ног, легла на лобок, откровенно и грубо сжала его.
— Кир! — Отплёвываясь от мыла, я попыталась развернуться, но рука мужа мешала. — Перестань сейчас же! Катя…
— Да она ещё минут двадцать не проснётся, — шепнул Кирилл, лизнув меня в шею. Тьфу, там ведь шампунь! — Мы быстренько. Наклонись чуть, Верунь…
Бороться с собственным мужем намыленной и мокрой — то ещё занятие. Но я прекрасно понимала, что Кирилл настроен серьёзно и, если я замешкаюсь хоть на мгновение, он меня попросту трахнет, как свою вещь. Ну уж нет!
Я на ощупь выхватила душ из держателя и направила поток воды Киру в лицо. От неожиданности муж отпрянул назад, выдернув руку из моей промежности, и я, не мешкая, протёрла ладонью глаза, стирая пену, а потом отдёрнула шторку и выпрыгнула из ванны, едва не поскользнувшись несмотря на коврик.
— Вер, ты чего?! — В голосе Кира звучали недоумение пополам с досадой. — Я что-то сделал не так?
— Не надо ко мне приставать, пока я моюсь! — огрызнулась я и, обернув полотенцем намыленную голову, надела халат и выбежала из ванной, прихватив видеоняню. Катя ещё спала, поэтому я, плюнув на завтрак и всё остальное, отправилась к ней в детскую и сидела там до тех пор, пока Кирилл не уехал на работу.
«Я что-то сделал не так?»
Пиздец, он ещё спрашивает! Мерзость какая, а?! Я точно знала, что он спал со своей Миленой меньше недели назад. И вот этими самыми пальцами, которыми он сейчас трогал меня… фу-у-у-у!!!
Я часто-часто задышала, пытаясь успокоиться. Когда проснётся Катя, я должна быть в порядке, улыбаться и ни в коем случае не плакать.
Не плакать. Не плакать. Не плакать!
10
Вера
День начался плохо, так же он и продолжился. Я отвратительно себя чувствовала, в том числе из-за волос, склеившихся по причине несмытого шампуня, Катя капризничала и не хотела сначала завтракать, потом гулять, обедать, спать… В результате, когда я угомонила её около трёх часов дня и наконец помыла голову, мне захотелось напиться. Нет, не так. Мне захотелось набухаться в зюзю — так, чтобы перестать помнить и соображать.
Вместо этого я, злобно ухмыляясь, закурила прямо в кабинете Кира. Плевать, пусть нюхает. Скажу, что ветром надуло. Или что ему кажется.
Пока курила, открыла ноутбук. Понимала, что, наверное, зря это делаю, но… последние полгода привыкла уже читать переписку мужа. Да и вообще — может, Кир успел передумать и вновь связался с Миленой? Он обязательно поделится этим фактом с Костей. Я давно успела убедиться, что муж рассказывает ему если не всё, то многое. У меня таких подруг не было. А может, я и сама просто менее болтливая.
«Вера какая-то странная, — писал Кир. — Думал, показалось накануне. Устала, например. Но сегодня всё продолжилось. Залез к ней под душ, так она вылетела оттуда как ненормальная, даже шампунь с башки не смыла. Огрызнулась ещё. А я же специально хотел именно под водой-то. Ей же нравилось раньше».
Раньше… Это ты, Кир, правильно заметил.
Удивительно, но Костя, если судить по времени, не отвечал на это сообщение достаточно долго — почти полтора часа. Потом Кирилл написал ему сам.
«Чего молчишь?»
«А что я могу сказать? Мы уже говорили с тобой на эту тему. Не знаю я, в чём дело. Может, просто устала, а может, и нет».
«Думаешь, Вера могла узнать про Милену?»
Я фыркнула. Боже, два феерических придурка. Кирилл, блин, я про твою Милену узнала даже до того, как ты с ней переспал! Но тогда я ещё надеялась, что ты не станешь этого делать. Что выдержишь это испытание. В конце концов, соблазны — это нормально, особенно для мужиков. Но… не выдержал.
До сих пор помню, с каким восторгом Кир описывал первый секс с Миленой.
«С Верой я ничего подобного не испытывал», — так он тогда написал.
Спасибо, любимый. Спасибо.
«Не знаю, — повторил Костя. — Но, даже если Вера не в курсе тебя и Милены, на счастливую женщину она точно не похожа. И виноват в этом ты».
Когда я это прочитала, меня на мгновение залило теплом благодарности.
Костя… иногда мне казалось, что он не одобряет действий Кирилла. Он никогда не говорил этого прямо, но порой что-то подобное читалось в его ворчливых фразах. Вот как сейчас.
«Слушай, не начинай. Я знаю, что виноват. Но всё уже, Милену я бросил. Надо Веру теперь расшевелить как-то. Может, ей подарить что-нибудь?»
«Угу. Луну с неба достань».
Луну…
Я будто очнулась после долгого и вязкого сна. Выключила ноут и побежала в детскую, где умудрилась забыть свой телефон — хорошо хоть, он был на беззвучном режиме, — схватила трубку и посмотрела на экран.
«Привет, Луна. Готова к сеансу общения?))»
Хэнг написал это полчаса назад. Я быстро напечатала «да», но галочки остались серыми. Видимо, занят.
Пока ждала ответ, смотрела на спящую Катю. Тёмные волнистые волосы падали на лоб, скрывая от меня закрытые глазки — наружу торчал только сопящий носик. Пока дочка была больше похожа на мужа. Только глаза мои — тёмно-карие, Кирилл-то голубоглазый.
Когда-то давно я в эти глаза и влюбилась…
А началось всё, пожалуй, с Кости. Точнее, с первого сентября в первом классе, когда нас с ним посадили за одну парту.
— Солнцева, — шутила наша первая учительница, молоденькая и улыбчивая Ольга Васильевна, — тебе по фамилии положено сидеть рядом с солнышком. Вершинин, согласен?
Одноклассники хохотали, Костя краснел, как варёный рак, и мне тоже было неловко. И становилось не по себе каждый раз, когда кто-то позволял себе проходиться по его или моей фамилии, и тем более — по Костиной рыжей шевелюре. Она выделялась среди темноволосых и светлых макушек, будто огонёк костра в лесной чаще. А ещё фамилия Кости начиналась со слога «вер», и это казалось нашим одноклассникам очень смешным. «“Вер” — значит, “Веркин”!» — вопили мальчишки восторженно.
Дразнилки оказались тем, что нас сблизило. Меня задирали редко — только если за компанию, а вот Косте доставалось за всё. Он ведь был не только рыжим — в детстве он ещё носил очки и отлично учился, что вообще непростительно по мнению многих мальчишек. И привлекал внимание девчонок, потому что был ярким и симпатичным. За всё это Костю шпыняли и задирали, так что… драться он умел. И не спускал с рук любую подколку, даже безобидное «рыжий, рыжий, конопатый, убил дедушку лопатой». В результате его отец наведывался к директору очень часто, почти как на работу туда ходил. Постоянно пытался выяснить, кто на этот раз поставил Косте синяк под глазом, потому что сам он никогда не кололся.
Мне нравилось в Косте именно то, что он не выдавал своих обидчиков. Я в то время вряд ли смогла бы сформулировать, почему считала это правильным, и уважала Костю просто интуитивно. Всегда становилась на его сторону, даже не пытаясь разобраться в ситуации — верила, что он прав. Неважно, кто, кого и за что побил, — я знала, что прав Костя.
Мы жили в соседних домах, поэтому в школу и из школы ходили вместе. Впрочем, Вершинин и сейчас там живёт, по соседству с моей матерью. Кирилл же ездил в школу на автобусе, и мы с Костей не были с ним знакомы класса до шестого.
Именно в шестом классе всё изменилось — мы начали превращаться из детей в подростков, и Костю стали сильнее задевать дразнилки в стиле «тили-тили-тесто, жених и невеста». Это было глупо, но он начал отдаляться от меня, всё чаще предпочитая общество других мальчишек. Мы по-прежнему сидели за одной партой, часто списывали друг у друга и в целом нормально общались — но в этом общении теперь чувствовалась какая-то неловкость. Я не знала, как это исправить, и просто плыла по течению, наблюдая за тем, как Костя постепенно перестаёт быть моим близким другом. Я и сейчас не знаю, как это можно было исправить, хотя точно помню, что мне было больно и неприятно. Но в этом не было ничьей вины — ни моей, ни Кости. Мы просто взрослели.
В конце концов он почти перестал провожать меня до дома, а с первого сентября седьмого класса, когда нам официально разрешили рассаживаться как хочется, пересел за другую парту. Я не посчитала это предательством — сама хотела сделать так, поскольку тем летом здорово подружилась с Лизой Войновой, которая тоже оставалась на лето в городе, и мы договорились, что попросимся сидеть вместе.