— Везучие вы, девчули, — раздался голос совсем рядом.
Надя вздрогнула, напряглась. Перед ней на корточках сидел бородатый мужчина и улыбался. Рядом с ним стоял еще один постарше в очках, чем-то напоминая ей отца.
— Заминировано тут все. Счастье, что не подорвались, — пояснил бородатый.
Надя сглотнула.
— Да не боись, дочка, — сказал мужчина постарше. — Свои мы. Партизаны. Я - Михаил Палыч, а это Василий. Вас как величать?
— Надя, — выдавила из себя она, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. — А это сестра моя Люба. Мы из Новоселково.
— Никого там не осталось? — спросил Василий.
Надя отрицательно покачала головой. Тот вздохнул.
— Ладно, буди сестру. Отведем вас к нашим. Накормим. Вот, — он достал из кармана два небольших прямоугольника в фольге. — Это вам с сестрой. Недавно провиант иродов дербанули. Жуйте и пойдем.
Надя уже не помнила, когда она ела шоколад. Это было в какой-то другой жизни. Пока они с сестрой жевали шоколад, Михаил Палыч разговаривал с Василием и все больше напоминал отца
— Понимаешь, в чем дело, Василий, — объяснял он. — Гитлер считает Крым прародиной германцев, их имперской областью. Крым всегда стоял на перепутье разных цивилизаций, и каждая считала его своим. Но нацисты переделывают историю под себя. Это такая особенность этих деятелей.
«Наверное, Михаил Палыч тоже учёный, как и папа» — подумала Надя.
А больше ни о чем подумать и не успела. Они все так увлеклись лекцией умного мужа, что упустили момент, когда Люба, вскочив, кинулась за бабочкой. Грохнуло так, что в ушах зазвенело. И всё пропало. Иногда всплывали нечеткие видения, что её куда-то несут. Когда проплывало лицо Михаила Палыча, она, не слыша себя, шептала ему:
— Я с вами... я с вами, — Михаил Палыч почему-то плакал.
Надя выжила. Правда так и осталась глухой на левое ухо. О Любе она не спрашивала. Не нужно было. Она уже знала, что случается с людьми, когда земля превращается в воду. Михаил Палыч не бросил. Заменил ей отца. Заботился. Учил. Учил ставить мины, делать бомбы и много чего другого.
Иногда Наде казалось, что она хуже волка. Ничего святого и хорошего, что вкладывали в неё мама и папа, в ней не осталось. Даже Бог, которого она открыла для себя когда-то. Тот, что заботится и оберегает, перестал существовать. Появился новый бог — Бог жизни... А сама жизнь превратилась в борьбу за существование. Она привыкла к голоду, холоду…И к трупам тоже привыкла. Партизанский отряд, участником которого она стала, изломал душу. Нечувствительность к чужим страданиям вытеснила прежнюю кроткую любовь к человеческой личности. Хотелось лишь убить как можно больше фашистов. С этой мыслью она просыпалась и с этой же мыслью засыпала. Перед сном она упрекала себя за то, что перестала любить людей. Возможно, от этого её сон всегда был диким, нервным и никогда не приносил той заветной спокойной темноты.
Михаил Палыч погиб поздней осенью 1943 года. А саму Надю смерть нашла перед освобождением Симферополя — 12 апреля 1944 года. Именно в этот день, семнадцать лет спустя, Юрий Гагарин совершит свой полет в космос. Семнадцать лет — не такой уж большой срок. Наде не было и пятнадцати, когда фашистская пуля пронзила её сердце. Когда она падала на землю, глядя в пронзительно синее небо, в её голове была мысль о гранате, попавшей в цель и вопрос: «От чего же небо такое красивое?»
А спустя два года её наградили медалью «За отвагу». Посмертно.